Считался элитным, а стал криминальным: исследуем «район упущенных возможностей» — посёлок ЧГРЭС

Территория Челябинска занимает около 53 тысяч гектаров. Это сопоставимо с размерами европейского княжества Андорра и гораздо больше, чем Лихтенштейн, Монако или Ватикан. Многие из нас живут здесь с рождения и привыкли думать, что хорошо знаем свой город. Но так ли это на самом деле? На любом ли снимке вы узнаете Челябинск? И во всех ли районах бывали лично? Корреспонденты 74.ru помогут вам открыть город с новой стороны.

Этот район стал лидером противоречивых отзывов. Одни вспоминали рифму про «ЧГРЭС — край чудес». Другие добавляли, что чудеса там нынче слишком страшненькие, и вспоминали криминальные сводки. Третьи восхищались архитектурой. Одним словом, на редакционной летучке было решено: следующий выпуск проекта «В ЧЕрте города» надо посвятить посёлку ЧГРЭС. Расположен он в Калининском районе — через дорогу от предприятия, давшего ему название, — Челябинской государственной районной электрической станции.

— Я люблю свой ЧГРЭС, — рассказывает нам с улыбкой Марина Балакина. В начале улицы Российской она живёт с самого рождения, около 60 лет. И не переехала даже после замужества, в отличие от большинства школьных подруг. — Муж у меня чуриловский. Он мне всегда говорил: «Я когда ехал на работу на трамвае, проезжал проспект Победы, и я так мечтал жену где-то тут найти. Проезжаю ЧГРЭС-район: зелёный такой, думаю: «Где-то бы отсюда жену мне найти». И вот надо же!

С Мариной Петровной мы познакомились в частном медицинском центре. Он расположен здесь же, на Российской, в старом двухэтажном доме. С двух сторон — к северу и югу — у здания есть по овальному крылу. Засмотревшись на архитектуру, мы с фотокорреспондентом Ильёй Бархатовым решили зайти внутрь. Выяснилось, правда, что большинство сотрудников приезжают сюда из других районов. Но человека три-четыре — местные. Среди них сестра-хозяйка Марина Балакина.

— Это здание, говорят, немцы строили. Сверху если смотреть, с вертолёта, с самолёта, оно как бы крестом сделано, — рассказывает Марина Петровна. — А так все эти дома, постройки начинали немцы строить.

Медцентр в здании работает недавно — с 2000-х годов. До этого здесь располагался профилакторий ЧГРЭСа, а ещё раньше — детский сад. В него ходила и сама Марина Балакина, и её сестра, и брат. С тех пор здание внутри перестроили, сделали ремонт. Но в одном овальном крыле удалось сохранить старые интерьеры. Раньше здесь, видимо, был музыкальный зал или что-то подобное. А теперь — комната отдыха для посетителей.

— Это помещение старое, мы его не ремонтировали, — объясняет нам директор центра Жанна Чернятина. — Оно, наверное, сохранилось с тех времён. И люстры, и перекладины, и окна деревянные. Сейчас уже таких помещений, где много стёкол, света, окон, практически не делают. Семь окон здесь, и посмотрите, какого они размера! Огромные. Цветочки [от прежних хозяев] остались нам. Были две огромные пальмы в старых кадках. Может быть, наши сотрудницы как раз вокруг этих кадок хороводы [в детсаду] водили.

— Здесь, на ЧГРЭСе, раньше был самый такой район — элитным считался. Администрация здесь была, рядом с магазином, справа, — вспоминает Марина Балакина. — Больница скорой помощи здесь была, поликлиника, детская больница, где ребятки лежали, садики, в соседнем здании ясли. Каток здесь был шикарный! С города сюда приезжали. И раздевалка была, и всё. Рядом со стадионом клуб был. Стадион-то остался, там раньше футбол проводили, игры. Сейчас так только — ребята гоняют.

Застройка посёлка — проект уникальный. Об этом говорят и архитекторы. Начало улицы Российской — пример «соцгорода», то есть жилой застройки для сотрудников крупного производства. Для них здесь были созданы все условия: возвели дома, клуб, ясли и детский сад, школу, техникум, магазины и больницу.

— А какой у нас сад Челюскинцев был! — восклицает Марина Балакина. — Там, где сейчас больничный городок, вместо одного из зданий был деревянный кинотеатр. Мы туда бегали кино смотреть. Первый фильм был — «Миллион лет до нашей эры». О динозаврах. Экран огромный! Мы испугались, аж жуть! Кинотеатр наш летним считался. Он не отапливался, был деревянный. Большой, как сарай сделан. Нам нравилось, когда дождик идёт, туда ходить. Мороженое эскимо бегали тут покупали и кешью в шоколаде. В парке прокат был, качели. А раньше ещё, но это я совсем плохо помню, была танцплощадка для взрослых, круглая такая, как в старых фильмах. Была танцплощадка, и мы бегали смотреть.

— Всё в тополях, всё зеленое. Дома подбеливали, подкрашивали. Выйдешь на улицу — и как в санатории, — вспоминает Марина Балакина. — Дома у нас сделаны из шлакоблоков, кирпича. Очень тёплые, вода всегда была. По городу ещё бывали с этим проблемы, а у нас всегда тепло, всегда вода есть. Все свои, все друг друга знают. Мы ничего не боялись! Меня отец домой с вицей загонял. А мы играли в штандер, в классики.

Была в посёлке и собственная баня.

— Раньше такая баня была! Парилка хорошая, ездили из города к нам сюда. У нас же, когда были коммуналки, ванн не было. Потом ЧГРЭС делал капитальный ремонт, ломали стенки, где можно было, убирали кладовки и ставили ванну. Вот у нас так ванна появилась. Сейчас баня уже не в рабочем состоянии. Там метростроевцы, говорят, жили, мылись. А сейчас метро не строят, так я не знаю, что там, — пожимает Марина Петровна плечами. — Здание-то стоит.

Встретить во дворах ЧГРЭСа можно и ещё один «памятник» прошлого — деревянные сараи для хозяйственных нужд. За каждой такой дверью — по несколько секций. Раньше жители хранили там то, что мешало бы в квартирах: велосипеды и самокаты, варенье и заготовки в банках.

— А вот это вот что? — показывает на сарайку местный житель Александр Фролов. — Она горела восемь раз, никому уже не нужна сто лет. Никто этим не занимается. Её надо свалить, надо здесь построить хотя бы хоккейную площадку. Тогда и детям будет чем заняться.

Сам Александр живёт на ЧГРЭСе уже лет 40 и уезжать не планирует. Наоборот, покупает недвижимость.

— Двум дочерям я здесь квартиру купил и внуку квартиру купил. И ничего. Тихо, мирно, спокойно. У нас подъезд-то — шесть квартир. Квартиры здесь большие. Мы с женой живём в трёхкомнатной вдвоём. А у меня сосед Колян — у него вообще четырёхкомнтная, и тоже вдвоём живут. Не жалуются, — улыбается Александр Фролов. — Экология… А на Северо-Западе что, лучше? А через речку? То же самое. Если ветер подует в нашу сторону от ЧЭМКа, то конечно. Но и не только нам, но и на Северо-Западе будет тошно жить, если в ту сторону подует. Через железную дорогу они [ЧЭМК] от нас, может, километр отсюда.

А вот сосед Александра — Артём Градиль — называет посёлок «забытым районом».

— Он находится в центре карты. В любую сторону: на ЧМЗ, в Ленинский можно [отсюда] уехать. А про нас забыли немного, — рассуждает Артём. — Остров надо облагораживать. Хоть парк там, хоть на лошадях кататься. Там какая-то конная была секция, когда я совсем маленький был. Родители рассказывали. Сейчас там просто дремучий лес. Мы с сыном иногда ходим на реку, рыбачим — для души чисто, а купаться уже нельзя.

Остров для ЧГРЭСа — вопрос болезненный. Он соединяет посёлок с остальным городом, по мосту, минуя остров, выйти можно на улицу Болейко. А оттуда рукой подать до Теплотехнического института, улицы Кирова, Свердловского проспекта и других крупных магистралей. Вот только дорога эта небезопасная: остров облюбовали шумные компании, проблемные подростки и наркозависимые.

В 2013 году здесь нашли 22-летнюю Викторию Орлову. О пропаже молодой женщины заявил отец: Виктория работала в энергетическом колледже, каждое утро ходила туда через остров, но 5 июля исчезла. Искали её и полицейские, и волонтёры. Нашли убитой. После этого началось широкое обсуждение проблемы. Жители требовали от властей благоустроить Заячий остров, сделать его безопасным. В 2014-м даже появился проект. Арендатор планировал построить китайский многофункциональный культурно-деловой комплекс под названием «Нефритовый город». В феврале 2015 года проект прошёл публичные слушания. Авторы тогда заявляли, что на реализацию потребуется пять–шесть лет, а ежегодные налоговые выплаты — 880 миллионов рублей. Но идея осталась только на бумаге.

Попадал ЧГРЭС в криминальные сводки и после этого. То антиалкогольный рейд закончится дракой нарушителей с полицией. То педофил нападёт в подъезде на девочку, возвращавшуюся из школы. А в 2016-м стало известно о беременности 13-летней школьницы, живущей в посёлке. После родов анализ ДНК показал, что отцом ребенка является Виталий Шакиров — жених её сестры.

— Сейчас тут ничего так-то, спокойно. Года три тому назад тут много очень, конечно, наркоманов было. А сейчас нету, — рассказывает нам сидящая у подъезда пенсионерка.

— А куда делись? Выгнали? — недоумённо уточняю я, чем вызываю у старушки короткий взрыв хохота.

— Да они поумирали, — объясняет она чуть позже, посерьёзнев.

Сажусь к старушке на скамейку, знакомимся. Зовут мою собеседницу Багия Султангареевна Абдрахманова, но соседи называют её бабой Верой. Скоро ей исполнится 89 лет, из них 30 женщина живёт в посёлке ЧГРЭС. Квартиру получил муж, сотрудник электростанции. Прямо за домом — железная дорога, но такое соседство бабу Веру не смущает: с годами у неё упал слух.

— Я вот не слышу, так мне всё равно, — смеётся она.

А вот о других проблемах посёлка охотно рассказывает.

— Школа у нас сгорела, — перечисляет баба Вера.

— А почему? — уточняю я.

— Разве же сейчас говорят. Сожгли — да и всё. Кому-то, наверное, место надо было. Просто так сгорела — и всё. Там начальные классы ходили, — объясняет пенсионерка. — Теперь школа далеко. Первые классы через дорогу ходят. 54-я школа, что ли. Я точно не знаю.

Сгорела в посёлке не только школа. Та же судьба постигла и клуб, стоявший в самом начале улицы Российской. Там раньше работали кружки и секции, давали концерты. Сейчас новым очагом культуры стала библиотека.

— Праздник какой если, ходим в библиотеку. По Российской стоит, — говорит пенсионерка. — Нас, слава богу, всегда приглашают — на 8 Марта, на 23 Февраля. На все праздники приглашают.

А вот медицинское обслуживание, рассказывает старушка, стало для района проблемой — и это при том, что совсем рядом, в соседнем квартале, есть больничный городок.

— На Российской тут только больные лежат, поликлиники нет, — рассказывает баба Вера. — На Третьего Интернационала у нас поликлиника, но там очень мало кабинетов, специалистов мало. Стационар убрали, невропатолога убрали. И на Каслинскую, 60 отправляют. А ты попробуй туда ходить. Если туда идти, так на такси! Так-то район у нас нормальный, но до транспорта далеко. Только одна семёрка (трамвай № 7. — Прим. ред.) ходит, больше ничего. Маршрутка не ходит сюда. Одно время ходила, но, наверное, мало народу было и она не стала ходить.

— Я сейчас смотрю на ЧГРЭС как на район упущенных возможностей. У района грандиозный потенциал к развитию, и нынешнее его состояние отлично демонстрирует и подтверждает профанацию градостроительной деятельности в Челябинске, — заявляет архитектор Игорь Тарновский. — У ЧГРЭСа есть уникальные стартовые условия, чтобы быть хорошим, живым районом, а не серой зоной с маргинальным оттенком.

Игорь Тарновский родился и вырос в Челябинске, а сейчас работает в Петербурге. Посёлку ЧГРЭС была посвящена его студенческая работа: на шестом курсе университета архитектор обошёл все местные кварталы и создал проект возрождения территории.

— Шанс появится в том случае, если руководство города осознает потенциал данного места и даст начало дальнейшему развитию района, а за разработку данной территории возьмётся группа современных и грамотных девелоперов, — объясняет Игорь Тарновский. — К сожалению, на сегодняшний день в Челябинске есть много примеров жадной застройки со стороны девелоперов, которые основываются исключительно на количественных показателях, отдавая предпочтение эффективности реализации бетонометров, мало уделяя внимания качеству. К таким примерам можно отнести застройку последних лет северо-западного района города. При таком подходе полностью стираются ландшафтные особенности и исторический контекст района. Я считаю, что ЧГРЭС, соцгород в районе ЧГРЭС — это уникальное явление. Район застраивался в два этапа, в двух разных социально-политических ситуациях. В северной части район развивался по модели рабочего посёлка с конструктивистский архитектурой, южная часть — ниже трамвайного разворотного кольца — в парадигме сталинской архитектуры. Район безусловно является документом своего времени, на основе которого можно понять, как менялась политика и градостроительная повестка по отношению к человеку.

Игорь Тарновский отмечает: архитектура не единственное достоинство посёлка ЧГРЭС. Важное преимущество — доступ к реке и наличие острова.

— Доступ к воде в городе — большой подарок природы, а в Челябинске это вообще больная тема — доступ к воде, к Миассу. Тут есть большой остров зелёный, что делает эту локацию на городском уровне уникальной. У нас в Челябинске больше нет такого острова на реке. Если воспринять, что это ценность для города — река и остров зелёный, с этим же надо что-то сделать, привести в состояние, чтобы это стало достоянием города. Рекреационный потенциал грандиозный у района, — подчёркивает Игорь Тарновский.

Но ситуацию осложняет то, что северная часть посёлка находится в санитарно-защитной зоне предприятия. Но и это архитектор предлагает использовать.

— У ЧГРЭСа 50% территории севернее разворотного кольца трамвая попадает в санитарно-защитную зону, и в существующей нормативной базе жилая функция там находиться не должна. И если думать о реконструкции этого места, надо искать новые смыслы, новую функцию, которая бы органично вписалась в контекст — рассуждает архитектор. — Основная мысль — нельзя идти по пути бульдозерного девелопмента, нельзя всё сносить. Надо, используя атмосферу, архитектуру, идентичность места, преобразовывать всё под новый замысел.

— Моя идея реконструкции района заключалась в том, чтобы максимально сохранить индустриальную эстетику рабочего поселка, но наполнить её постиндустриальными ценностями, создать площадку для инновационной экономики, — отмечает архитектор. — Планировалась своего рода площадка–прецедент, которая дала бы возможность на базе эталонного промышленного центра советского времени создать производственный центр нашего времени. Если проводить аналогии, то я видел этот район как Челябинскую «кремниевую долину», площадку для развития научно-креативных индустрий, площадку для развития наукоемкого малого и среднего бизнеса. Если подытожить, то поселок ЧГРЭС вполне может быть названо достопримечательным местом, и промышленные города как Челябинск должны понимать, что в подобных рабочих посёлках таится их история, в них таится основа их идентичности, отличительная особенность от других городов, и культивация этой идентичности, осознания себя среди других, осознания своих уникальных черт — это единственный способ не потеряться среди многообразия других российских городов.