Когда закончится плата за капремонт? Задаем директору регоператора наболевшие вопросы челябинцев

Вот уже шесть лет челябинцы исправно (и не очень) платят за капремонт своих многоквартирных домов. Первые квитанции жители города получили 1 апреля 2015 года. С тех пор, казалось бы, вопросов, кому и зачем это нужно, не должно было остаться. Но это не так. В сотнях комментариев к статьям про капитальный ремонт многоэтажек читатели 74.RU регулярно спрашивают, за что же они платят и когда всё это закончится. Этот и другие ваши наболевшие вопросы мы задали гендиректору регоператора капремонта многоквартирных домов в Челябинской области Вадиму Борисову.

Лифты прокатили хрущевки

— Вадим Борисович, наши читатели обратили внимание, что многие челябинские дома уже несколько раз отодвинули в очереди на капремонт. Например, у ряда хрущевок в Ленинском районе первоначальные сроки в региональной программе сейчас значительно увеличились — до пяти лет. Их жильцы задаются вопросом: почему, хотя они и платят, ремонт их дома никак не начинается? И они не одни такие. С чем это всё связано?

— Жилищный кодекс дает возможность регионам двигать вперед капремонт по газу и лифтам. Эти два вида работ приоритетные, поскольку влияют на безопасность проживания. Все остальные работы можно сдвигать на более поздние сроки. Это положение появилось в 2017 году. Последняя актуализация региональной программы капремонта была в октябре 2019-го. Наша система сбалансирована по деньгам. Компьютер, который расставляет все дома по ранжиру, считает деньги. Если лифты и газ мы сдвинули в период до 2025 года, то, соответственно, компьютер посчитал, что на другие работы денег не хватает. И какие-то работы на эту сумму выдвинулись на более поздний срок.

— Эта очередь у каждого города своя?

— Не существует «общего котла», куда падают деньги, в разрезе всего региона. У нас 43 отдельных «котелка» — по каждому городу и муниципальному району. Деньги из Челябинска нельзя перекинуть на Магнитогорск. Как и деньги из Магнитогорска нельзя потратить в Кыштыме. Сколько территории денег собрали, столько там и можно сделать работ на них.

Если сдвигается очередь на капремонт, то в рамках одного города. И эта актуализация по Челябинску ударила больше всех, потому что лифтов, вышедших за 25-летний срок эксплуатации, здесь больше, чем в других муниципалитетах. Мы сдвинули очень большое количество лифтов вперед, соответственно, очень большое количество крыш и фасадов передвинулось на более поздний срок. Но тем не менее даже в Челябинске у нас не убежали дома [в очереди] более чем на три года.

— И как сейчас ситуация с заменой лифтов?

— Мы очень ревностно реагируем на то, что Челябинская область, к сожалению, находится в последней пятерке регионов Российской Федерации по состоянию лифтового хозяйства. Не из пустого места мы меняем лифты уже не первый год и трубим во все колокола о том, что надо этим заниматься, тем более это касается безопасности.

В 2020 году мы поменяли в Челябинской области 519 единиц лифтового оборудования. Лифты мы меняем полностью. То есть взяли старое, выкинули на металлолом и новое смонтировали.

В Челябинске 285 лифтов мы в прошлом году поменяли, и хвост из 29 штук перешел на этот год. На 2021–2022 годы в Челябинске уже 412 лифтов на замену законтрактовано. Всего на 2022 год [запланирована] замена 509 лифтов.

В Магнитогорске мы в прошлом году сделали 53 лифта. В этом году здесь у нас очень большое количество работ запланировано — 214 лифтов. Далее [по годам] остается 82 лифта, 67, и всё.

— Когда же закончатся эти работы?

— Замена лифтов не закончится. [Пока] это только те, которые уже отслужили. Это так называемый отложенный капитальный ремонт. Он назрел, но его не на что и некем было проводить. И вот этот отложенный ремонт по Челябинской области составляет больше 3000 лифтов. Это очень большое количество!

Каждый лифт стоит 2,2 миллиона рублей. Получается, 7 миллиардов нужно потратить, чтобы все лифты, которые на данный момент уже отслужили свой срок, просто привести в нормативное состояние. Это грандиозная работа, которой мы уже четвертый год занимаемся. И очень хотелось бы к 2024 году закончить эту историю. Но это же не так просто — речь идет о тысячах лифтов!

— А что с домами, в которых ремонтируют газовые системы?

— Мы с 2022 года готовимся к очень серьезной работе по газу. Сейчас разрабатываем проект для уточнения предельной стоимости ремонта.

У нас, например, несколько тысяч домов с водогрейными котлами, с которыми пока никто вообще не понимает, что делать. В стране не понимает, потому что практики такой нет! По последним нормативам водогрейный котел не может находиться в ванной, его нужно вынести либо в коридор, либо на кухню. Представляете, как переделать придется систему газоснабжения, горячего, холодного водоснабжения и вентиляции в доме, чтобы сделать этот капремонт? А газ — это вещь очень нежная, к которой нужно относиться очень ответственно.

«Первым уволюсь, когда все уйдут на спецсчета»

— Наверное, капремонт — это как с ремонтом квартиры: когда начал, уже невозможно остановиться?

— Ремонт [в домах] не заканчивается никогда. Мне глупый вопрос задавали: «А когда закончится плата за капремонт?» Никогда. Вот когда дом сносят, тогда и заканчивается плата за капремонт.

Если вы свою квартиру продадите, то долги за капремонт перейдут по закону новому собственнику. У нас приходят люди и говорят: «Я квартиру купил, мне 20 тысяч рублей долга за капремонт прилетело». Так они купили квартиру с долгом, потому что эти деньги за домом закреплены.

Людей, наверное, каким-то волшебным образом задевает система капитального ремонта в целом. Но это может задеть только тех, кто не понимает и не осознает, что система создана не для регионального оператора и даже не столько для исполнительной власти, сколько непосредственно для самих собственников.

Люди говорят: «Я плачу за ремонт чужих домов». Но это временно регоператор деньгами одних домов, поскольку вы не определились с открытием спецсчета, выполняет работы на домах, которые стоят первыми в графике. Но если вы захотите, вы эти деньги, все до копеечки, собранные с 1 марта 2015 года, можете забрать себе на дом — и делайте свой дом сами. Вы же частные собственники!

У нас огромное количество людей забирают деньги и открывают спецсчета. Алексей Леонидович Текслер, слава богу, нас и собственников услышал, и в октябре 2019 года изменениями в региональный закон № 512 по инициативе губернатора были внесены поправки, которые дают возможность людям забрать свои деньги на капремонт в суперкороткие сроки. В Челябинской области самые короткие сроки, чтобы забрать деньги от регионального оператора на свой спецсчет — всего два месяца! Это очень мало на самом деле. Раньше был год.

— Но выгодно ли регоператору, чтобы собственники открывали спецсчета?

— Я являюсь апологетом и основным инициатором движения в сторону спецсчетов. Я сам живу в многоквартирном доме, у нас тоже спецсчет. И я считаю, что это правильное отношение: не надо никому вопросы задавать — сами живете, сами ремонтируете.

Классический пример: у нас в деревне по соседству жила бабушка, и, когда у нее крыша протекала, она звонила детям. Она же не задавала вопросов кому бы то ни было, почему у нее крыша протекает! Мы живем в многоквартирном доме. Но с чего какой-то дядя должен нам за что-то отвечать и что-то делать? Это частная собственность. Чем принципиально бабушка, живущая в деревне в частном доме, отличается от человека, который живет в многоквартирном доме? Единственное чем — здесь есть общедомовое имущество, а там его нет. А так-то принцип такой же. Люди говорят: «Надо за счет бюджета это сделать». Почему?

Вот у вас бойлер вышел из строя, вы сидите без горячей воды. А вы в это время регоператору платили деньги. Но вы не отдали их окончательно туда — они временно там находятся. Собрались соседями, говорите: «Ребята, мы сидим без горячей воды. Давайте откроем счет, заберем туда свои 1,5 миллиона, которые мы в фонд регоператора капремонта уже отдали, и на них сделаем себе новый бойлер». Все говорят «да», соответственно, вы нанимаете подрядчика и говорите: «Так, наши деньги там, у регионального оператора. Мы их через два месяца получим. Идите пока нам бойлер делайте». Вам делают этот бойлер, вы получаете деньги на спецсчет и рассчитываетесь за выполненную работу. Вот и вся история. И не надо бегать и жаловаться никуда, писать Путину, в Организацию Объединенных Наций, как обычно у нас люди делают. Вы частные собственники — вы сами должны свою собственность содержать и ремонтировать. Есть система для этого.

Если вам не нравится существование регионального оператора, как и где он работает и так далее, тогда заберите свои деньги, откройте спецсчет и занимайтесь ремонтом своей частной собственности самостоятельно. Это главный принцип появившейся системы капремонта. Она дает вариативность, чего раньше у людей вообще не было.

Хорошая история. Я с удовольствием первый напишу заявление и отсюда уволюсь тогда. Но это, к сожалению, история не ближайших лет.

— Много ли уже домов перешли на спецсчета?

— У нас на сегодняшний день 30% площадей в Челябинской области на спецсчетах. По домам этот процент меньше, но по квадратуре уже 30%. То есть почти каждый третий квадратный метр — на спецсчетах. Накопили денег — начинают ремонт.

Я по поступающим нам обращениям вижу, что по спецсчетам уже пошло движение. Нам пишут жалобу: «Вы плохо делаете крышу!» Я спрашиваю у человека, принимали ли они решение собственниками об открытии спецсчета и выборе подрядчика, который будет делать крышу. Они говорят: «Ну да». Так нужно задавать вопросы тому подрядчику, которого собственники определили, потому что региональный оператор к спецсчетам не имеет никакого отношения.

«Хороший подрядчик — не тот, который не косячит»

— К подрядчикам регоператора тоже возникают вопросы. Взять недавнее заявление Контрольно-счетной палаты, что вы плохо привлекаете подрядные организации к выполнению работ.

— У нас в реестре квалифицированных подрядных организаций существует около 250 организаций, которые могут в потенциале участвовать в наших аукционах. Но, честно говоря, я не понимаю, как заставить их участвовать в этих аукционах.

— Почему? Им невыгодны ваши условия?

— Мне сложно сказать, выгодны им или невыгодны условия. У нас основной пул подрядчиков, участвующих в аукционах, — около 60 организаций по области. Я не считаю, что это мало. Привлечь большее количество участников мы бы и рады, но, к сожалению, повлиять на это мы не можем. Мы понимаем, что там люди работают без грандиозной прибыли.

У нас отсутствовал до появления регоператора класс подрядных организаций, которые в жилых домах умели работать по капремонту. Потому что на протяжении шести лет до появления регоператора эти работы практически не велись. А работать в доме, который функционирует, и строить отдельно стоящий дом в чистом поле — это две большие разницы. Это грандиозная работа по созданию подрядных организаций и получению опыта тех людей, которые работают руками. И там не бывает без косяков. У нас и отношение: подрядчиков бескосячных не бывает. Хороший подрядчик — не тот, который не косячит, а тот, который на претензию реагирует адекватно и устраняет всё.

— А черные списки подрядчиков какие-то есть, кого вы больше не привлекаете к работам?

— В черный список подрядчиков вносит исключительно Федеральная антимонопольная служба. Мы больше 20 раз за последние три года просили включить в него разные подрядные организации за неисполнение и срывы контрактов. Где-то люди просто бросали объекты на середине и пропадали. Ни одного подрядчика, которого мы просили внести в черный список, Федеральная антимонопольная служба не включила. Иного черного списка в принципе нет. Мы не имеем права отказать подрядчикам.

— Эти подрядчики, которых вы просили включить в черный список, потом заявлялись на другие аукционы?

— Да. И также их выигрывали. И повлиять на это мы не можем. Это электронный аукцион, мы не можем запретить кому-то подписать документ — это не наше право.

«Серости в жизни и так хватает»

— Дома в Челябинске становятся ярче, появляются новые граффити. Есть ли в этом заслуга регоператора?

— Все изменения фасадов в многоквартирных домах на протяжении последних пяти лет, за редким исключением, — это работа регоператора. Практически все граффити на домах в Челябинске — это тоже работа регоператора. Нам серости в жизни и так хватает, поэтому мы источник финансирования для проведения этих работ.

Мы стали инициаторами граффити на домах. Три года назад ко мне пришли ребята из Graffiti Russia [с таким предложением]. Я сказал, что по большому счету не вижу проблем, если паспортом фасада, который согласовывает администрация, будет предусмотрен графический рисунок и если у нас хватает денег, чтобы профинансировать эту работу. И мы начали эту работу. Появились на фасадах тигрята и так далее. Первый дом, который мы попробовали с ними, это джунгли на Свердловском проспекте. А потом пошло.

Я хочу, чтобы в этот процесс вовлеклись еще и администрации. Ну что мы за них-то думаем? Это их идеи должны быть, а не наши. Администрации городов согласовывают нам паспорта фасадов, то же самое крыш касается.

Вот в Южноуральске активную позицию бывший глава Александр Лазарев занимал. Там целые кварталы красивых домов получились. Старые кварталы, на которые сделали акцент. Он первым до этого додумался. Как в анекдоте: «А что, можно было?» Позвонил и говорит: «А в любые цвета можно красить дома?» В любые. Глава просто взял фломастеры 12 цветов и разрисовал карту. Вот этот дом в такой цвет покрасим, этот — в другой. Там все цвета радуги на одной улице. Целый квартал разноцветных домов!

А в Снежинске и Озёрске сейчас все крыши начали металлочерепицей покрывать. Деньги-то почти те же. Мы вообще от шифера отказались с этого года. Если мы в пределы своего финансирования укладываемся, то пожалуйста. Ничего не запрещает какому-то городу сделать все крыши одного цвета, как Озёрск, например, решил. Я говорю: «Вы мне документ дайте какой-то, что вы архитектурой в своем городе приняли решение все крыши при проведении капремонта перекрывать металлочерепицей такого-то цвета». Всё, выдали. Нам-то какая разница — мы можем хоть в горошек всё им перекрасить.

«Мы приучили людей платить»

— Вернемся к собственникам в многоквартирных домах. Какая у них задолженность по платежам сейчас?

— Очень большая. Поскольку нет стопроцентной собираемости, понятно, что с каждым годом задолженность растет на эту несобираемость. Сейчас она уже больше 3 миллиардов рублей по Челябинской области за всё время.

— Есть ли тут проблема еще и в работе с судебными приставами?

— Какие-то нюансы есть везде, но у нас нет особых проблем с судебными приставами. Те судебные приказы, которые мы получаем, в большей степени сразу же оплачиваются [собственниками] в добровольном порядке, не доводя дело до судебных приставов. Приставы нам тоже активно помогают.

Сумма наших платежей не грандиозна в разрезе отдельно взятой квартиры. В среднем это 350–360 рублей на квартиру в месяц.

— У некоторых квартир задолженности по 20 тысяч рублей и более…

— Это распространенная история. Но, тем не менее, 20 тысяч вполне реально взыскать со среднестатистического человека в течение полугода просто путем списания с его банковской карты. Поэтому судебные приставы активно нам помогают, работа идет. Это обычная работа, которая ежегодно и ежедневно делается.

— Ну а в целом как изменилось отношение людей к платежам за капремонт за эти шесть лет?

— Система капитального ремонта и появление регионального оператора приучили людей платить. Если у нас реальная собираемость 90%, то мы понимаем, что люди к системе уже привыкли. 90% платят за капитальный ремонт, по стране даже больше, в Челябинской области немножко меньше. Но всё равно мы этот процесс доводим до совершенства.

Мы хотим добиться еще и того, чтобы люди понимали, зачем эта система создавалась. Это не система платежей для ремонта каких-то отдаленных домов, а система накопления для ремонта своего дома.

Мы приучили людей к появлению этого платежа, накопили определенные средства, и мы готовы отдать эти деньги дому, чтобы люди потратили их на ремонт сами. Это главная победа, я считаю, потому что система стоит на ногах, причем уже достаточно давно.