Ты есть?

Почему-то я сразу выделила ее среди всех девушек и женщин, пришедших на прием к гинекологу. Она не была похожа ни на одну из тех, кто высиживал длинную очередь в узком коридоре женской консультации. Одни были заметно или, как сказала бы Улицкая, сильно беременными, другие – уже или еще нет. Кого-то, возможно, беспокоила эрозия, появившаяся после родов. Кто-то только собирался планировать беременность. Она – беременность не планировала. Так мне почему-то показалось.

Несколько раз девушка медленно прошла мимо меня, туда и обратно. Затем остановилась напротив и спиной прижалась к стене. Взгляд ее был каким-то рассеянным, растерянным, полуотрешенным. «Очень красивое лицо, – подумала я про себя. – Редко такое встретишь». Нет, это было не лицо модели с глянцевой обложки журнала. Лицо этой девушки даже не было накрашенным. Красивое совсем иначе: пронзительно-лучистое, светлое, светящееся. Этот взгляд, эти глаза я никогда, наверное, не забуду.

Из кабинета вышла врач и обратилась ко всем ожидающим приема: «Прямо не знаю, женщины, как вас принимать в плане гигиены. Воду в больнице отключили, когда дадут – неизвестно». Уставшие от ожидания и одурманенные стойким запахом краски (в больнице вовсю шел ремонт), женщины вяло зашевелились. Кто-то тихо ворчал, кто-то молча собирался. Она – несколько подалась вперед. Я ни на минуту не отрывала от нее глаз. Про себя решила: если посмотрит на меня, подойду и спрошу, что случилось. Я понимала, видела: что-то случилось. Или должно было случиться…

Она не взглянула в мою сторону. Все это время она смотрела куда-то мимо, сквозь меня, сквозь всех и все. Но сейчас на краткий миг в ее взгляде что-то изменилось: я прочла в нем немой вопрос, никому не адресованный. На секунду в глазах девушки сквозь тревогу блеснул лучик надежды. Надежды на то, что кто-то или что-то поможет ей решить ее проблему. Решить таким способом, чтобы ей ни о чем не пришлось жалеть…

Она сделала шаг вперед по направлению к врачу. Сделала всего один маленький шажочек и остановилась. В этот момент подошла другой врач и обратилась к коллеге, стоявшей в дверях: «Эта девушка – на «мини». Назначь ей анализы». Девушка рассеянно закивала, глядя то на одного, то на другого врача. Было такое ощущение, что она услышала что-то до боли знакомое, но разум отказывался принять это что-то…

Я продолжала сидеть, оставаясь невольной свидетельницей назревающей катастрофы, чего-то необратимого и непоправимого. И вдруг у меня возникло острое ощущение того, что из свидетеля я превращаюсь в соучастника преступления. Страшного, запланированного – преднамеренного убийства.

Мне безумно захотелось подойти к этой девушке, взять ее за руку, крепко сжать ее ладонь в своей… Сказать ей о том, какая она красивая, какой красивый у нее будет ребенок… Напомнить, что красоту убивать нельзя, что когда-нибудь она обязательно спасет мир… Пусть эта девушка посмотрит на меня, как на сумасшедшую, я дам, всучу ей номер своего телефона… Попрошу обязательно позвонить мне и услышать в трубке голос ребенка… Предложу ей прийти ко мне домой и увидеть это чудо собственными глазами…

Конечно, она не раз слышала детский голос и, безусловно, видела маленьких детей. Возможно, она даже знакома с классически счастливыми семьями… И, разумеется, ей прекрасно известно, что бывает всякое: дети иногда болеют, капризничают и впадают в истерику, а отцы иногда не выдерживают всего этого и впадают в панику… А матерям даже в голову не приходит ничего подобного – им приходится терпеть и безгранично любить. Потому что каждая слезинка ребенка и каждая его улыбка – это напоминание о том, что жить стоит. И он, маленький и беззащитный, имеет на это полное право…

«У вас точно «мини»? – уточнила врач, все еще стоявшая в дверях. – Просто «мини» делается до шести недель. У вас какой срок?». «Четыре… Пять…» – растерянно произнесла девушка. Да, именно растерянно. С каждой секундой она что-то теряла, что-то уходило, ускользало от нее. Мне так хотелось остановить это что-то, вернуть ей, но я не знала, как это сделать. Я боялась все испортить глупыми словами и банальными фразами. Я надеялась, что мои эмоции передадутся ей на уровне энергетики… В воздухе больше не пахло краской – он становился плотным, сгущаясь от моих переживаний. В груди у меня так клокотало, так стучало в висках, что мне казалось, она не может этого не слышать…

«Возьмите сейчас в регистратуре талончик на УЗИ, – продолжала врач. – Нужно все-таки уточнить срок, вдруг у вас больше, чем пять недель. После этого сдадите анализы, хорошо?». «Хорошо», – ответила девушка и быстрым шагом пошла к регистратуре. Я метнулась за ней и остановилась у выхода из больницы. Пока я ее ждала, в моей голове звучало, стучало одно: «Я должна ей сказать, должна сказать»… Но как? Какими словами? Поймет ли она…

Девушка выскочила и пролетела мимо меня. Подбежала к «девятке» и быстро в нее села (оказывается, ее ждал какой-то мужчина). Машина тут же завелась и скрылась из виду. Все это произошло в одно мгновение, я даже не успела взглянуть на номер. Нет, мне это просто не пришло в голову – я тоже растерялась… А когда я собралась с духом, то поняла, что упустила что-то очень-преочень важное. Могла и хотела что-то сделать, но не сделала. И еще я подумала о том, что красота никогда не спасет мир, если прежде этот мир не спасет красоту…

Спустя несколько дней я встретила эту девушку в супермаркете. Мы обе стояли в очереди, но нас разделяло несколько человек. И целая вечность. Я держала в руках корзину, заполненную молочными продуктами и фруктами для моей дочери. Она расплачивалась с кассиром за маленькую бутылочку витаминизированного напитка, укрепляющего иммунитет. Эта девушка была одета так же, как и в тот раз, когда я увидела ее впервые в женской консультации. Я смотрела на ее живот и пыталась понять, уменьшился ли он в размерах или слегка увеличился… Понять это, естественно, было очень сложно.

Расплатившись, она вышла на улицу и, сев в «девятку», уехала. Она уехала, а я осталась со своими предположениями. Я так и не узнала – побоялась спросить ее о том, с какой целью она укрепляет свой иммунитет. Восстанавливает силы после аборта или заботится о будущем – нет, настоящем, вот уже несколько недель живущем в ее утробе – ребенке?… Больше я эту девушку не встречала.