Тертая Кировка

При входе на Кировку вас встречает не тронутый пальцем городовой. Что поразительно, и не пробуют. У мужика с прошением к Законодательному собранию те же приметы, но подтекст тут другой. А вот у кокетливой дамочки правый локоток отполирован мужским вниманием изрядно. Робкий все-таки у нас народишко, в другом городе она бы грудками блистала. Отношение к нищему у банка снисходительно-доброжелательное: лысину заласкали так, что любому фонарю фору даст. У пенсионера на лавочке руки и трость тронуты теплыми ладонями горожан, за что им низкий поклон и спасибо тихое от людей с возрастом, хоть так заботятся, и то дело.

У Розенбаума основательно заиграны струны, правое колено и левый носок ботинка. Здесь все понятно и логично. Давай в том же духе, Александр! Художник абсолютно обойден вниманием, живописцы, как и животные, у нас не в чести. Сюда бы фотокорреспондента водрузить, он бы от тоски так не потемнел. Да и для потомков зафиксировать не лишнее, какой попсой народ зачитывался в начале века. У учительницы с ребенком основательно обступлены ноги, у ребенка голова облысела. Нет все-таки тяги к естественным знаниям у моих сограждан. Грудь учительницы темная-темная от несоприкосновений.

А у собачки пограничника в столичном метрополитене нос отполирован до совершенства. Москва – студенческий город. Правду сказать, и у нашей собачки, что у ног мужика с прошением жмется, на носике следы проблесков обозначены. Не все столицам у собак носы тереть, мы и не такое можем отчебучить, челябинцы все же.

А в Нью-Йорке, городе на Манхеттене, у бизнес-быка яйца до солнечной яркости доведены. Тут все понятно, Нью-Йорк – обитель миллионеров. Вот такое Фаберже получается. Ни для кого не секрет, что наше: и городское, и областное – все верблюд. Догадайтесь, земляки, какую часть его тела мы с вами трем чаще всего? Я-то знаю, а вы как думаете? Если скажу честно, без купюр, Вы мне, понятное дело, не поверите, пойдете поглазеть, и тут вам шок на все сто обеспечен.

В чем дело, дорогие сограждане? Почему этот элемент нас так притягивает к себе? В глаза ему посмотреть боязно, вдруг плюнет экземпляр гербовый. А тем местом он не плюется, вот мы и трем его до блеска. Верное это блюдо – ладно трем сверху донизу. Нет, не стану его называть. Катитесь туда сами, а я пойду к Левше блоху щекотать.

Понять никак не могу, над кем она так смеется – дура насекомая?