Онкологический ликбез: можно ли иметь детей и вырастут ли волосы после химиотерапии

Сегодняшняя серия проекта «Онкологический ликбез» посвящена самому известному способу лечения злокачественных новообразований (ЗНО) — химиотерапии. Большинство уверено, что этот метод сопровождается множеством побочных реакций, поэтому намного страшнее, чем сам рак. Однако специалисты говорят о том, что химиотерапия — лишь часть большого целого, и наши представления о ней пора радикально менять. Стоит ли бояться химиотерапии — на этот и многие другие вопросы ответит заведующая отделением противоопухолевой лекарственной терапии Челябинского областного клинического центра онкологии и ядерной медицины Наталья Фадеева.

— Наталья Владимировна, что такое химиотерапия?

— Понятие «химиотерапия» уже устарело, правильно говорить — противоопухолевая лекарственная терапия (ПЛТ). Это целое направление в лечении наших пациентов, которое состоит из нескольких сегментов. Первый — использование лекарственных препаратов противоопухолевого действия, которые способны оказывать губительное воздействие на опухолевую клетку и препятствуют ее делению. Это «чистая» химиотерапия. Вторая большая группа — это гормональные препараты, которые позволяют добиться контроля над болезнью и способствовать продолжительности жизни, например, при раке предстательной железы. Третья группа препаратов — это иммунотерапия. В ней используется много компонентов: это лекарственные средства, которые воздействуют на разные звенья собственной иммунной системы человека таким образом, чтобы она оказывала активное противоопухолевое действие. Четвертая — сопроводительная терапия. Она имеет очень большое значение, поскольку все препараты, которые применяются в лечении, имеют как положительный эффект, так и определенный отрицательный эффект. Нередко это достаточно сложные токсические реакции, и наша задача — уменьшить или даже исключить их.

Все препараты работают по-разному, и даже внутри одной группы разные препараты работают по-разному. Если мы говорим о традиционной химиотерапии, то это химические агенты, лекарственные препараты различного происхождения — синтетические вещества или изготовленные на основе определенных растений, препараты, которые способны оказывать губительное воздействие на быстро делящиеся клетки опухоли.

— В чем суть такого лечения?

— Задача одинаковая — цитотоксическое или цитостатическое воздействие на клетки опухоли, которое их либо уничтожает, либо останавливает их деление и рост. Однако, говоря о токсическом воздействии, мы должны понимать, что в нашем организме есть и другие ткани, в которых клетки тоже достаточно быстро делятся. И это не обязательно опухоли, это их нормальное естественное состояние и свойство. Например, луковицы волосяных фолликул. Поэтому действие лекарственных препаратов распространяется не только на опухоль, но и на луковицы волосяных фолликул. Это и объясняет, почему во время лечения пациенты часто сталкиваются с выпадением волос, которое после окончания химиотерапии, как правило, проходит, и рост волос восстанавливается. Либо на слизистую ротовой полости, желудка, кишечника, где клетки тоже быстро делятся. Либо на кожу или на те ткани и органы, которые в норме быстро делятся.

— Но потом все придет в норму? Или нет?

— Далеко не все реакции потом приходят в норму. Есть обратимые токсические реакции, а есть необратимые. Первые проходят практически бесследно у пациента — со стороны тех же волос, желудочно-кишечного тракта (ЖКТ). Вторые, к сожалению, нет.

Например, есть вещества, которые оказывают токсическое действие только на сердце или на ткань легкого. Работая с тем или иным лекарственным препаратом, мы всегда помним о его специфической вредности и рассчитываем максимальную дозу. Поэтому мы обязательно спрашиваем у пациента, какие ощущения он испытывает, есть ли у него какие-то особенные реакции или нежелательные явления. Кроме беседы с пациентом, есть еще и дополнительные методы обследования, потому что больной не всегда может почувствовать токсичность препарата.

Это индивидуальное токсическое действие конкретного лекарственного препарата нередко бывает необратимым. Но наша задача — использовать его так, чтобы препарат дал эффект противоопухолевый, но при этом не перешагнуть за его лимитирующую токсичность, не нанести вот тот тяжелый вред. Главное — не навреди.

— Какова очередность применения противоопухолевых лекарственных препаратов? Это самостоятельная терапия, или она применяется только в комплексе с другими методами?

— В лекарственной противоопухолевой терапии множество направленийной, но каждое оправдано или показано в той или и ситуации. Важно понять, чего мы хотим добиться. Самое главное — это возможность полностью вылечить пациента. Есть такие стадии болезни — сама опухоль, ее распространённость, самочувствие больного, — когда, прилагая максимальные усилия, пациента можно полностью вылечить. Тогда акцент делается на более интенсивную терапию. Она более токсичная, более сложная, потому что, несмотря на то, что пациент будет некомфортно ее переносить, мы понимаем, за что мы боремся. И сам пациент понимает, что сталкивается с этими неприятными явлениями, потому что речь идет о его полном излечении.

— Раз и навсегда?

— Раз и — может быть — навсегда. Гарантий нет, но возможность есть, и вероятность очень высокая.

Это один вид терапии и один подход к ситуации, когда более интенсивная схема оправдана, оправдан и более высокий риск ее токсичности. Это максимально высокие ставки. Другая ситуация, когда стадия такая, что пациент не может быть излечен, но он находится на этапе хроническом, как и все другие хронические заболевания. Тогда наша терапия должна улучшить качество его жизни, продлить ее, отыграть у болезни время так, чтобы при этом пациент чувствовал себя максимально комфортно. Например, не был привязан постоянно к лечебному учреждению, чтобы схема лечения была менее токсична, чтобы человек мог вести свою повседневную нормальную обычную жизнь. Чтобы он выполнял работу по дому, себя обслуживал сам, не был обузой для семьи. Чтобы был нормальным полноценным членом общества и семьи. Да, возможно, он уже не работает и находится на группе инвалидности, но при этом компенсирован. Тогда выбираются менее токсичные схемы лечения.

— Насколько сохраняется детородная функция после химиотерапии?

— Давайте вернемся и вспомним, что есть несколько сценариев развития. Первую группу пациентов мы можем вылечить. Вторую вылечить не можем, но можем использовать более интенсивные схемы и отыграть у болезни достаточно длительное время. Третья и четвертая — не могут быть излечены и относятся уже к той возрастной группе, где терапия должна быть мягкой, комфортной, щадящей. Деторождение важно для первых двух. Если мы используем противоопухолевую лекарственную терапию, то она, действительно, оказывает действие на гонады как у женщин, так и у мужчин. Но в очень редких случаях это действие обратимо. Причем у женщин вероятность полного восстановления несколько выше, чем у мужчин. Поэтому мы рекомендуем до начала лечения использовать банки для хранения материала.

Беременность и роды для женщины абсолютно точно могут усугубить проблему опухолевую и способствовать возникновению рецидива болезни. Поэтому мы рекомендуем заводить ребенка — выносить и родить здорового малыша и при этом не столкнуться с рецидивом болезни — только на этапе уверенного выздоровления, спустя не менее трех, а лучше пяти лет.

— Часто ли пациенты отказываются от химиотерапии, потому что боятся ее?

— Таких ситуаций стало очень и очень мало, когда пациент говорил бы нет. Сейчас люди стали более грамотными в вопросах онкологических заболеваний, имеют более современный подход к лечению. За последнее время я даже не вспомню случая, чтобы кто-то у нас отказался от лечения. Другое дело, что пациенты испытывают сомнение, им сложно решиться на те методы лечения, которые у нас предлагаются.

— Насколько доступны сами препараты?

— Если говорить о традиционной противоопухолевой терапии, то вся эта база доступна. Нередко мы сталкиваемся с какими-то экзотическими вариантами лечения у пациентов и стараемся решать это в интересах пациента. Речь идет об особенностях самой опухоли. Внутри одного названия кроется очень много индивидуальных особых случаев. Наши знания о ЗНО увеличиваются: мы знаем не только, что оно есть у пациента, но его дифференцировку, определяем мутации, чувствительность к тем или иным препаратам. Мы способны его не просто найти, но и узнать о нем множество нюансов. И благодаря этому можем выбирать тот или иной вариант терапии. И вариантов может быть много, и они могут быть просты для контроля и для терапии. А могут быть и экзотичными и требовать более сложного подхода.

— Каков вклад химиотерапии в борьбу с ЗНО?

— Ну вот смотрите: хирургический метод лечения и лучевая терапия — это методы локального воздействия. Они могут использоваться чаще всего прицельно, когда есть некое новообразование в начальной стадии болезни, когда оно не вышло за пределы одного пораженного органа, когда после операции или проведения лучевой терапии пациент может быть излечен полностью.

— …а сколько таких больных, которым можно «раз и навсегда все отрезать»?

— Их меньше, чем с распространенными стадиями. Это раз. Другое — вероятность, что болезнь вернется, все-таки сохраняется. Основная масса наших пациентов, которые наблюдаются годами и лечатся, — с распространенной стадией заболевания. Причин несколько: либо позднее обращение или выявление, или скрытое течение болезни, и еще большая группа — те, у которых болезнь прогрессирует после локальных или основных методов лечения, а противоопухолевая лекарственная терапия позволяет сдерживать развитие болезни до состояния хронического заболевания. Это 75% от всех выявленных и болеющих. Противоопухолевая терапия помогает отыгрывать время, улучшать качество жизни и давать вот эту перспективу на жизнь.