Кыштымская дичь: репортаж из города, где находят гуманоидов, а вода бывает цвета неба

Лет триста назад Кыштым и его окрестности были девственно чистым местом. С тех пор с одной стороны к нему присоседился «кислотный» Карабаш, с другой — контрольно-пропускные пункты Озёрска, где находится переработчик ядерного топлива — ПО «Маяк». Дошло до того, что на Западе катастрофу 1957 года знают под брендом «Кыштымская авария», хотя город к ней непричастен, да и в зону поражения не попал.

Кыштым и теперь производит впечатление природного рая, на который со всех сторон наползают леса, горы и вода. Здесь есть и рукотворные красоты, но есть и рукотворная жесть, так что обо всём по порядку. Но начнём с истории и трагической, и курьёзной.

История кыштымского гуманоида Алёши взрывает мозг каждый раз, когда я читаю подробности. Даже не сама история, а шлейф конспирологии, который тянется за ней до сих пор. Затравка такая: в 1996 году состоящая на учёте у психиатра Тамара Просвирина нашла около посёлка Каолиновый (прилегает к Кыштыму) странное существо. Тут историю можно было бы заканчивать, если бы не доказательства существования гуманоида, которые, в общем, не оспариваются. Баталии провоцирует его происхождение.

Какое-то время существо, названное Алёшей, жило дома у Просвириной и даже ело вкусняшки, издавая при этом свистящие звуки. Потом оно умерло, и тело выкрал местный жулик, приняв за труп инопланетянина. Впоследствии тело было утрачено, оставив поле для смелых теорий: иные уфологи искали и даже находили место приземления летающей тарелки Алёшеньки. Более приземлённые люди считают Алёшеньку недоношенным ребёнком с сильными генетическими мутациями, что косвенно подтверждает обнаружение аналогичного существа в Чили.

Впрочем, посёлок Каолиновый, в котором нашли Алёшеньку, большинству из нас известен благодаря «Уральскому Бали» — затопленному глиняному карьеру.

Это, кстати, не единственный карьер такого рода вокруг Кыштыма: ниже фотографии технического пруда Кыштымского завода сплавов, который тоже подходит для селфи «всем привет с Мальдив».

Но достаточно аномалий — вернёмся к суровой действительности. Кыштым состоит из двух половин, верхней и нижней, и обычно под Кыштымом понимают именно первую, где находится большинство красот города. Но мы начали с Нижнего Кыштыма и сразу же наткнулись на такую вот картину.

Ротация жителей в районе очень высокая: «старожилы» заселились в 2000 году, когда домам уже было лет по шестьдесят, поэтому и происхождение их толком не знают. Часть домов, судя по всему, была построена ещё до войны, какие-то бараки возводили пленные немцы: упоминание об этом есть в исторических книгах.

Есть какая-то грустная ирония в том, что в дни празднования 75-летия Победы народ-победитель ещё живёт в домах, построенных в период этого великого события и частично — силами неприятеля. Впрочем, к моменту нашего приезда многие дома уже расселили, так что процесс пусть не завершён, но пошёл.

Интересно, что жутковатая Коноплянка находится по соседству с одним из важнейших предприятий Кыштыма — медеэлектролитным заводом, входящим в состав РМК. Его окрестности имеют совсем другую фактуру: прямо открытка.

Нижне-Кыштымский завод вместе с его Верхне-Кыштымским коллегой был основан ещё Никитой Демидовым и поначалу назывался железоделательным: здесь выпускали качественный металл. Но «шляпы» железной руды в окрестностях Кыштыма были выработаны, и оказалось, что главное богатство этих мест — медь. Так в XIX веке по соседству возник Карабаш с его многочисленными шахтами и комбинатом полного цикла, а сам Нижне-Кыштымский завод сменил профиль. В начале XX века завод перешёл под контроль англосаксов во главе с предпринимателем Лесли Урквартом, который и переориентировал его на выпуск меди. Сейчас КМЭЗ выпускает чистую катодную медь, работает с золотом и серебром и является во всех смыслах гордостью Кыштыма, что лишь добавляет контраста с расположенной тут же Коноплянкой.

Недалеко от медеэлектролитного завода стоит парадоксальный монумент — водная ракета. Первая мысль: наверное, когда-то она катала туристов по водохранилищу. Мысль неверная.

Но вернёмся в Верхний Кыштым, больше известный туристам: здесь находится ещё один градообразующий завод, который во времена Демидовых назывался чугунолитейным, но потом также сменил профиль — теперь он называется машиностроительный и выпускает оборудование для горных разработок. Например, головки для буров, которыми делают глубокие скважины (шпуры) для закладки взрывчатого вещества.

Кстати, говоря о Никитах Демидовых, важно не запутаться, потому что, как и Фердинандов Порше, их было несколько. Зачинателем династии был Никита Демидович Антуфьев, в наших категориях — провластный олигарх, «друг» Петра I. Он получил право осваивать недра Урала и превращать их в капитал. Младший сын Никиты, тоже Никита, основал Кыштымские заводы и, собственно, само поселение. Причём основал без особой протекции отца, а, скорее, в попытке доказать ему свою состоятельность как дельца. Но через три года после запуска производства Никита Никитич умер, поэтому большую часть времени заводами руководил его сын, ещё один Никита Никитич. Кстати, параллели с родом Порше действительно прослеживаются: их династию основал Фердинанд Порше-старший, «друг Гитлера» и автор «Фольксваген Жук», фирму Porsche организовал его сын, а внук был автором самой известной модели — 911.

Помимо заводов самым медийным «артефактом» Кыштыма является дом Демидовых, построенный Никитой Никитичем-младшим. Исконный вид дома не сохранился, ибо его перестроил следующий владелец заводов Лев Расторгуев, кстати, основатель сети питейных заведений, что-то вроде «Красного&Белого» того времени. Изначально дом был меньше и не таким пафосным, так что его нынешний дворцовый вид — это отражение вкусов Расторгуева.

Удивительно, что столь очевидная достопримечательность находится в жутком состоянии. Формально особняк ремонтируют, и видны даже следы новой штукатурки, но в целом объект попросту опасен для жизни: мы зашли внутрь и увидели полы без перекрытий с провалами высотой метров десять.

И, чтобы подытожить историю с Демидовыми, ещё один свидетель того времени — храм Сошествия Святого Духа. Старше него на Урале только Уйская церковь в Троицке, которая была на заглавном снимке в репортаже про город. Кстати, до сих пор неясно, почему храм Сошествия Святого Духа располагается на острове посреди Верхне-Кыштымского водохранилища, ведь обычно церкви ставили в центре города и на возвышенности. По одной из версий, Никита Демидов-младший распорядился заложить храм на месте, где когда-то останавливался на обед.

В Кыштыме есть четыре православных храма, но один из них примерно в таком же состоянии, как дом Демидовых, — это Свято-Троицкая церковь.

Кстати, перемещаясь по Кыштыму, трудно игнорировать ещё один его символ города — воду. Кыштым находится в окружении такого количества озёр и водоёмов, словно бог обстреливал местность ледяными метеоритами. А главное, в самом городе находятся два водохранилища — результат перегораживания рек Егоза и Кыштым. Вода требовалась промышленникам того времени для привода механизмов, так что технические пруды были около большинства подобных заводов.

Верхне-Кыштымский пруд имеет изрезанную форму, множество мостов и каналов, за что город иногда называют уральской Венецией.

С водой связано недавнее ЧП в Кыштыме: восьмилетний мальчик упал в воду с лодочного причала, но был спасён сотрудницей Росгвардии Натальей Голубенко, которая проезжала по мосту, соединяющем один из островов с «материком». Любопытно, что мы не планировали ехать сюда и опознали место случайно, переезжая мост, удивительно похожий на описание из нашей же статьи. Мы нашли маму мальчика и поговорили с ней.

Кыштым, в отличие от Троицка и Сатки, оставляет больше вопросов. Город полон шарма, но шарм этот создаёт природа и наследие времён демидовских. В остальном же Кыштым выглядит более запущенным, чем ожидаешь от места со столь богатой историей.

По пути обратно мы рассуждаем, что в проклятых Европах подобные городки пестуют не только ради любви к родному краю, но и чисто прагматически: я вполне воображаю дом Демидовых с музеем и открытыми для туристов цехами старой фабрики, с роем легенд и разных сомнительных новоделов вокруг, а ещё — с кафе, конно-стрелковым клубом, прокатом каяков и обильной продажей сувенирки, от малахита до изделий из местного золота.

Но помечтали — и будет. Всё обаяние уральских городов не может затмить их исторического предназначения: быть дойной коровой для центров силы, которые расположены далеко. Эти центры если и думают об эстетике и нуждах местного населения, то по принципу минимальной достаточности.

Нынешние времена — не худшие. Прилагательное «кыштымский» часто сочетается с ещё одним словом — зверь. «Кыштымским зверем» называли Григория Зотова, дельца XIX века, который помимо управления Кыштымскими заводами прославился как первый разработчик карабашской меди и основатель завода Каслинского литья. Однако его методы и безжалостное отношение к рабочим вылилось через много лет в уголовное дело. Одной из улик стали найденные на дне заводского пруда тела казнённых рабочих. Есть в этом что-то очень символичное для Кыштыма — разлившаяся кругом вода хранит свои секреты.

И это отношение к Уралу, прицепу «основной России», ощущается до сих пор. Оно лакируется постоянным восхвалением «опорного края державы» и разными посулами, но по факту для многих правителей Урал — это место, где люди исторически привыкли к подавлению и работе на износ. Поэтому, наверное, олигархи-добытчики без труда получают экологические карт-бланши. Поэтому богатые предприятия окружают трущобы. Поэтому главные социальные проекты — это очередные «деньги на храм». И хотя ситуация вроде бы меняется к лучшему, происходит это в тех строго отмеренных дозах, которые нужны, чтобы жители продолжали верить. Во что верить? Во что-нибудь: в Бога, в рабочие места, в светлое будущее.

Здесь годами идёт торг с населением, главным аргументом которого является мантра: не будь на Урале промышленности, не было бы здесь и жизни. По существу это верно — Урал зависим от своих производств. Но порой кажется, что производства взяли его в заложники, и хотя мир вокруг меняется, Урал живёт менталитетом, зародившимся ещё в те демидовские времена. А кто-то этим пользуется.

Ещё один уральский город со спорной историей — Златоуст. Мы ездили туда из-за вспышки коронавируса, но попутно удивились откровенной запущенности города. Под Златоустом есть селение, в котором до сих пор живут без электричества и газа.