В Челябинской области женщина заблудилась и замерзла насмерть. Почему полиция тянула с поиском по биллингу?

— Пусть смерть бабушки ляжет на совесть того человека, кто придумал закон о том, что биллинг можно проводить только по решению суда.

Это слова родственника Людмилы Николаевны Лекаревой из Магнитогорска, которая потерялась во время метели и замерзла насмерть. Пожилую женщину могли спасти, но полиция отказывалась пробивать геолокацию телефона пропавшей без решения суда. Биллинг провели только на третьи сутки после ее исчезновения. При этом в ГУ МВД по Челябинской области заверили, что сделали всё возможное для поиска 80-летней пенсионерки.

Редакция 74.RU решила разобраться, почему произошла трагедия и действительно ли закон связывает силовикам руки, запрещая определять местоположения мобильников даже в экстренных ситуациях, когда счет идет на часы.

Мы направили в ГУ МВД официальный запрос, в котором попросили разъяснить правила применения биллинга. Ответ получился, откровенно говоря, малопонятным. В официальной бумаге начальник отдела информации и общественных связей областного главка Ольга Штерк сначала процитировала 23 статью Конституции России, в которой говорится, что каждый человек имеет право на неприкосновенность частной жизни, тайну переписки и телефонных переговоров, и ограничение этого права возможно только на основании судебного решения. А дальше, без дополнительных комментариев и логических связок, представитель ГУ МВД региона привела выдержку из закона «Об оперативно-разыскной деятельности». Вся главная информация — вот в этих строчках:

— В случае получения сообщения о без вести пропавшем лице на основании мотивированного постановления одного из руководителей органа, осуществляющего оперативно-разыскную деятельность, вынесенного в течение 24 часов с момента поступления сообщения о без вести пропавшем лице, допускается получение информации о соединениях абонентского устройства, находящегося у без вести пропавшего лица, с иными абонентами и (или) их абонентскими устройствами, иным оборудованием, а также о местоположении данного абонентского устройства путем снятия информации с технических каналов связи с обязательным уведомлением суда (судьи) в течение 24 часов.

Если вы запутались (что немудрено), объясняем. Из приведенного выше текста следует, что сотрудники органов при поиске пропавших людей могут проводить биллинг, не дожидаясь разрешения, они должны только уведомить об этом суд. Эти поправки в закон «Об оперативно-разыскной деятельности» президент России Владимир Путин подписал, кстати, буквально несколько месяцев назад — летом 2021 года. Планировалось, что изменения в нормативно-правовой акт ускорят поиск исчезнувших.

Но собеседники нашего издания, знакомые с ситуацией, говорят, что в действительности всё получается не так просто. Теоретически закон позволяет определить геолокацию мобильного телефона в течение пары часов, но на практике возникает множество препятствий.

— Тут целый комплекс проблем, которые, на самом деле, начались, еще когда я работал в уголовном розыске (конец 90-х годов. — Прим. ред.) , и я их наблюдал, — прокомментировал адвокат Сергей Колосовский. — Сейчас в полиции общий профессиональный уровень низкий, и, возможно, именно эту норму (касающуюся биллинга. — Прим. ред.) сотрудники даже не знают. Они знают, что всё связанное с телефоном — только по судебному решению. Это во-первых. Есть еще во-вторых. Сообщение о пропаже человека наверняка поступило вечером, в нерабочее время. Чтобы получить данные о местоположении телефона, нужно подпрыгнуть, поднять сотрудника сотовой компании, достучаться до руководства службы безопасности. Теоретически это возможно.

— Здесь вина не самих сотрудников, которых затюкали и которые боятся шаг вправо или шаг влево сделать, а Следственного комитета и прокуратуры — они, не думая, возбуждают уголовные дела и прививают сотрудникам полную апатию к оперативно-служебной деятельности. Представьте: сидит какой-нибудь сотрудник дежурной части, забитый жизнью и считающий дни до пенсии. Он исходит из того, что любой контакт со всякими там руководителями сотовых компаний, тем более в нерабочее время, — да ну его нафиг, потом еще жалоба будет, да неизвестно, что на это начальство скажет.

Попытки объяснить отказ искать пропавшего человека по местоположению телефона защитой персональных данных Колосовский считает несостоятельными. Вот как адвокат аргументирует это с точки зрения теории права:

— Закон «О персональных данных» — это общая норма, а часть 7 статьи 8 закона «Об оперативно-разыскной деятельности» является специальной нормой, регулирует конкретно эти взаимоотношения, поэтому применению подлежит именно она. На эту тему есть позиция Конституционного суда, подтвержденная десятками постановлений и определений.