«Если ты числишься в офшоре, кто тебя будет защищать?»: бизнесмен Сергей Вайнштейн — о госконтрактах, политике и детях

Сергей Вайнштейн — представитель семьи известных челябинских бизнесменов, владеющих агрокомплексом «Чурилово», медцентром «Лотос», дорожно-строительным холдингом «Строймеханизация» и другими активами — обычно сторонится общения со СМИ. Даже опыт работы в Госдуме не сделал его более публичным. Однако в последнее время компании семьи Вайнштейн не выходят из информповестки и вызывают живой интерес. Крупнейший субподрядчик по строительству инфекционной больницы, основной подрядчик по уборке городских дорог, застройщик скандальной набережной реки Миасс, нашумевшая продажа доли в крупном медцентре «Лотос»… В эксклюзивном интервью 74.RU Сергей Вайнштейн рассказал, сколько зарабатывает на госконтрактах, на каких условиях готов реконструировать Парк Гагарина, что будет с «Лотосом» и каким видит будущее своих детей.

Как стать королем госзакупок

— Сергей Евгеньевич, вас называют «королем госзакупок». С прошлого года «Строймеханизация» стала основным подрядчиком по содержанию улиц Челябинска, общая сумма госконтрактов тянет почти на 3 миллиарда рублей. Плюс ремонт дорог, плюс крупные инфраструктурные проекты — набережная реки Миасс за полмиллиарда рублей, инфекционный центр за 2,7 миллиарда, школы в Сосновском районе и Копейске. Компания постоянно фигурирует в конкурсах по госзакупкам. Как вы выбираете торги?

— Смотрим конкурсную документацию, просчитываем: если нам выгодно — участвуем, если невыгодно — пропускаем. В частности, последние два года мы практически не участвовали в строительстве дорог в Челябинске. Потому что там было сильное падение цены на торгах. Мы выиграли несколько дорог, но практически ничего не заработали. Цены, которые предлагал рынок, очень низкие. Мы платим все налоги, нагрузка достаточно высокая. Поэтому не в состоянии строить на 30% дешевле начальной цены. Считаем, что это невозможно без ущерба качеству. Конкуренция — дело хорошее, но благодаря работе по снижению барьеров в торги кинулись все подряд. В том числе те, кто не обладает необходимыми компетенциями. Не секрет, что уже есть претензии к качеству исполнения таких контрактов.

— На рынок уборки дорог ваша компания зашла впервые. Почему обратили внимание на эту сферу?

— Это действительно новый для нас бизнес, при этом исторически наша компания в течение многих лет занималась сдачей в аренду строительной и иной спецтехники. Компания располагает несколькими автобазами в разных районах городах — у нас есть техника и люди. Работать умеем. Поэтому решили попробовать себя в этом качестве. Конечно, всем всегда хочется идеала, есть замечания и претензии. Но, считаю, что в целом мы справились, повысили качество уборки дорог за последние два года. Нам интересно это направление бизнеса, будем и дальше участвовать в подобных торгах. Техникой мы обеспечены — более 400 единиц. Планируем выходить на региональный уровень.

— Насколько выгодно биться за госконтракты? Сколько вы зарабатываете на них?

— По-разному. Когда люди видят большие цифры, многим кажется: «Ой, как много заработали». Но надо понимать, что есть определенная стоимость денег — кредиты, банковские гарантии, фонд оплаты труда. Обычно нам остается 3–5%, это стандартный показатель для отрасли.

Очень много конкурсов, в которых мы не участвуем. Если видим, что для нас этот объект экономически невыгоден или проектная документация недостаточно проработана, мы туда не идем. Этот год вообще очень сложный в плане ценообразования. Всё, что было утверждено ранее, сегодня не вписывается ни в какие расценки. Металл подорожал в полтора раза, стройматериалы по некоторым позициям — в три раза, а в утвержденных сметах — старые цифры. Все цены выросли, а сметно-расчетные показатели изменятся только к четвертому кварталу.

— На завершение строительства многострадальной набережной у филармонии заходили с опаской?

— Сложный объект. Набережная очень узкая, мало подъездов. Одновременно на каждый участок людей не поставить, иначе не будет возможности подвезти материалы. Но я считаю, что плюс-минус мы в сроки уложились.

Надо понимать, что такое проект и что такое реалии. Нет ни одного объекта, на котором проект не требовал бы доработки или не было бы каких-то недочетов, которые устраняются на месте строительства. Где-то что-то всегда не так. Поэтому мы стараемся заходить на полный цикл и заключать EPC-контракт (иностранная модель договора, включающего в себя инжиниринг, снабжение и строительство. — Прим. ред.), на сегодня законодательная база позволяет это. И это не только российская практика. За границей большинство крупных объектов идут с проектным сопровождением. То есть утверждают основные параметры проекта, а дальше детальное проектирование ведется одновременно со строительством, чертежи выдаются с колес.

— Одна из ваших компаний — «ЕСК-Проект» — разрабатывает проект скандального детского хирургического корпуса. Сейчас ходят разговоры о том, что место застройки все-таки изменят. Получается, зря работали?

— Слушайте, «ЕСК-Проект» разрабатывает гигантское количество объектов не только в Челябинской области, но и по всей России. Принцип простой: любой каприз заказчика — за его деньги. У заказчика свои планы, наша задача оценить технические возможности и разработать то, что попросит заказчик. За деньги, естественно. Скажут разрабатывать для другой территории — сделают, скажут перестать разрабатывать — перестанут.

— В связи с обилием бюджетных контрактов и пристальным вниманием простых людей хочется спросить, как вы относитесь к критике в адрес семьи Вайнштейн? Мол, захватили лакомые госконтракты в регионе, всё под себя подгребли.

— Никак. Сегодня настолько открытая система закупок, что говорить, мол, кто-то что-то захватил — по меньшей мере смешно. Все ли мы выигрываем? Нет, далеко не все. Где у нас определены победители заранее? Я таких объектов что-то не знаю. Различных конкурсов в области проводится на десятки миллиардов, по стране на порядок больше. Мы выигрываем небольшой процент. Не боимся каких-то знаковых объектов типа набережной. Умеем строить быстро и качественно. Когда коллеги с других территорий приезжали посмотреть на этот объект, прямо говорили: «Это же работы на полтора года». Когда мы заявились на конкурс, что-то никто не пошел больше. Мы одни подали заявку. Да, мы оценили, посмотрели, взяли риск на себя. И считаю, что справились, — это красивый качественный объект, за который не стыдно.

Купи-продай

— Этим летом вы продали половину медцентра «Лотос» федералам — АО «Генериум» (производитель арбидола и вакцины «Спутник V». — Прим. ред.). Компания входит в холдинг «Фармстандарт», который принадлежит бизнесмену Виктору Харитонину. Чья это была идея? Вам сделали предложение, от которого нельзя отказаться, или, наоборот, вы искали партнеров?

— Медцентр «Лотос» давно смотрит, как ему развиваться за пределами Челябинской области, и готовится к тому, чтобы стать федеральной сетью. Если мы говорим про новых партнеров, то у них есть сеть, представленная в 50 регионах, по смежным медицинским специализациям — тому, чем мы не занимаемся. Мы договорились, что будем идти вместе с ними по регионам, так что с точки зрения стратегии для нас это супервыгодный партнер. Продажа доли в бизнесе обусловлена ровно этим. У соинвесторов большое количество проектов, они серьезно инвестируют в развитие частной медицины, в том числе поликлинической. Но им не хватает работоспособных команд, которые могут успешно развивать бизнес.

— Но они потом предложат вам продать и вторую долю «Лотоса». Как на это посмотрите?

— Это не входит в наши планы.

— Насколько реальна продажа других активов? Вы вообще насколько легко расстаетесь со своими предприятиями и компаниями?

— Очень легко. Легко покупаем — легко продаем.

— Что продали в последнее время?

— Постоянно что-то продаем. Землю покупаем, доводим площадки до такого состояния, что уже можно строить, и продаем другим застройщикам. Или сами осваиваем — вопрос только в экономической целесообразности.

— И агрохолдинг «Чурилово» продавать собирались?

— Если кто-то захочет купить… (Улыбается.) Тут вопрос цены, условий. Понимаете, мы, еще раз повторю, инвестиционная компания. Ко всему относимся исключительно как к инвестициям и сроку их возврата. Поэтому нет такого, что вот этот бизнес — наше любимое детище, которое никому не отдадим.

(Интервью записывалось в начале сентября. Вчера, 28 сентября, стало известно о готовящейся сделке по продаже «Чурилово»)

Если говорим про «Лотос», то считаем это направление перспективным. Понятно, куда будет развиваться рынок частной медицины в ближайшие 5–6 лет. Он не то что не достиг пика, медицинский бизнес сегодня на старте. Знаете, как рассуждают люди, которые работают на рынке ценных бумаг? Рекомендация продавать, рекомендация держать. Сейчас, если мы говорим про медицину, рекомендация покупать.

— Сергей Евгеньевич, у вас очень разносторонний бизнес — от сельского хозяйства и медицины до строительства жилья и уборки дорог. Какие направления считаете основными?

— Инвестиционный бизнес для нас основной. Мы инвестируем в здравоохранение, в сельскохозяйственный бизнес, в инжиниринговые компании, которые строят и обслуживают инфраструктурные объекты, школы, садики, больницы. Не только в регионе, но и в Свердловской, Тюменской областях, в Подмосковье. А есть бизнес в сфере девелопмента, где мы развиваем инфраструктуру земельных участков, возводим жилые комплексы и так далее. Во многих проектах участвуем как соинвесторы. Главное, чтобы бизнес был экономически эффективен, а риски прогнозируемы.

Аквапарка не будет

— Три года назад вы собирались строить аквапарк в Советском районе, рядом с гипермаркетом «Лента». Но про проект аквапарка давно ничего не слышно.

— Мы посчитали и пришли к выводу, что аквапарк строить невыгодно — экономически неэффективно. Идея же какая была: город и область хотят аквапарк. Когда отработали рынок, оценили все плюсы и минусы, поняли, что проект возможен, только если будет большой госзаказ на посетителей. Без этого проект не сработает.

— Сколько стоит построить аквапарк?

— Цифры постоянно меняются, но окупаемость аквапарка, по нашим подсчетам, составляет 15 лет. Это просто нерабочий срок. Власти говорят: да, очень нужный проект, но, к сожалению, не можем помочь ни с софинансированием, ни с госзаказом. Говорят, просто окажем поддержку и обеспечим зеленый коридор при прохождении документации. В итоге мы отказались от проекта.

— Что будет на этом месте?

— На этой площадке предполагается жилищное строительство. Сейчас разрабатываем проект планировки территории. Это будет жилищное строительство. В 2022 году, ориентировочно во второй половине, планируем начать стройку, а дальше будем регулировать, исходя из спроса. В планах построить 150–200 тысяч квадратных метров жилья.

— Вы построили дома в Чурилово, ЖК «Западный Луч», «Гагарин Резиденс». За последний год спрос на новостройки растет как на дрожжах. Какие еще проекты в сфере недвижимости у вас в планах?

— У нас несколько площадок, которые мы застраиваем. Например, возводим очередной дом в «Западном Луче». В поселке Западный, в частности, в микрорайоне Вишневая горка строим, точечно — на ЧТЗ, в Чурилово, в Копейске. Развиваем новые площадки. Прогнозируем покупательский спрос и исходя из этого определяем объемы строительства. Можно и полмиллиона квадратных метров в год строить. Вопрос только в том, чтобы их покупали.

Мы накопили достаточно большой банк земли с разработанной и согласованной исходно-разрешительной документацией в плане ленд-девелопмента (оптимальное использование земельного участка для повышения его рыночной стоимости. — Прим. ред.). Поэтому для нас кратно увеличить мощности — вопрос технический. Развернуть стройку можем примерно за месяц-два. Например, в следующем году, как я уже говорил, хотим запустить жилое строительство на старой территории завода АМЗ — от поста ГАИ в сторону улицы Кузнецова. Это будут 18-этажные дома, скорее всего, эконом+. Покупательная способность в Челябинске пока не позволяет строить жилье бизнес-класса.

— Сколько строительных проектов реально вести одновременно?

— У нас много строек, не только бюджетных, но и по заказам коммерческих организаций и предприятий. Там, где понятны заказчик, количество и качество документации, приемлемые условия оплаты, достаточно крупный объем проекта. Дело не в конкретных цифрах. Возможностей сегодня много, всё упирается в менеджеров, в инженерные команды, которые в состоянии вести проекты. Технику и оборудование всегда можно нанять — арендовать или взять на подряд. А для управления нужны в первую очередь проектировщики, руководители проектов, технические специалисты. Основной костяк сотрудников находится здесь, отсюда проще управлять. Поэтому по строительству стараемся балансировать, чтобы в основном всё было на Урале.

— Еще один многострадальный объект в нашем городе — Парк имени Гагарина. Компании, которые имеют к вам отношение, «Отдых» и «Парк развлечений», еще год назад разрабатывали концепцию. Что с ней сейчас?

— Концепцию разработали. Думаю, в октябре пойдем с концессионной инициативой в город. Предлагаем отдать парк нам — мы сделаем его красивым, нам это интересно.

— Вы сейчас публично заявляете, что идете с концессией?

— Нет, мы не знаем, будет концессия или нет, всё зависит от решения, которое примет город. Но в принципе мы готовы зайти в концессионный проект по развитию главного парка города.

— О каких инвестициях идет речь? Какой порядок цифр и на сколько лет?

— Городу нужны общественные пространства, но денег они не приносят. Нам нужны аттракционы и развлечения, которые будут приносить какие-то деньги. Соответственно, чтобы привести парк в порядок, чтобы он стал достойным объектом, нужно за два-три года вложить миллионы рублей. Для этого должна быть долгосрочная концессия с возможностью возврата этих денег и, наверное, должно быть какое-то участие территории в части общественных пространств. Город провел соучастное проектирование, где был набор замечаний от граждан. На основании этих замечаний мы дорабатываем концепцию. И сейчас делаем предпроектное обоснование, по сути, предпроект. С этой документацией мы выйдем с предложением городу. А дальше уже вопрос города — примет он ее или нет.

Новые проекты и старые партнеры

— Сергей Евгеньевич, каким бизнесом сейчас выгоднее всего заниматься в нашей стране?

— Отрасли и сферы, которые сейчас дают рост, в целом понятны. Это медицина, производство лекарств, частно-государственное партнерство — в принципе, рабочий механизм, который начал работать в разных направлениях. Такой твердый, уверенный бизнес. Конечно, из-за бюрократических согласований всё это не быстро, но, как мне кажется, стратегически это хорошая идея.

— А как же строительство, где за последний год мы видим бурный рост?

— Если брать строительство жилья, путь же не короткий. От момента, когда выбрали земельный участок, разработали градостроительную документацию, получили технические условия, до подготовки площадки к застройке — полтора года. Потом еще полтора-два года на строительство объекта. Вот и получается горизонт планирования в три года. А конъюнктура может измениться очень быстро. Будет через три года такой же рынок жилья или нет? У нас эти полтора года пройдены по всем площадкам. Поэтому путь принятия решения короткий, а кому-то рекомендовать инвестировать? Не знаю, не простой это бизнес, сильно непростой.

Если говорим про подрядный бизнес или бизнес в сфере проектирования, то сегодня очень востребованы квалифицированные компании — подрядчики, проектировщики, проектные команды. Заказов огромное количество, команд очень мало. Так что если вы обладаете компетенциями в подрядном бизнесе, являетесь грамотным инженером и в состоянии управлять хотя бы небольшим коллективом, то создать качественный бизнес — вообще не проблема. За такими подрядными компаниями сегодня идет охота.

— А совсем новую сферу для себя ищете?

— Да, постоянно смотрим, мониторим. Если увидим какое-то направление, где нам покажутся применимы наши таланты, знания и деньги и есть потенциал больших доходов, то мы готовы участвовать.

— Ваша семья и бизнесмен Марк Лейвиков — давние бизнес-партнеры (строительство, агрохолдинг «Чурилово», отель «Виктория», недвижимость). Затеваете ли вы какие-либо новые проекты?

— Да, мы дружим с Марком Лейвиковым. Видимся не часто, но у нас хорошие отношения. Новых проектов не затеваем.

О политике и власти

— В 2011 году вы стали депутатом Госдумы по федеральному списку ЛДПР. В 2016 году проиграли выборы Олегу Колесникову и с тех пор перестали заниматься активной политикой. Почему?

— Не мое. Попробовал, принял для себя решение, что не мое.

— Может, в будущем видите себя в политике — на региональном или федеральном уровне?

— Нет, никак. Только голосовать буду.

— А как же известная мысль: политика — это концентрированное выражение экономики, если ты не интересуешься политикой, она заинтересуется тобой. Многие предприниматели говорят, что политика им даром не нужна. Но они вынуждены с ней связываться, чтобы быть в курсе, что и как происходит в экономике.

— Ой, слушайте, мы тоже всегда стараемся быть в курсе того, что происходит. Но бизнес все-таки должен заниматься бизнесом, а политики — политикой. Считаю, что нельзя совмещать эту деятельность, даже передавая активы в какое-то номинальное управление. Всё равно бизнес требует твоего внимания, особенно у нас в России. Поэтому не хочу больше в политику. Это публичная работа, мне не сильно интересно. Есть люди, для которых это призвание. Но не для меня.

— Сергей Евгеньевич, как вам работалось, когда губернаторами были Сумин, Юревич, Дубровский? Отличаются эти времена и какое для вас имеет значение, кто у власти?

— Считаю, что бизнес должен работать с любой властью, которая есть. И мы стараемся быть в добрых рабочих отношениях с любой властью. И для той стороны такая позиция тоже комфортна — когда бизнес открыт, не пытается играть в политические игры и готов конструктивно работать. Поэтому нам было нормально при Сумине, нормально при Юревиче и при Дубровском. Нам нормально и при Алексее Леонидовиче. То же самое могу сказать про всех мэров. Какая власть придет, с той и будем работать.

— В 2006–2010 годах у вас были компании, зарегистрированные на Багамских, Британских Виргинских островах, Сейшелах и на Кипре. Что осталось в офшорах до сих пор?

— У нас нет таких активов. Общий тренд в стране, да и в мире пошел в другом направлении. То, что было нормой 15 лет назад, сейчас моветон. Сейчас тренд на то, что выгодно быть в той стране, где живешь, потому что только эта страна тебя может защитить. А если ты числишься в каком-то непонятном офшоре, кто тебя будет защищать? Мы живем здесь, и деньги наши должны быть здесь.

— Сейчас многие бизнесмены строят крупные социальные объекты в Челябинске, которые будут ассоциироваться с их именами и фамилиями. Например, «РМК-Арена» Игоря Алтушкина, Центр экстремальных видов спорта Александра Аристова и Александра Кретова, Кафедральный собор — финансируют те же бизнесмены. А в ваших планах есть подобные значимые объекты?

— Такие примеры достойны уважения. Развитие инфраструктурных объектов, большие вложения в социалку можно только приветствовать. Но надо понимать, что это может себе позволить только крупный бизнес. Если говорить про наше участие в социальных и благотворительных проектах, то мы тоже много помогаем различным организациям. Работаем с епархией, также принимали участие в строительстве Кафедрального собора. Если говорить про спорт, с папиного благословения (Евгений Вайнштейн — президент спортклуба «Урал», промоутерской компании Ural Boxing Promotions. — Прим. ред.) помогаем боксу, детям, нашей областной федерации бокса. Мы — социально ответственный бизнес. Стараемся помогать в рамках своих возможностей и ресурсов — подчеркну, небольших в сравнении с металлургическими холдингами.

Большой бизнес детям не пожелаешь

— Сергей Евгеньевич, опишите свой типичный день.

— Если нахожусь в Челябинске, встаю в полседьмого. Собираю сына в школу. Так как я часто в командировках, то для меня важно провести с ним утро. Мы вместе завтракаем, отвожу его в школу и еду на работу. Поэтому, когда я в Челябинске, рано появляюсь на работе. Затем рабочие вопросы, заканчиваю часов в 6–8 вечера.

— У вас трое детей, верно?

— Да, старшей дочери 21 год, второй дочке 17 лет и сыну 11 лет. Старшая учится в университете на искусствоведа-востоковеда, увлекается Японией и Китаем.

— Сейчас это перспективное направление.

— Мы с детьми поступаем не по принципу, перспективно или нет. Хотим, чтобы они все-таки занимались тем, что им самим интересно. Дочка сама выбирала и университет, и специализацию, она этим живет. А вот сын, например, большой рыбак. Мы с ним часто ездим на рыбалку. Откуда взялась такая страсть, для меня загадка. Но он очень этим увлечен. В этом году поймал лосося килограммов на шесть, палтуса здорового отловил, трехкилограммовую щуку. На Увильдах постоянно сидит с удочкой, смотрит все передачи про рыбалку — по телевизору и на YouTube.

— Хотели бы, чтобы в будущем дети работали в вашем холдинге?

— Я хотел бы, чтобы мои дети стали специалистами в любимом ими деле, зарабатывали в нем хорошие деньги и не занимались большим бизнесом.

— Почему вы не желаете им судьбы бизнесменов?

— Потому что большой бизнес — сложная нервная работа, это ответственность за большое количество людей, которые у тебя работают. Надо заниматься тем, что нравится.

— Как относитесь к совместной работе родственников?

— Хорошо. Мне кажется, что на самом деле вопрос не в родственных или дружеских связях. Просто на работе каждый должен нести ответственность за то, что он делает. Вот со мной много друзей работают. Мы просто разделяем работу и наши личные отношения. Давно договорились — на отдыхе мы не обсуждаем работу. И в итоге прекрасно, на равных общаемся и дружим всю жизнь.

— Что самое лучшее в жизни вы покупали за деньги?

— Самое лучшее, что можно купить, — впечатления, путешествия, отдых. На бытовых условиях не зациклен. Да, у меня есть большая квартира и дом, живу в хороших условиях, но я достаточно прост в бытовых потребностях.

— А что самое ценное получали бесплатно?

— Советы отца, любимую жену — хотя семья это знаете, какой труд! И настоящих друзей.