Алексей Овакимян, старший партнер аудиторско-консалтинговой группы «Авуар»: «С нашей командой можно идти в разведку»

Сегодня аудиторско-консалтинговой компании «Авуар» исполняется семь лет. Она вошла в рынок, когда российский бизнес уже знал, что такое аудит и почему за жесткие, но справедливые проверки выгодно платить. Ее развитие стало стремительным, а пока еше короткая биография захватывающе интересна. Потому что «юность» компании пришлась на время решительной легализации российского бизнеса, а «зрелость» она встретила в условиях мирового финансового кризиса. Так почему же работу аудитора можно считать хобби? Стоит ли скромному бухгалтеру становиться авантюристом? Какие тайны доверяют команде «Авуар» известные бизнесмены? И следует ли сегодня предаваться пессимизму? Об этом и много другом нам рассказал старший партнер компании Алексей Овакимян.

Первенец экономического словаря

– «Авуар» – это экономический термин, насколько я знаю. Почему именно его выбрали в качестве названия для своей компании?

– В 2002 году, когда мы регистрировали фирму, не хотелось использовать для ее названия ставшие обыденными названия со словом «аудит». Тем более, что изначально мы планировали заниматься не только аудитом, но также консалтингом, юридическими услугами. При выборе названия все происходило так: я открыл экономический словарь, где первым термином на «А» значился «авуар». Расшифровок там довольно много, мне более всего понравилась «активы», «активные операции». Я понял, что это нам подходит. «Авуар» – термин французский. Когда работаешь с иностранными партнерами, они сразу понимают, о чем идет речь, вопросов не задают. С соотечественниками сложнее. Некоторые пытаются связать название нашей фирмы с фамилией Овакимян, думая, что она начинается с «А».

– Можно коротко сформулировать главную цель вашей аудиторско-консалтинговой группы?

– Это полный комплекс экономическо-правовых услуг для защиты и развития бизнеса наших клиентов. Потому что защита все-таки играет немаловажную роль, в том числе от рейдерства, да от всего на свете. Тот же правильно организованный учет является гарантией налоговой безопасности и направлен на развитие компании.

– Вы являетесь старшим партнером фирмы, то есть предполагаются младшие?

– Начинать бизнес всегда лучше в компании. Учредителей, когда создавалась фирма, было четверо. Но спустя несколько лет некоторые из нас сделали выбор в пользу науки. И мы приняли решение, что в составе учредителей останутся только те, кто реально работает. Сейчас два учредителя, контрольный пакет у меня.

– Но вы тоже пришли в практику из науки?

– Не совсем. Наука, точнее преподавательская деятельность, для меня всегда была вроде хобби. После окончания университета в 1998 году меня оставили на преподавательской должности. И сразу сказали, что надо защищать диссертацию. В 2000 году, когда я написал работу, все ученые советы в России позакрывали для переаттестации, в том числе и в нашем университете. С готовой диссертацией пришлось ехать на защиту в Москву. В общей сложности, я проработал по совместительству преподавателем, а с 2001 года доцентом на кафедре экономики и экономической безопасности ЮУрГУ 10 лет. Уволился из университета только недавно – трудно стало сидеть на двух стульях.

– А семь лет это давалось легко?

– Есть два способа усвоить предмет – пойти учиться или преподавать. Второй считаю более действенным. Прежде, чем кому-то что-то объяснить, приходится самому это изучить, пропустить через себя, продумав при этом, как лучше преподнести другим. Если ты сможешь не только понять предмет изучения, но и объяснить другим – становишься, действительно, профессионалом. Особенно, когда параллельно работаешь в реальном секторе экономики. К тому же, перед каждой лекцией ты систематизируешь материал и дополняешь его новым – знания постоянно накапливаются. Перерабатывая их, ты приходишь к интересным выводам. Все это было очень полезно. Но как попало я работать не привык, к преподаванию надо тоже относиться серьезно. А работы административной в фирме становилось все больше (команда выросла до 50 человек), всем этим надо было управлять – я понял, что времени на преподавание не остается.

«Финансы – штука интимная»

– «Авуар» сегодня предлагает обширный перечень услуг. Просматривая его, понимаешь, что рос он постепенно, в зависимости от развития рынка. Это так?

– Безусловно. Идем мы, в первую очередь, от потребностей клиента. Наша фирма создавались как аудиторская. Что происходило затем? Мы проводили аудит, говорили клиенту, что не доработано. В ответ многие клиенты просили помочь устранить обнаруженные недостатки. Как говорится, инициатива наказуема.Так появился у нас отдел бухгалтерского учета. Часть клиентов после устранения недостатков вообще переложили на нас бухучет. Поэтому сейчас отдел уже достаточно большой, и мы ведем полностью бухгалтерскую отчетность около сотни компаний, зато им не приходится делать аудит. Далее: кто-то попал в сложную ситуацию – пришлось судиться, защищаться. Вновь клиенты обращались к нам – появился юридический отдел. Доверие клиентов к нам все укреплялось, они начали звонить в «Авуар» по самым разным проблемам, чтобы посоветоваться. Аудиторам стало сложно работать еще и консультантами одновременно. Так появился отдел консалтинга, который занимается теперь только консультациями. Позднее мы открыли отдел оценки, так как часто в бухгалтерских целях возникает необходимость оценить стоимость объекта имущества, чтобы поставить его на баланс. То есть клиенты постоянно подвигали нас к развитию новых направлений в бизнесе.

– Доверие клиентов, как правило, – заслуга команды. Как она собиралась? Вы воспользовались педагогическим знанием рынка профессионалов?

– Поначалу мне тоже казалось, что я хорошо знаю рынок профессиональных ресурсов и быстро наберу команду. Когда начал этим заниматься, понял – не так все просто. Люди от науки очень хорошо знают теорию и теряются в практике. А бывшие работники фискальных органов, как выяснилось, знают, как наказать, но не всегда знают, как уберечь. Мы рассматривали разные пути и все-таки решили набирать команду из бывших главных бухгалтеров, потому что они на собственной шкуре все испытали и знают, с чем сталкиваются чаще всего клиенты. На каком-то этапе, когда человек все это познал, ему хочется уже не просто самому сделать хорошо, но других научить. Таких людей мы к себе и приглашали. Сейчас, несмотря на кризис, у нас тоже есть вакансии. Но набор по объявлению в нашей фирме не прижился, потому что хорошие специалисты обычно работу не ищут. У нас ведь нет станков, оборудования, от которых зависит прибыль предприятия. Деньги нам приносят люди. Поэтому к формированию команды относимся очень осторожно. Здесь должны работать профессионалы, плюс человек должен уметь хранить коммерческую тайну, потому что ему клиенты доверяют финансы, а это штука достаточно интимная. За семь лет ни разу не пришлось разочароваться в коллективе. И увольнять людей приходилось лишь в исключительных случаях. Уволенных можно по пальцам одной руки пересчитать.

Между западным опытом и нашими возможностями

– Возвращаясь к науке, многое ли приходилось в первые годы работы фирмы брать из западных учебников?

– Первоначально – много. В сентябре на семинаре аудиторской палаты России ее президент А.Г. Грязнова (ректор финансовой академии при правительстве РФ) вспоминала, когда в 1988 году аудит в стране только появлялся, приезжали западные специалисты и рассказывали, что такое аудит, с чем его едят. И было удивительно, что аудиторам бизнес платит деньги за то, что они его проверяют! Вот насколько это было ново для России. В 2002 году, когда мы пришли на рынок, компании уже знали, что есть такая процедура и за нее надо платить. Но мы изначально делали ставку не только на проведение обязательной аудиторской проверки, как это предусмотрено годовым собранием акционеров для подтверждения финансовой отчетности. Мы акцентировали внимание на том, что надо сделать, чтобы узаконить сделанное той или иной компанией, то есть наводили порядок. Что касается западных учебников, теоретически они правильные и целесообразны для ведения бизнеса. Но в России, к сожалению, все делается по-своему. И вот этот правильный западный образ надо совместить с нашими особенностями делового оборота. Чтобы экономически все это получилось верно, но не противоречило не только нашему законодательству, но и соответствовало нашим обычаям, условиям рынка. Потому что из первых бизнес-планов, которые составлялись по западным стандартам, реализовано было по статистике только 7 процентов.

– В чем основные причины такого неприятия?

– У нас гораздо хуже обстоит дело с экономической безопасностью, не очень хорошо с обязательностью, достаточно высоки административные риски. Если на Западе вся система администрирования государства работает на то, чтобы обеспечить максимальный сервис для налогоплательщика, то у нас преобладает фискальное начало. У нас налогоплательщик рассматривается больше как жертва, а у них – как клиент. Это накладывает отпечаток в том числе и на нашу деятельность. Поэтому мы глобально придерживаеся международных стандартов, так как они правильные, но с поправкой на нашу действительность.

– То есть ваша фирма – искусный посредник, который аккумулирует западный опыт и подстраивает его под российские возможности?

– Конечно. К примеру, взять модное нынче МСФО (международные стандарты финансовой отчетности): у нас почему-то пошла практика внедрения их задорого. Это преподносится как некая фишка – «мы ведем отчетность по международным стандартам». Как известно, у нас налоговая отчетность и бухгалтерская разделены. Первую ты ведешь, как предписано налоговым кодексом, а бухгалтерскую можешь вести по соответствующему закону или по МСФО, если компания пытается выйти на биржу, разместить свои акции (иностранные инвесторы должны понимать, что в твоем отчете написано). По большому счету, МСФО – это одна из форм управленческого учета. Просто у нас это еще не все поняли, а те, кто уже разобрался, – берут за это большие деньги, как за любой новый продукт. Мы рассматриваем МСФО как способ формирования бухгалтерской отчетности в интересах учредителя. Вот вам пример применения международных стандартов в российской действительности: за основу взять МСФО и наложить на них пожелания собственника сформировать отчет, благо, что есть уже специализированные бухгалтерские программы, которые трансформируют одно в другое достаточно быстро. Так и посредничаем.

«Авантюризма хватает»

– Удалось за семь лет привести финансовую отчетность ваших клиентов в некую стройную систему?

– Эволюция идет. Просто задачи, которые стояли перед нами в 2002 году и которые стоят теперь – отличаются. Если в 2002 году основной целью бизнеса было заработать, при этом законность заработков не являлась доминирующей, то сейчас все хотят спать спокойно, всем хочется узакониться, легализоваться. Поэтому заказчики (до кризиса) приходили и говорили: хотим, чтобы наша отчетность не противоречила закону. И мы помогали бизнесу легализоваться.

– Вы пришли на российский рынок в период, который можно сравнить с происходящим в третьем фильме «Крестный отец»?

– Можно так сказать. Хотя тенденция легализоваться тогда еще не стала массовой. Некоторых клиентов к этому приходилось подталкивать. Мы просчитывали целесообразность легализации, и я объяснял, что сейчас, когда компания работает «всерую» или «втемную», она экономит, конечно, на налогах. Но минусов при этом больше, чем плюсов. Во-первых, риски – за это можно пострадать. Во-вторых, кредитами пользоваться нельзя, потому что банки работают только с теми компаниями, которые официально показывают выручку и прибыль. Когда все плюсовали, оказывалось, что легализация дает ощутимый экономический эффект.

– Когда у аудиторской компании больше работы: в условиях цивилизованного бизнеса или хаоса?

– В условиях цивилизованного рынка, потому что руководители компаний не раздувают штаты. Они делегируют полномочия консалтинговым фирмам, бухгалтерским, аудиторским, юридическим. И это стабильно работает: каждый знает свой участок работы, планы, перспективы. На нашем рынке собственники пока полагаются на себя, и очень часто ошибочно полагаются. Поэтому наша работа приобретает характер некой авральности. Клиент приходит и говорит: произошло вот это, теперь надо срочно все исправить. Конечно, мы идем навстречу заказчику. В это время приходит другой с совершенно иными проблемами... Но мы же сервисная компания, и заказчик всегда прав. Эта суматошность для бизнеса не очень хороша. Для бизнеса полезнее отработанная методология; стабильная, конвейерная система. У нас конвейера пока не получается, каждая задача становится креативной, по каждой можно, если не защищать какую-то диссертацию, то, по крайней мере, регистрировать патент. Повторяющихся задач очень мало.

– И, наверное, есть в этом доля авантюризма?

– Обязательно. Без авантюризма в бизнесе вообще нечего делать. И в нашем в том числе. Конечно, стандартные отчеты – тут никакого авантюризма не должно быть: либо дадим положительное заключение, либо нет. А вот, когда надо что-то исправить, тут авантюризма хватает. Проще сказать клиенту: «Ты не прав. Все, свободен». Но к таким аудиторам люди не ходят. Надеюсь, наша клиентская база растет именно потому, что мы так не говорим. Мы помогаем решить задачу, а не просто обозначаем, что клиент натворил.

Пицца в России – уже не затраты

– В каком году сотрудничество челябинского бизнеса с западным стало активным? В связи с этим появилась у вас новая клиентура?

– Где-то в 2004 году иностранцы начали интересоваться российским рынком и вкладывать в российскую экономику деньги. Это уже были настоящие иностранные инвестиции. До этого приходили лишь спекулятивные деньги – то есть люди зарабатывали на конъюнктуре. В 2004 году мы столкнулись с серьезными инвесторами и начали их обслуживать. Кстати, когда они пришли сюда всерьез со своими западными стандартами, то поняли, что здесь не все так просто. У американцев, к примеру, если ты отдал деньги, значит, ты их потратил и это – затраты. Получил – это доходы. Разница – это доход, с которого надо платить налог. Они так себя и вели поначалу на нашем рынке: заказали такси или пиццу в офис – это затраты. И оформляли их чуть ли не расписками. Когда же принесли нам бухгалтерский учет, чтобы мы проверили – нас ужас охватил... А потом их ужас охватил, когда они узнали особенности нашего налогового кодекса, где совершенно не все деньги, которые ты потратил, являются твоими затратами. И мы очень долго притирались. Сначала они считали, что мы не правы. Приходилось терпеливо объяснять, что это, господа, Россия, и здесь не все так, как вы думаете. В результате, мы до сих пор с ними работаем – вот уже скоро пять лет. Сейчас начали друг друга понимать. Они с нами соглашаются, что надо оформлять, как в России положено. Инвесторы в Челябинскую область приходили до 2008 года. Я по совместительству председатель комитета по инвестиционной политике нашей Торгово-промышленной палаты, поэтому вопросы эти мне знакомы со всех сторон. Достаточно интересно работать с такими клиентами. Мы узнаем, как у них решаются многие вопросы, они узнают о нас. Такой познавательный процесс.

– Сегодня отток инвестиций стал достаточно серьезной проблемой?

– Отток большой, и не все может отразить статистика. Есть невидимые для статистики потоки денег. Дело в том, что мировой кризис начался несколько раньше, чем стали о нем говорить официально. Профессиональные инвесторы кризис предвидели, поэтому вала инвестиций, на которые в области рассчитывали, не случилось. Вообще, Челябинская область не стоит в числе тех регионов России, куда инвесторы вкладываются в первую очередь. Приоритетными для них являются потребительские рынки Москвы, Питера, где все продается, и продается много. Во вторую очередь, сырьевые рынки – Сибирь, Север – где нефть, газ, уголь, металл и так далее. У нас инвесторы, такие, как «Карбо Керамикс», «Хенкель» в Коркино, «Рексам», появились во многом благодаря политике губернатора. Потому что ни сырье, ни рынок сбыта у них с Челябинской областью не связаны. Просто им здесь были созданы комфортные условия. И вот открылись большие предприятия, новое производство, новые рабочие места и налоги в областной бюджет.

– Кризис сказался и на этих компаниях?

– Кризис ударил по всем, и в России больше, чем где бы то ни было. Здесь сказались все те риски, связанные с экономической безопасностью и порядочностью нашего бизнеса. Если в Японии в период прошлого кризиса бизнесмены из окон выбрасывались, потому что не могли погасить свои долги, то у нас элементов непорядочности много. В процессе работы мы сталкиваемся с этим. Приходится своим клиентам рекомендовать каждого партнера проверять на благонадежность. А договорные отношения заключать, как говорят юристы, исходя из того, что все будет плохо.

– В отличие от нас мир все-таки живет едиными стандартами, или в каждой стране есть свои особенности?

– Есть, конечно, и в Китае, и в Европе. Европа живет по принципу СРО (саморегулируемых организаций). Раньше это были гильдии мясников, пивоваров и так далее. У них огромную роль играет репутация, внутренние отраслевые стандарты – как правильно себя вести. И если человек повел себя непорядочно, то он больше не участник рынка. В Китае порядочность воспитывается за счет жестких законов. А Россия – она всегда посередине. Сейчас у нас зарождается механизм СРО. Применительно к аудиторам закон вступает в силу через год – 1 января 2010 года – он уже принят и опубликован. На базе уже имеющихся ассоциаций будут создаваться СРО. Будут вноситься страховые взносы. И если кто-то из наших коллег повел себя плохо – оказался должен, виноват – то все вместе будем отвечать за него деньгами, а потом с него спрашивать. Я член правления Уральского филиала Аудиторской палаты России. Сейчас этот вопрос прорабатывается. В Европе этой системе уже много лет, уже в подсознании есть понимание того, что так и должно быть. А мы пока изучаем этот опыт. Но есть старый анекдот, который нас характеризует: американец устраивается в рекламную фирму, и в виде испытания ему дают задание – убедить трех человек спрыгнуть с моста. Американцу он говорит о банкротстве его фирмы, имущество которой уже описывают судебные приставы, тот хватается за голову и прыгает с моста. Французу рассказывает об измене жены – тот тоже прыгает. А русскому – что по американским законам с этого моста прыгать нельзя. На что русский отвечает: «Да плевать я хотел на ваши законы». Правда, должен сказать, что ситуация в последние годы начала меняться. Раньше многие на законы вообще не обращали внимание. Сейчас вертикаль власти, правопорядок сильно укрепились, и люди к законам стали серьезнее относиться.

– А еще укрепилась коррупция.

– Больная тема. Все крупные контракты сейчас предусматривают некое комиссионное вознаграждение, другими словами, откат, который всегда надо платить наличными. А что такое получить наличные деньги? Если это делать официально, то надо с них сначала заплатить 18 процентов НДС, если выводить в виде заработной платы – это 13 процентов НДФЛ, 26 процентов ЕСН – таким образом, сумма отката фактически удваивается. Эту сумму за счет прибыли надо как-то покрыть... Сделать это бывает очень сложно. При многих проверках видно, что деньги выведены незаконным способом. Это угрожает безопасности клиента. Сегодня, когда почти все наши клиенты научились собственные доходы получать легально, безопасность для них выходит на первый план. Таким образом, человек оказывается в тисках: есть бизнес, есть чем рисковать, и он легализует свои доходы; но не будет контрактов – не будет бизнеса и доходов...

– Что-нибудь подобное встречается в других странах?

– Как выяснилось, коррупция есть везде, даже в Китае, где за это расстреливают. Эту инфекцию вывести сразу во всем мире не получается. Только масштабы разные, потому что там это порицается обществом, наказывается законом, а в России масштабы коррупции пока растут.

«Мелочи» стали интересны

– С началом мирового финансового кризиса пришлось ли вам добавить в перечень услуг нечто новое?

– Нового ничего нет, но востребованность в наших услугах возросла. И на первый план вышли услуги, связанные с оптимизацией издержек, анализом структуры себестоимости, то есть всем тем, что помогает предприятию сократить расходы. Если раньше отчитывались мы, к примеру, по результатам проведенного аудита и говорили о лишних издержках в 100 тысяч рублей, то в ответ слышали, что не надо 100 тысячами голову забивать. Доходы были большие, объемы тоже, и люди такими мелочами не интересовались. Сейчас те же люди сами приходят и просят посчитать, что они могут сократить в расходах, чтобы бизнес сохранить и закон не нарушить. Поэтому в первую очередь возникли услуги по минимизации издержек. В юридическом отделе увеличилось количество исков по взысканию задолженности с контрагентов. Разные услуги по защите бизнеса появились, которых мы уже с 2003 года не оказывали, потому что вышел новый закон о банкротстве, и рейдерская система захвата предприятий через банкротство отошла, мы с этим перестали сталкиваться. Но сейчас все возвращается. Защита от банкротства, разорения предприятия в части юридических услуг у нас тоже появилась.

– Это означает, что востребованность ваших услуг и в условиях кризиса осталась на том же высоком уровне?

– Да. Разница лишь в том, что раньше нам за нашу востребованность платили деньги, а сейчас у нас растет дебиторская задолженность. (Смеется.)

– Богатеете за счет дебиторской задолженности?

– Да, растем только на бумаге. Но, в принципе, мы на это согласны, потому что понимаем – надо входить в положение клиентов. Все мы оказались в кризисной ситуации, и наши клиенты не всегда виноваты, что им сейчас так плохо. Поэтому договариваемся, идем на уступки. Какая-то часть проплачивается сразу, какую-то мы согласны ждать. Клиентов с сомнительной репутацией мы стараемся не иметь. Тем же, которые давно доверяют нам самое ценное – финансы своих компаний, – мы тоже должны доверять.

– Когда просчитываете, как сэкономить предприятию, жестко рекомендуете сокращать штаты?

– Штаты сокращать рекомендуем в последнюю очередь. Это экономически не очень интересно, потому что сокращение не означает, что ты людям больше не будешь платить. Во-вторых, я все-таки считаю, что кризис этот ненадолго, и те же штаты придется вновь набирать. Поэтому лучше договориться с коллективом и потерпеть. Мы предлагаем перевести работников на две трети оклада, сократить рабочую неделю, рабочий день, но коллектив не разгонять. Поверьте, у наших предприятий есть возможность сократить другие расходы. Над этим мы больше работаем.

– Привел ли кризис к вам новых клиентов?

– Клиентская база растет постоянно. В связи с кризисом эта динамика у нас не изменилась.

«2009 год – для грамотных инвесторов и нового бизнеса»

– Сегодня аналитики по-разному оценивают ситуацию в экономике и дают порой противоположные прогнозы относительно кризиса. Какими вам представляются перспективы России?

– Здесь два вектора. С одной стороны, рыночная конъюнктура, которая, думаю, к лету прекратит падение. Но есть второй вектор – финансовое состояние предприятий. Это кризис неплатежей. Они загоняют наши предприятия в долги. Те же налоги начисляются, пени начисляются и абсолютная кредиторская задолженность растет. До какого-то времени она растет за счет нераспределенной прибыли, а дальше уже отрицательный финансовый результат – убытки, потери и так далее. Боюсь, что к тому времени, когда рынок заработает и ему понадобится товар, тех, кто сможет этот товар предложить, будет гораздо меньше. Предприятия не выдержат долговой нагрузки и разорятся. И вот эта проблема неплатежеспособности решится не в этом и даже не в 2010 году. Накопленные долги придется отрабатывать много времени.

– Реально в условиях кризиса открывать новый бизнес?

– Еще чуть-чуть подождать, и надо открывать, потому что у нового бизнеса будет высокая конкурентоспособность. У него не будет той долговой нагрузки, которую приобретут существующие предприятия. Во-вторых, мы достигнем дна и покупать выгодно можно будет все. Ты покупаешь металл и комплектующие, которые дешевы, а когда будешь продавать товар, его цена будет выше. Нужны лишь средства. Поэтому 2009 год – для грамотных инвесторов и создания нового бизнеса.

– То есть вы в этом плане оптимист?

– Очень оптимистично на все смотрю. Я считаю, что в кризисе больше негатива от субьективных факторов, чем от обьективных.

Команда, с которой можно идти в разведку

– Минимизацией собственных издержек тоже приходится сегодня заниматься?

– Если говорить о зарплате, то кризис здесь не сказался. Мы можем меньше денег на развитие направлять, но с нового года подняли своим сотрудникам зарплату.

– Как далеко можете просчитать собственные перспективы?

– Лишь года два назад мы всерьез начали заниматься собственным планированием. Когда начинали работать, нас это не сильно беспокоило – несколько клиентов... А два года назад обнаружили, что и нам пора браться за планирование, объемы возросли. Но дальше, чем на год, конкретных планов не строим. Даже когда обсуждаем план семинаров и заходит разговор о перспективах на год, не согласен. Семинары мы обычно планируем на квартал. Жизнь сильно меняется не только в России, но в России особенно. Допустим, в начале 2008 года совершенно невозможно было сказать, как он закончится. Бюджет РФ на три года принимали, а сейчас корректируют, потому что не угадали. Поработать и не угадать применительно к себе я не хочу. В последнее время у нас стабильный рост за год – 100 процентов, мы удваиваем свои показатели по выручке. На этот год я, правда, план поставил 50 процентов роста, потому что год непростой, да и объемы уже большие.

– На семинары приглашаете только своих клиентов или компании со стороны тоже?

– Мы не запрещаем принимать участие в наших семинарах компаниям со стороны, но и не сильно их рекламируем. У нас сегодня порядка трехсот клиентов, которые задают разные вопросы отделу консалтинга. Мы видим, что их более всего волнует, собираем и объясняем. Это, скорее, элемент поддержания лояльности клиентов, чем направление бизнеса.

– Исходя из всего сказанного, довольны, как прошли первые семь лет работы вашей фирмы? И готовы ли назвать самое большое достижение?

– Доволен. А самый главный результат – это все-таки команда. С ней я чувствую себя уверенно и спокойно. Это коллектив, с которым можно в разведку идти. Вообще, для меня аудит – одновременно и хобби, и работа. Семья порой недовольна, что я здесь с раннего утра до позднего вечера. Но кто-то на охоту ходит, кто-то рыбок разводит, а для меня хобби – аудит. Я максимум удовольствия получаю от своей работы. И команда, которую удалось собрать, – тоже результат этой работы. Сегодня она в числе лидеров в Челябинской области. У нас есть все лицензии, в том числе лицензия ФСБ на работу с оборонными предприятиями. Мы являемся членами аудиторской палаты, торгово-промышленной палаты, ежегодно получаем грамоты, дипломы, губернатор нас награждал, ЗСО. Есть признание, доверие, репутация. Но самое главное, когда внутри понимаешь, что основание для этого есть.

Адрес аудиторско-консалтинговой группы «Авуар»: г. Челябинск, ул. Воровского, 61Б
Телефоны: (351)729-97-13(мнк), 232-87-97 (факс)
Сайт: www.af-avuar.ru