«Мы хотим в разведку». В Челябинске простились с погибшим в СВО Вадимом Качкайкиным

Челябинец Вадим Качкайкин подорвался на мине в зоне СВО в конце 2023 года. 13 мая в Новосинеглазово собрались сотни людей, чтобы проститься с ним. Снег засыпал охапки цветов и гроб, который не открывали. Супруга Вадима Катя, рыдая, машинально стирала талую воду с крышки гроба, словно это было последнее, что она могла сделать для него. Когда кто-то из выступавших говорил про большую утрату для семьи и для коллектива «Трубодетали», где Вадим работал гибщиком труб, слова не звучали пустой формальностью.

Все, кто знал Вадима, отмечали в нём редкое качество — неравнодушие. Я тоже был знаком с ним и поймал себя на мысли, что если уж попадать в передряги, то вот с такими людьми.

Сослуживец Вадима Тимофей Боровинских, выступая у закрытого гроба, так выразил эту мысль:

— Когда 27 сентября 2022 года, в день мобилизации, мы садились в автобус, было страшно, но Вадим сказал: «Всё нормально, ребят, прорвемся». И от его улыбки сразу становилось спокойнее. Он так и держался, никогда не унывал, вел за собой.

С Вадимом мы познакомились у военкомата Советского района во время отправки одного из первых отрядов мобилизованных в Челябинске. После объявления частичной мобилизации к тому моменту прошло менее недели. Не знаю почему, но из всех призванных именно с ним у нас установился хороший контакт. Наверное, потому что Вадим был открыт. На фронт он не рвался, но и не бегал, и с первых же дней вместо фрустраций направил всю энергию в конструктивное русло, пытаясь обустроить новый быт и с удивительной настойчивостью помогая своим новым сослуживцам. Еще в Елани, во время подготовки, он созванивался с губернатором Алексеем Текслером, в том числе по вопросам выплаты подъемных для семей мобилизованных, которые оказались в трудном положении (вопрос в итоге решился). Вот как он сам рассказывал об этом:

— Когда всё улеглось (после начала мобилизации. — Прим. ред.), стало возможно говорить о претензиях. Когда губернатор Челябинской области сказал, что не будет выплат региональных подъемных, я сделал пару постов, ваши коллеги-журналисты поддержали, потом Алексей Леонидович Текслер звонил мне. Он так интересно выразился: «Вы должны сказать, что мы делаем всё возможное». Я ответил: «Давайте мы скажем, как на самом деле. Будет поддержка — значит будет».

И поддержка была.

Это была не разовая акция: Вадим писал нам по поводу сослуживцев с четырьмя детьми (они, в теории, имели право на отсрочку) и по другим вопросам, всегда хлопоча за кого-то другого. Он писал нам уже с фронта, давая контакты людей, которым требуется то или иное содействие СМИ, а сам помогал им оформлять обращения в разные ведомства.

Эти качества развились у него во время общественной работы: он был заместителем председателя первичной профсоюзной организации Горно-металлургического профсоюза России. Его коллега Владимир Ревенку, говоря со мной, прерывается, сдерживая слезы.

— Сначала Вадим не был в профсоюзе, он действовал сам: ходил, пробивал какие-то вопросы. А потом у нас на предприятии возник конфликт между рабочими и руководством, и руководство стало давить на членов профсоюза, отчего многие стали выходить из организации. А Вадим наоборот включился, его этим как будто разбудили.

Тимофей рассказывает, что Вадим обладал невероятной способностью убеждать и сплачивать людей:

— Мы когда приехали в Елань, нас распределили в военную полицию, но Вадим сказал: «Там мы ничему не научимся». Он пошел к командованию и сказал: «Мы хотим быть разведчиками». И вопрос сразу решился. Буквально два-три его слова.

Накануне нового 2024 года я обратился к Вадиму с дурацкой, может быть, просьбой, написать для сайта 74.RU авторскую колонку о настроении мобилизованных, буквально три-четыре абзаца. Через несколько дней, 26 декабря, я отправил сообщение: «Вадим, привет! Слушай, понимаю, что писать, наверное, долго и неудобно, если так будет лучше — можешь голосовухами надиктовать, а я оформлю, скину предпросмотр». Сообщение до сих пор отмечено как непрочитанное. На следующий день стало известно, что Вадим погиб. Но час спустя Тимофей прислал мне написанную Вадимом колонку с пометкой: «Это он просил вас опубликовать. Он написал перед тем, как уйти на задание, я только сегодня пришел с позиции, он мне это оставил. Он погиб». Вадим Качкайкин числится автором 74.RU, и его единственный материал — это вышедшая посмертно колонка, которую он сделал, потому что обещал.

— С той реальностью связывают лишь телефонные звонки родным, изредка новостные ленты и фотографии, где твои любимые девчонки наряжают новогоднюю ель... Новогоднего настроения, конечно, нет. Ведь всеми фибрами своей души хочется быть со своей семьей, и не только в праздники, — писал он.

Вадим умел быть благодарным, например, часто подчеркивал, что «Трубодеталь» не бросила мобилизованных сотрудников, платила полную зарплату, помогала семьям: Вадим ценил такое отношение. Одно время у него была надежда, что ему удастся демобилизоваться, оформив бронь, но после консультации с юристами оказалось, что не получится — то ли какой-то закон не имел обратной силы, то ли он не подходил под критерии. Кто-то, возможно, после этого бы озлобился, но Вадим продолжал присылать нам контакты сослуживцев, у которых был шанс вернуться, и просил помочь им.

Меня лично это очень привлекало к нему: он стремился остаться человеком вопреки любым сложностям. Он не уклонялся от заданий, но мечтал вернуться к своей семье, жене Кате и маленькой дочке, и вернуться нормальным человеком — не профдеформированным бойцом, который не может без стрельбы и грохота. Побывав в пекле горячей точки, он не приобрел военной спеси. Где-то в душе, думаю, ему удалось остаться мирным человеком, а это, с учетом обстоятельств, дорогого стоит. Мы общались во время его отпуска в мае 2023 года, и тогда он сказал:

— Я по привычке на себя замыкал решение таких вопросов, и это помогло мне адаптироваться, не стать закостенелым воякой, который ничего не воспринимает и от гражданской жизни сильно отстал. Я стараюсь не терять связь с внешним миром, потому что ни к чему хорошему это не приведет. Мы понимаем, что это надолго, честно говоря, и не очень понятно, когда мы поедем домой. Но совсем превращаться в военного не хотелось бы.

Вадим очень любил родных. Они с Катей выделялись на фоне других семей мобилизованных во время отправки 27 сентября 2022 года: не знаю почему, но на них обращали внимание. Когда на годовщину мобилизации мы делали интервью с женами мобилизованных, Катя единственная разрешила не скрывать свое настоящее имя. Как и сам Вадим, она держалась открыто и прямо.

— Очень тяжелый год, неосознанный год, — рассказала она тогда. — Когда муж приезжал в отпуск, время вернулось в свое русло, как только он уехал, время сразу потекло с неимоверной скоростью. Когда муж уходил, нашей дочери было два года. Через три с половиной месяца ей будет уже четыре года. От сопоставления вот этих цифр... очень тяжело. Львиная доля жизни нашей дочери проходит без отца. У нас ежедневные разговоры о папе, как будто он где-то рядом.

Вадим в одном из сообщений мне писал (в ответ на мою реплику, что Катя за него горой):

— Катей я сам горжусь безмерно. Несмотря на свою хрупкость, она сделает всё возможное и даже невозможное для своей семьи... и коня на скаку, и в горящую избу... корит только себя очень, что до сих пор не вытащила (законным способом нас отсюда), хотя достучалась до самых высоких кабинетов в свое время. Она огромная молодец.

Соседки Вадима по саду, которых мы встретили в цветочном магазине, покупая четное количество гвоздик, знали его с десятилетнего возраста.

— Очень хороший парень, спокойный, рукастый, — с жаром заявила одна. — С ним никогда проблем не было. Он всегда с отцом, всегда помогал ему, что-то они мастерили. Отец у него тоже на «Трубодетали» был лучшим сотрудником, и Вадим по его стопам пошел, его тоже наградили.

Еще одну награду Вадим получил посмертно — орден Мужества.

На проводах Вадима было очень много людей. Они стояли под мокрым снегом в майский день около закрытого гроба и говорили речи, которые обычно произносят на похоронах. Слова звучали правдиво, потому что Вадим не играл роль: он остался верным себе, попав, вероятно, в самые сложные условия, которые могут выпасть человеку. Осенью 2023 года мне стало казаться, что он должен вернуться. Было убеждение, что его желание воссоединиться с семьей просто обязано сбыться. Как-то я написал ему:

— Держись там, жду момента, когда встретимся уже более спокойно и обстоятельно поговорим.

— Обязательно поговорим, — ответил он.

Редакция 74.RU выражает соболезнования семье, сослуживцам и знакомым Вадима Качкайкина.