Жертвы репрессий остались без памяти

80 лет назад в Советском Союзе началась эпоха Большого террора. Только за период с октября 1936 г. по ноябрь 1938 г. было арестовано 1,7 млн человек, расстреляно не менее 724 тысяч человек, депортировано не менее 200 тысяч граждан СССР. Убийство скольких челябинцев одобрил Сталин, где они погребены, помнит ли о жертвах сталинского террора столица Южного Урала — в материале 74.ru специально ко Дню памяти жертв политических репрессий.

«Солнце уже снижалось над Лысой Горой, и была эта гора оцеплена двойным оцеплением… солдаты в обоих оцеплениях томились от скуки и в душе проклинали… [преступников], искренне желая им скорейшей смерти».

Михаил Булгаков «завершил» свой знаменитый роман только в 1940 году, а описываемые в нем события очень похожи на повседневную жизнь челябинской окраины 1936–1953 годов. Лысая гора, ставшая уже к тому времени Золотой, превратилась в расстрельный полигон и, одновременно, кладбище репрессированных. Хотя назвать кладбищем ямы и рвы, вырытые, скорее всего, самими обреченными на высшую меру, а также шурфы бывших шахт, довольно трудно.

«Он знал, что в это же время конвой уже ведет к боковым ступеням [осужденных], чтобы выводить их на дорогу, ведущую на запад, за город, на Лысую Гору», — возможно точно так же, подобно булгаковскому прокуратору, смотрели вслед своим жертвам следователи НКВД. А Золотая гора и в самом деле находилась за городом, на западной его окраине. Михаил Афанасьевич, работая над «Мастером и Маргаритой», как будто видел перед собой Челябинск и срисовал Ершалаим отчасти со столицы Южного Урала.

Находящаяся на севере от поселка Шершни Лысая гора в 1843 году стала объектом добычи золота для старателей из Вятки. С момента обнаружения драгоценного металла гора была прозвана Золотой, и выработки велись до 1935 года. Старатели оставили после себя капитальные шахты, шурфы и дудки (узкая глубокая вертикальная выработка), ствол шахт достигал 120 метров и в стороны от него расходились штреки.

В 1935 году было принято решение о закрытии шахт под предлогом «слабой мощности золотоносных жил». Вскоре территорию вокруг горы оцепили ряды часовых, опутали колючей проволокой, все подходы были перекрыты. К Золотой горе нельзя было приблизиться без риска самому оказаться в ней: часовые могли стрелять без предупреждения. Вряд ли кто из челябинцев задумывался о причине этого решения. Золотая гора находилась далеко от города, о том, что творилось на ней и возле нее, знали только жители Шершней — по ночам до них доносились звуки выстрелов, иногда расстрелы продолжались всю ночь. Но были и смельчаки, которые отважились пойти к Золотой горе за информацией о сгинувших в НКВД родственниках. Михаил Надымов вспоминал потом, как в 40-е годы приходил на место расстрелов и захоронений: «Не помню точно, в каком году, но в войну я решил своими глазами посмотреть, что творится на Золотой горе. Причина была. У меня репрессировали дядю. А однажды ночью я видел из окна, как забирали соседа Шелехова. Золотую гору я знал, как свои пять пальцев. Взял старательские инструменты: щуп, ковш, лопату, кайло и отправился. Почти дошел уже, как вдруг — свисток. Часовой в форме остановил меня: «Куда идешь?» Я ответил. Он тогда еще строже: «Что, не знаешь, что сюда ходить запрещено? Вот шлепнут — узнаешь» и прогнал меня».

Сколько было убито и закопано на Золотой горе репрессированных — точно неизвестно. В южноуральской Книге памяти репрессированных говорится, что в 1999 г. УФСБ предоставило в архив сведения о репрессиях лишь по 58 статье в отношении 37 041 человека (11 592 из них расстреляны) — это официальные данные лишь по одной из статей УК, точное количество репрессированных в Челябинской области до сих пор тайна. Как и то, какой процент жертв сталинизма покоится в чреве Золотой горы. Но порядка тысячи южноуральцев числятся в печально известных сталинских списках — решение об их убийстве подписывал сам «вождь народов» сотоварищи.

Заглавный лист одного из списков на расстрел по Челябинской области. «За: И. Сталин, В. Молотов, Л. Каганович, К. Ворошилов».

После смерти Сталина маховик репрессий начал замедляться, и братские могилы убитых были посыпаны шлаком и разровнены, снято оцепление. Через какое-то время была организована артель для разработки золотоносных жил, но старатели обнаружили в старых шурфах груды человеческих тел. Многометровые стволы были буквально забиты трупами, которые тут же начали разлагаться — открыв старую выработку, работники артели пустили в нее воздух. Среди тех старателей был и 17-летний Юрий Герасимов, позднее инициировавший раскопки 1989 года. Вскоре работы на Золотой горе были прекращены. В 1950-е годы она стала свалкой: в провалы шахт сбрасывали шлак и известь, сливали отработанную кислоту и щелочь.

В 1980-х годах по плану застройки новых микрорайонов города на Золотой горе должны были вырасти жилые дома. Но весной 1989 года члены общества «Мемориал» добились решения о проведении раскопок на месте репрессий. Сняв метровый слой грунта, исследователи обнаружили более 100 тел, среди них даже детские. В течение лета были извлечены останки 350 человек, экспертиза установила, что все они погибли в период 1936–1939 годов.

Раскопки на Золотой горе в 1989 г. обнаружили сотни тел жертв сталинизма

Перезахоронение останков репрессированных состоялось 9 сентября 1989 года. Благодаря активистам «Народного фронта» на митинг-реквием приехали известные правозащитники академик Андрей Сахаров и его супруга Елена Боннэр, народный депутат Галина Старовойтова (родилась в Челябинске), летчик-космонавт Георгий Береговой, у которого на Южном Урале был репрессирован брат. В большую братскую могилу было положено 15 контейнеров с найденными телами погибших, по ним основными конфессиями был отслужен молебен.

На траурный митинг с погребением репрессированных приехал народный депутат академик Андрей Сахаров

Перезахоронение части останков жертв репрессий

Академик Сахаров на Золотой горе 9 сентября 1989 г.

В 1992 году захоронение было поставлено на учет как памятник истории, через два года было установлено, что на территории 15 га имеется 11 шахт, в которых до сих пор «погребены» расстрелянные и умершие от пыток. Золотой горе был присвоен статус исторически ценной среды городского значения.

Ныне Золотая гора мало известна среди челябинцев. Рядом выросли новые микрорайоны, жители улиц Академика Сахарова и 250-летия Челябинска гуляют там с детьми и собаками, пьют пиво на лавочках перед самодельными кенотафами, в начале сентября администрация наводит порядок на мемориале ради небольшого митинга-реквиема, на который приходят лишь дети и внуки репрессированных. Многие оформляли паспорт в здании МВД (ул. Елькина, 34) и восхищаются особняком Хованова (ул. Васенко, 25), не догадываясь, что именно в этих зданиях располагались ЧК, OГПУ, НКВД, КГБ. Там читали доносы, фабриковали дела, допрашивали и пытали, выносили приговоры, иногда приводили их в исполнение.

Номера Дядина, затем здание НКВД, КГБ, МВД. Ул. Елькина, 34

Oсобняк Хованова, затем здание ЧК, OГПУ, НКВД, КГБ. Ул. Васенко, 25

Хотя с середины 50-х началась реабилитация многих жертв сталинизма, а в недолгий период 90-х архивы НКВД были открыты для общественности, памяти о жертвах Большого террора в Челябинске не сложилось. Популярная в Москве акция «Возвращение имён» на Южном Урале неизвестна, в ней ежегодно участвуют лишь десяток «яблочников», зачитывая на Алом Поле имена и должности пострадавших от репрессий, приговор и дату приведения в исполнение.

«Это очень важная, сильная традиция: день, когда снова будет звучать «Возвращение имен», важный день, которого мы ждем весь год, — утверждает журналист, издатель и основатель проекта «Последний адрес» Сергей Пархоменко. — В этой очереди — самые важные, самые нужные разговоры с детьми. Конечно, «Последний адрес» родился именно из традиции «Возвращения имен». Собственно, это и есть возвращение имен, только воплощенное в стальных табличках, молчаливое. В одном случае — знаки на домах, в другом — голоса людей. А смысл совершенно тот же: нет ничего важнее человеческой жизни, и пока память не угасла, жизнь не потеряна».

В Челябинске в скором времени планируется установка шести знаков «Последний адрес», сообщили корреспонденту 74.ru участники проекта. Стальные таблички появятся на домах, из которых людей забирали в НКВД. В перечне «Последнего адреса» в Челябинске: 54-летний счетовод фармзавода Ефим Юрасов, 51-летний коновоз Челябторга Александр Колбин, 52-летний сторож стадиона «Динамо» Александр Сапегин, 40-летний маневровый машинист Иосиф Безденежных, 39-летний секретарь газеты «Челябинский рабочий» Николай Руковишников, а также Федор Дорофеевич Ковалев (в Книгах памяти не значится, но именно по нему уже известен адрес установки памятного знака — ул. Савина, 8).

На этом месте должен был появиться памятник жертвам сталинских репрессий

Жертвами сталинского террора стали и простые люди всех национальностей и профессий, и целые народы. Память о концлагере начала 1920-х стерта начисто, почти начисто вытеснена военно-патриотическими акциями память о концлагерях Трудармии на ЧМЗ, в которых работали до изнеможения и смерти советские граждане, чьей виной было лишь их немецкое, финское, венгерское, эстонское, латгальское, польское происхождение. Их погребение под шлакоотвалами ЧМК редко навещают люди. Два памятника и разрытые братские могилы за отвалами, мемориал на территории католического храма да каменный карьер на улице Байкальской — всё, что осталось на карте Челябинска от тех лагерей.

«Спустя десятилетия, события, связанные с Бакаллагом, практически не отражены в ландшафте города, если не считать редких и формальных мемориальных мест, вроде памятника трудмобилизованным, находящегося у католической церкви, или расположенной за шлакоотвалами стелы, до которой всегда непросто добраться. Проблема челябинского лагеря — этот травматический опыт десятков тысяч людей — по-прежнему находится у нас на периферии коллективной памяти, — отметила художник Анастасия Богомолова. — Однако мой опыт общения с людьми в галерее «OkNo», где весной у меня проходила выставка о Бакаллаге, показал, что потребность в рефлексии и не может возникнуть, пока эта страница истории не входит в поле широкой общественной дискуссии, привлекающей к теме не только узкое профессиональное сообщество, но самую большую аудиторию».