Александр Войтович, прокурор Челябинской области: «Легкого года не жду, но мы уже не один кризис пережили»

Александр Войтович вот уже 10 лет возглавляет прокуратуру Челябинской области и является главным координатором работы по защите прав и соблюдению законности в регионе. Он открыт для журналистов и в отличие от руководителей многих других ведомств комментирует даже неудобные темы и сложные ситуации. Накануне профессионального праздника, Дня работника прокуратуры, 12 января, Александр Петрович побеседовал с корреспондентом 74.ru. Глава надзорного ведомства озвучил планы на кризисное время, высказал свой взгляд на развитие области в течение последнего десятилетия. Прокурор объяснил, почему считает реформу ЖКХ с появлением коммерческих управляющих компаний не оправдавшей ожидания и зачем новых глав муниципалитетов следует водить на экскурсию в колонии, где отбывают наказание чиновники, осужденные за коррупцию. О том, почему после бунта в челябинском СИЗО №1 над нашей областью смеялась вся страна и как землю стоимостью три миллиарда рублей отдали «своим» людям за копейки – в интервью Александра Войтовича нашему сайту.

– Александр Петрович, чего ожидаете от 2015 года в сложившихся экономических условиях?

– Легкого года я не жду ни для прокуратуры, ни для органов госвласти. Вместе с губернатором и главами муниципальных образований будем ситуацию контролировать. Надеюсь, что резкого обвала производства не последует. Особенно я имею в виду основные наши предприятия – металлургический комплекс, оборонный комплекс, которые у нас составляют экономику. Конечно, времена нас ждут тяжелые. Я разговаривал и с сельхозпроизводителями. Особенно у тех, кто занимается птицей и свиноводством, очень много компонентов поступает из-за рубежа.

Мы уже не один кризис тут, на Урале, пережили вместе с вами, и у нас есть опыт. В те периоды мы не допускали резкого роста преступности. Мало того, в такое тяжелое экономическое время она имела тенденцию к снижению. Сейчас мы также в оперативном режиме будем менять тактику и стратегию работы, чтобы не допустить всплеска преступности, особенно имущественной – грабежей, разбоев и краж. Это очень важно для меня как прокурора области и главного координатора борьбы с преступностью.

– Какие превентивные меры может принять прокуратура, чтобы не допустить массовых увольнений?

– Незадолго до Нового года у нас состоялись координационное совещание и расширенная коллегия, где я всех своих коллег с правоохранительного блока нацелил на работу сложную: при всех катаклизмах, которые происходят с валютным курсом и санкциями против РФ, не допустить со стороны работодателей первое – необоснованных сокращений. Если сокращения все-таки будут, то чтобы они проходили с соблюдением всех норм трудового законодательства. Во-вторых, не допустить задержки зарплаты. Никто требований федерального законодательства с нас не снимал и не снимет. Невыплата зарплаты свыше двух месяцев подпадает под уголовную статью.

На сегодняшний день мы имеем порядка 20 тысяч официально числящихся безработных. Долги по зарплате составляют чуть больше трех миллионов рублей. Два предприятия находятся в состоянии банкротства – Аргаяшское ДРСУ и озерское ЗАО «Атомхиммонтаж». За ушедший год нами также выявлены долги по зарплате на общую сумму в 850 миллионов рублей, которые путем актов прокурорского реагирования были погашены. В связи с этим по нашим материалам также возбудили три уголовных дела, два из них уже находятся в суде.

Можно много предприятий приводить в пример, говоря о работе по заработной плате. Это и ЗМЗ в Златоусте, и Ашинский химкомбинат, и некогда градообразующий в Верхнем Уфалее завод металлургического машиностроения – УЗМИ, от которого сейчас остался фактически только литейный центр, где порядка 350 рабочих.

– Есть предприятия, которые вызывают у вас опасения сегодня?

– Очень сложной остается ситуация на Челябинском тракторном заводе. Это сегодня одна из болевых точек. Сейчас фонд зарплаты ежемесячно там составляет порядка 200 миллионов рублей. Идут задержки до двух месяцев. Путем превентивных актов прокурорского реагирования мы ситуацию контролируем, не допуская превышения этого срока, после которого наступает уголовная ответственность.

К сожалению, уже решен вопрос о сокращении четырех тысяч работающих там людей. Это, конечно, будет болезненно для Челябинска. Особенно в связи с последними событиями, связанными со всевозможными санкциями, резким снижением рубля к иностранным валютам – доллару и евро. Определенные трудности в этом году будут.

– Вы отметили, что работаете в области уже 10 лет, в связи с этим как оцениваете нынешнее положение региона по сравнению с предыдущими годами?

– Я пришел, когда в области был резкий подъем (2004 год). Наполняемость бюджета была очень высокой, мы являлись донорами федерального бюджета. И мне было приятно присутствовать на заседаниях Заксобрания, когда по истечении полугодий депутаты принимали решения о распределении дополнительных средств на социальные программы, на господдержку не только предприятий, но и многодетных семей, малоимущих граждан. Это действительно был расцвет, подъем Челябинской области. Такая тенденция сохранялась, наверное, до 2009 года. Бюджет рос, предприятия работали, сельское хозяйство развивалось, естественно, развивалась и промышленность. Ну что говорить, если один только комбинат (ММК. – Прим. автора) давал около 40% дохода бюджета.

После кризиса 2008–2009 годов многие поняли, что надо заниматься модернизацией: и магнитогорский комбинат, и «Мечел», и ЧЭМК и ряд других предприятий. Все средства уходили на нее, и уменьшалась и прибыль, уменьшались и поступления в доходную часть бюджета. Конечно, это не могло не сказаться на области в целом, на промышленных предприятиях.

Сейчас регион, как и вся страна, переживает более сложный период. Я думаю, что наступило такое время, когда от каждого – того, кто работает и в промышленном производстве, и в сельском хозяйстве, и занят в бюджетной сфере, – от каждого зависит состояние и области, и конкретного предприятия, и страны в целом. Период испытаний мы должны с достоинством пережить. У нас в области есть мощнейший потенциал. Таких регионов, как наш – где сильная промышленность и сильное сельское хозяйство, – немного в Российской Федерации. А органы правоохраны в свою очередь должны обеспечить спокойное развитие и дальнейшее движение вперед. Я думаю, что мы справимся с этой задачей.

– По вашим ощущениям все-таки спад на Южном Урале после 2009 года связан с внешними экономическими условиями или новой властью в регионе?

– Не думаю, что тут надо на власть кивать. Преобладали внешние признаки, кризис же был мировой. Помните, мы все искали дно кризиса, не знаю, нашли ли мы его тогда или сейчас на него ступили, не готов сказать: я не экономист, я юрист. В этих вопросах надо ведущих экономистов слушать. Кстати, очень люблю издание РБК – это одно из моих любимых СМИ, постоянно слушаю, читаю. Думаю, кризис переживем. Как говорила моя бабушка: лишь бы не было войны, остальное все переживем.

Я имею два образования и в обоих изучал «Капитал» Карла Маркса. Понимаю цикличность: кризис, стагнация, потом идут оживление, рост.

– Продолжая тему анализа десятилетия: еще одна значимая точка – реформа ЖКХ, в результате которой появились управляющие компании, ТСЖ, когда всю систему жилищно-коммунального хозяйства поставили на коммерческие рельсы. Как на ваш взгляд, оправдала эта реформа себя или все-таки путь Москвы, где эта сфера осталась в ведении муниципалитета, является более успешным?

– Когда все предприятия являлись муниципальными, считаю, порядка было больше. Но коли провели реформу, мы обязаны выполнять те решения, которые принимает правительство.

Поначалу, когда все отдали в частные руки, эти управляющие компании нарабатывали определенные долги, брали кредиты в банках. Затем банкротились, на том же имуществе создавали новые предприятия и опять их банкротили. Тогда были многочисленные уголовные дела. Да и сейчас они есть. Только в 2014 году мы возбудили более 60 дел, из них около половины уже направлены в суды. В управляющих компаниях ведь идет и прямое хищение, воровство.

Один из моих заместителей как-то пошел в свою управляющую компанию, чтобы зарегистрироваться, счета получить, потом рассказывает: Александр Петрович, к вам на прием проще попасть, чем зайти в управляющую компанию. Там и охрана стоит, и мебель шикарнейшая, и машины соответствующие. И зарплаты мы знаем, какие. Мало того, как правило, это семейный подряд – все родственники работают.

Более 50% всех обращений к нам касаются сферы ЖКХ. Это оплата, это двойные квитанции и так далее. Практически каждое третье обращение в этой сфере нами удовлетворяется. Мы ставим их на место, заставляем производить перерасчет, наводим порядок.

Есть и чиновники муниципального уровня, которые занимаются этими делами, в отношении них мы тоже дела уголовные возбуждаем. Система ЖКХ стала очень коррумпирована. Здесь работы еще много. Думаю, с руководством ГУ МВД и с УФСБ мы будем продолжать ее проводить.

– А возможно ли навести порядок в сфере ЖКХ? Или так и будет продолжаться – одних сажают, на их места приходят другие, такие же воры?

– Очень многое в этом вопросе зависит от глав муниципальных образований, от сити-менеджеров и от тех заместителей, которые курируют систему ЖКХ. Мы можем представителей УК только сажать или принимать другие меры прокурорского реагирования, но, как правило, на их места приходят ничем не лучшие, которые продолжают набивать себе карманы. Есть много моментов, но большинство причин кроется в нормальной работе администрации.

– Александр Петрович, как движется расследование по факту прогремевшего в декабре бунта в следственном изоляторе (СИЗО) №1 Челябинска?

– Результаты есть. Следствие ведется. Незадолго до Нового года мы проводили оперативное совещание с руководителем следственного управления Следственного комитета региона, мы знаем всю ситуацию. Уже установлены зачинщики этого бунта, его активные участники. В интересах следствия подробно говорить пока не буду. Единственное, что могу сказать – уголовно-правовую оценку дадим не только действиям зачинщиков бунта, но должностных лиц СИЗО и руководства ГУФСИН по Челябинской области.

– А если обобщенно, какие условия способствовали возникновению бунта в СИЗО?

– Знаете, никаких объективных причин для этого не было. Так, чтобы кормили плохо или что-то подобное. Да, был факт, и то это случилось днем, когда прорвало трубу. Мои работники тут же поехали, проконтролировали. За несколько часов трубу заварили. У нас в городе постоянно что-то рвется, и в прокуратуре трубы иногда летят – ну что сделать, железо есть железо. По медицинскому обслуживанию в СИЗО мы проводим проверку с Росздравонадзором, с Роспотребнадзором смотрим питание. Но за последние годы у нас вопросов по питанию вообще нет. Да, в 90-е годы, когда Союз развалился, и голодные смерти в колониях были. Но этого давно уже нет. Сегодня их так кормят… я столько не съедаю. А причины произошедшего – в слабой работе как оперативного отдела ГУФСИН, так и оперативной службы конкретного СИЗО-1. Ведь назревающая ситуация была известна нам заранее, их предупреждали и мы, и со стороны ФСБ, МВД, но они все сами-сами, сами-сами, а ничего не сделали, скажу честно. Вот и получили результат.

– Бытует мнение, что с уходом «жидковской» эпохи, во время которой все зоны были «красными», ситуация в колониях заметно поменялась, они чернеют – бал там правит уже не администрация, а заключенные. Так ли это?

Владимир Жидков, много лет возглавлял ГУФСИН области. В 2011 г. суд признал его причастным к издевательствам над заключенными в копейской ИК №1 и с учетом состояния здоровья приговорил к условному сроку лишения свободы. В январе 2012 г. Верховный суд РФ смягчил наказание Жидкову, оправдав по ряду должностных преступлений. А спустя месяц генерал-лейтенант внутренней службы скончался в результате неизлечимой болезни.

– Я знал Жидкова, мы вместе работали, когда я пришел. Было у него очень много полезного. Но я всегда говорил, что режим должен быть жестким, но не жестоким. Есть у нас всевозможные инструкции, как должны содержаться заключенные. В них четко написано, какие условия должны быть в каждом типе учреждения – в тюремном режиме, общем режиме, следственном изоляторе и так далее. Эти правила не нами придуманы, и от них нельзя отступать, какие бы ни приходили правозащитники со своими мыслями на этот счет. Режим должен соблюдаться. Это не санаторий, не пятизвездочный отель, где должны устрицы подавать и танцы с девочками утраивать.

Но сегодня мы видим, что работники ГУФСИН наркотики туда заносят, сами же передают сотовые телефоны, мы постоянно дела возбуждаем по этим фактам. Вся страна смеялась над Челябинской областью, когда во время бунта с журналистами заключенные из СИЗО разговаривали по сотовым телефонам. За это надо просто выгонять и сажать руководителей СИЗО, которые там работают. Мы такую задачу ставим, и я усилил прокурорский надзор за всеми этими учреждениями.

Говорить, что сегодня зоны перестали быть «красными» и там бал правят заключенные, наверное, не стоит. Есть попытки определенных воров в законе взять колонии под, так сказать, свой патронаж, поставить своих положенцев. Но это общемировая практика, я бы сказал. Думаю, что новое руководство ГУФСИН, новый начальник Виктор Адольфович Брант в состоянии навести порядок. Просто ему сейчас нужно создать новую команду. Об этом я ему уже говорил в личной беседе. Надо посмотреть, может, кого-то заменить, а кого-то пора и на пенсию отправить. Он начальник, пусть сам разбирается, но никто с него не снимал ответственности за те безобразия, которые произошли в СИЗО №1. Оценку мы еще дадим – и я, и ФСИН, и Следственный комитет в рамках расследования уголовного дела.

– На следующий день после бунта по горячим следам на пресс-конференции прозвучало, что им руководила некая рука извне, с воли – со стороны криминалитета. Подтверждается ли сейчас эта информация?

– Это одна из версий. Не хочу пока много говорить, чтобы не навредить следствию. Думаю, что в ближайшее время результаты расследования будут и достоянием средств массовой информации.

– А что касается расстрелов криминальных авторитетов, последовавших этой осенью один за другим, с чем это связано?

– Идет своеобразный передел криминального рынка. Это связано и с игровыми автоматами – почему мы сейчас активно занялись игорными заведениями, – и с пассажирскими перевозками в Челябинске, там тоже без криминалитета не обошлись, и с другими моментами. Мы активно работаем, устанавливаем организаторов этих двух убийств, оперативная работа идет. Уже есть кое-какие фигуранты, в том числе и за пределами Челябинской области. Работаем.

– Криминальные разборки в Челябинске продолжатся?

– Не хочу ничего прогнозировать. Но мы в курсе происходящего, обладаем оперативной информацией. Я знаю, что говорю, и мы не допустим каких-то серьезных ситуаций. Ну а что касается авторитетов, воров в законе… Живут они хорошо, но недолго. Человек сам выбирает свою судьбу, вставая на этот путь.

– В конце года на пресс-конференции вы заявили, что основательно занялись вопросом незаконного выделения земель.

– Ряд исков о возврате земель в муниципальную собственность, подписанных мною, уже находятся в суде. Мы защищаем незаконно выделенные земли на озерах Кисегач, Увильды, Тургояк и других. В том числе много смотрим по Челябинску и Сосновскому району. Проводим сплошные проверки законности выделения земель. Создана группа из работников прокуратуры, УФСБ и ГУ МВД региона. В конце года мы внесли 14 протестов на отмену распоряжений бывшего главы администрации Челябинска об утверждении актов выбора участков и предоставления их без проведения торгов. Все они Давыдовым перед уходом были удовлетворены, решения о выделении земли отменены. Мы подготовим губернатору предложение о том, чтобы запретить эти акты выбора, которые явно носят коррупционную составляющую. Есть аукцион, есть торги, пускай через них, кто больше заплатит, тот и получает участок.

Только по одному участку под жилищное строительство компании «Гринфлайт», по которому я направил иск в суд, мы считаем, в бюджет недоплатили 21 миллион рублей.

Сейчас готовим материалы еще по одному крупному участку в городской черте Челябинска, который продали за копейки – около 100 миллионов рублей, а фактическая его стоимость – около трех миллиардов рублей.

– Это земля тоже под жилищное строительство? Где этот участок находится?

– Да, тоже жилая застройка, в районе ледовой арены «Трактор». Также готовим иск в суд о признании выделения этого участка незаконным. Мы говорим, что у нас городской бюджет без денег, но если бы прежняя администрация нормально занималась этим вопросом – не отдавала бы участки своим аффилированным структурам фактически за бесплатно, а выделяла на торгах, – то сумма поступлений в бюджет измерялась бы миллиардами, если не десятками миллиардов.

Еще есть у нас земли вообще не зарегистрированные, которые в регпалате на учете не состоят, и никто не платит земельный налог. А ведь у них есть конкретные собственники, которым эта земля выделена, причем гектарами, десятками гектаров. И это вопрос к новым депутатам городской думы, чтобы они там не штаны протирали, а занимались делом и контролировали администрацию города.

– В недавно опубликованном рейтинге Челябинская область заняла одно из лидирующих мест по уровню коррупции. Это оттого, что у нас хорошо работают антикоррупционные службы силовых ведомств, или на самом деле должностные лица погрязли в казнокрадстве?

– И воруют у нас хорошо, и мы работаем хорошо. (Смеется.) Я в свое время предлагал при покойных Сумине и полпреде Латышеве – давайте экскурсию проведем: всех наших глав, которые идут во власть, сводим в колонию или СИЗО, пусть бы пообщались со своими коллегами, которые сейчас сидят. В плане профилактики. Обидно, что не получилось. А то, помню, избрали главу Катав-Ивановска, я его даже ни разу увидеть не успел – он недели две поработал и сразу сел, и сидит до сих пор.

Мы с коррупцией боролись всегда, а сегодня политика, которая ведется в государстве, обязывает нас эту работу утроить, в несколько раз усилить. Когда я еще был прокурором Камчатки, мой коллега задал вопрос одному из руководителей прокуратуры КНР, почему у них такие жесткие санкции к коррупционерам – расстрелы. Он ответил: мы боимся, чтобы коррупция изнутри не подорвала нашу экономику и государство в целом. Коррупция ведь осуществляет и подрыв устоев государства, доверие населения к нему. Мы видим сплошь и рядом, когда чиновники убегают, живут за рубежом, а потом показывают свои особняки, как они устрицы едят, запивают шикарным вином и плевали на Россию. Надо принимать жесткие меры. Не говорю, что их всех надо стрелять, конечно, но наказание должно быть жесткое.

– Завершая нашу беседу, Александр Петрович, могли бы вы ко Дню прокуратуры резюмировать, какова основная цель вашей работы в регионе?

– Если кратко, главная цель – чтобы в области торжествовала законность. За прошлый год в регионе в ходе проверок мы выявили порядка 90 тысяч самых различных нарушений законности. Несмотря на то, что следствием мы не занимаемся уже с 2007 года, работы у прокуроров меньше не стало, ее непочатый край. Помимо неизжитого правового нигилизма в обществе появляются и кризисные ситуации, с которых мы начали наш разговор, требующие от прокуроров максимума усилий. Я об этом постоянно напоминаю своим коллегам. Во главе угла у нас всегда стоит человек, наша задача – оказать помощь конкретному южноуральцу, а также органам власти и государству в целом по обеспечению законности и правопорядка на территории области.

– С профессиональным праздником, Александр Петрович, вас и всех работников прокуратуры!

– Спасибо!