«Ски-пасс у нас дешевле, чем в Европе»: основатель «Солнечной долины» — о туризме, губернаторах и «турбазовских»

На Урале наступает пора зимнего отдыха. Открывают сезон горнолыжные комплексы, достают коньки и санки в загородных отелях и санаториях. За границу сейчас мало кто ездит, и спрос на местные курорты бьет рекорды. По количеству туристов Челябинская область вышла, по данным Росстата за третий квартал 2022 года, на доковидный уровень. Что изменится после объединения известных горнолыжных комплексов, где появятся новые трассы, почему ски-пасс не может быть дешевым, зачем нужна экотропа на Тургояке и кто построит город-спутник Миасса? Об этом и многом другом мы поговорили с известным предпринимателем, совладельцем крупнейшего в Челябинской области горнолыжного комплекса «Солнечная долина» и клуба-отеля «Золотой пляж» на берегу Тургояка Олегом Сиротиным.

Ски-пасс на двоих

— Олег Юрьевич, чем порадует «Солнечная долина» в этом сезоне?

— На северном склоне мы запустим две новые трассы протяженностью 1100 метров перепадом высот 230 метров и новый четырехместный кресельный подъемник. При этом стоимость ски-пасса осталась на прошлогоднем уровне.

В дальнейших планах — освоение восточного склона. Трассы там расчищены от лесных насаждений. Со временем вопрос только в инвестициях. Мы не шагаем так широко, чтобы штаны порвать. На новый элемент горнолыжного комплекса — канатную дорогу, систему оснежения и трассы, которые обслуживаются ратраками, — приходится зарабатывать 5–7 лет.

— А сколько стоит провести и оснастить новую трассу?

— Расчистка трассы дешевле, чем всё остальное. Каждый шаг обходится примерно в 300 миллионов рублей. Планов у нас много, нам бы еще нашагать на миллиард!

— Осенью прошлого года вы купили гостиничный комплекс «Каменный цветок» на Завьялихе. В него входят 4 отеля, ресторан, кинозал, трасса для обучения начинающих горнолыжников, пункт проката. Как планируете оживить этот ГЛК и что уже сделано?

— За последние годы Завьялиху, мягко говоря, подзапустили. А когда-то, в 2000-м, это был один из лучших курортов России. Такой канатной дороги, инфраструктуры ни у кого не было. Сочи по сравнению с Завьялихой выглядел тогда отсталым курортом.

Мы провели экспертизу существующих зданий — там 4 корпуса и бытовое здание. Сделали проект, который будем использовать при реконструкции «Каменного цветка». С октября начали работы. Реконструируем здания, полностью переделаем всё внутри. Придерживаемся той же стратегии, как на «Солнечной Долине», — это будут апартаменты. Предполагается более 120 номеров.

Также будут работать ресторан, термальный комплекс. Сейчас мы находимся в диалоге с администрацией Трехгорного. Обсуждаем возможность заключения концессионного соглашения по Завьялихе на 30 лет. Потому что бизнес самого курорта не вытянет кредитов, тем более активного развития. А это необходимо сделать. Единственный возможный вариант — объединить курорты, чтобы за счет «Солнечной долины» вытаскивать Завьялиху.

В этом году готовим единый ски-пасс, который даст возможность гостям кататься и на «Солнечной долине», и на «Завьялихе». Также предлагаем тур с проживанием на «Солнечной долине» и трансфером до «Завьялихи».

— Насколько я помню, региональные власти прорабатывали соглашение, по которому инвестор должен вложить до 1,5 миллиарда рублей в обмен на имущественный комплекс ГЛК «Завьялиха». Сколько вы готовы потратить и за какой срок рассчитываете отбить инвестиции?

— Власти хотели бы, но, к сожалению, они не считают экономику этого процесса. Поэтому действуем step by step. Полтора миллиарда будет вложено, но это не значит, что надо с первого же шага вносить все деньги. Инвестору за всю жизнь не окупить таких затрат. Нужен определенный набор действий — то самое концессионное соглашение, о котором я упоминал. По срокам сказать пока сложно. В «Солнечной долине» прошли путь за 22 года. В «Завьялихе» надеемся справиться в два раза быстрее.

— Каким видите дальнейшее развитие «Солнечной долины» и клуб-отеля «Золотой пляж»?

— Мы посмотрели, как развиваются мировые курорты, и поняли, что должны переходить к системе курортов, например, Урала. Сейчас мы работаем над созданием экотропы протяженностью более 100 километров, которая соединит Тургояк, «Солнечную долину» и нацпарк Таганай. Передвигаться по ней можно будет пешком, на велосипедах и лыжах. Туристы смогут выбирать базовые точки — курорты, где захотят остановиться на ночлег.

Второй момент — объединение горнолыжных курортов. Для обычного человека, горнолыжного обывателя, любой курорт в сравнении с альпийским кажется скучным. Два-три дня покатался — и всё. Поэтому он должен иметь шанс дня через три переехать на другой курорт, например, с «Солнечной долины» на «Завьялиху». Потом в Ашу или на «Евразию». Там другие условия, свой колорит. У туриста появится ощущение, что он покатался на большом альпийском курорте. Но важно всё грамотно организовать, особенно для иногородних путешественников. Например, москвич долетел до Челябинска, поехал на «Солнечную долину», покатался, съездил в парк Таганай или в Ильменский заповедник, на автобусе переехал на «Завьялиху», потом его забрали в Уфу, оттуда вернулся в Москву. И рассказал друзьям, как круто отдохнул в России!

— Как много времени, на ваш взгляд, на это потребуется?

— В Австрии, например, ушло 35 лет. Они начали такое объединение курортов после войны и к 80-м годам прошлого века создали удобную для туристов систему отдыха. Собственникам курортов надо договариваться. Считаю, что основная стратегия развития туризма в нашем регионе — именно объединение курортов в систему и настройка этой системы.

Как заработал на первую квартиру

— Олег Юрьевич, все знают вас как местного предпринимателя. Спортом и горными лыжами давно занимаетесь?

— Родился я в Ярославле, но всю жизнь живу в Миассе. Родители приехали сюда по распределению, когда мне был один год. Мама работала на автозаводе «Урал», папа — тренером по легкой атлетике в спортклубе при ГРЦ Макеева. В то время, 70-е годы, все мальчишки играли в хоккей — сначала в валенках, потом на коньках. Я тоже увлекался этим видом спорта. В восьмом классе под руководством отца начал заниматься легкой атлетикой. А через 25 лет вернулся в хоккей, до сих пор играю с друзьями. Покорять горные склоны начал в Аше в 1985 году. Но даже не представлял, что моя работа будет тесно связана с туризмом и тем более с горными лыжами.

— А кто вы по профессии?

— Окончил Челябинский политехнический институт по специальности «Литейное производство черных и цветных металлов». Тогда все люди, выросшие в таких небольших городах, хотели работать на местных предприятиях. На УралАЗе было четыре литейных цеха. И я планировал после вуза пойти на завод. Но в 1987 году в стране начались изменения, появилось кооперативное движение. И когда я вернулся в Миасс, то решил начать собственный бизнес.

— Так вы были одним из первых кооператоров?

— Да, организовал кооператив по ремонту автомобилей, назывался он «Мечта». Собрал коллектив из пяти человек, занял денег, отремонтировал помещение, оснастил мастерскую оборудованием. И начал принимать заказы. Одновременно был директором, бухгалтером, снабженцем и автослесарем. Опыт приобрел, пока в институте учился. По ночам подрабатывал в автоколонне.

— Насколько успешным был первый бизнес?

— В те времена была острая проблема с сервисом. Автомастеров не хватало, были вечные очереди на ремонт автомобилей. Поэтому наши услуги пользовались спросом. За два года заработал себе на квартиру и машину. Затем открыл автоцентр при Уральском автомобильном заводе — на Дальнем Востоке. Это был 1992 год. УралАЗ тогда лишился госзаказа и создавал дилерскую сеть по стране. Нашел руководителя автоцентра в Благовещенске. Он управлял на месте, а я организовывал работу в Миассе — отправку автомобилей и запчастей.

— Почему решили строить горнолыжный курорт?

— Сама идея появилась в 2000 году. Создать горнолыжный курорт предложил мой друг и партнер Павел Яковлев — сейчас он гендиректор АЗ «Урал». Пришлось всё, что я заработал к тому времени, потратить на ГЛК (смеется). Строить начали на пустом месте — ничего там не было, просто гора. Место подсказал один тренер, спасибо ему. Оно оказалось действительно удачным и с точки зрения природы — мягкая безветренная солнечная погода, и по транспортной логистике — между Златоустом и Миассом, не очень далеко от Челябинска.

Паша умел убеждать. Это выглядело примерно так: «Берем билеты, летим в Куршевель, покажу тебе, что это такое». Посмотрели трассы, отели, рестораны, вдохновились и вот уже больше 20 лет идем по этому пути. Но до Куршевеля еще далеко!

Первый подъемник запустили в 2001 году. Конечно, потом еще не раз ездили смотреть, как работают ГЛК за рубежом. Одним из наших консультантов стал Алессандро Марцола — президент итальянского горнолыжного курорта Dolomiti Superski. Это самый большой в мире горнолыжный курорт — 1200 километров трасс, соединенных в единую систему. У трасс и канатных дорог разные собственники, но они в одной системе. К чему мы сейчас, можно сказать, стремимся.

— В чем, на ваш взгляд, главные отличия зарубежных курортов от наших?

— В целом уровень технического развития и организации горнолыжного отдыха у них намного выше. За рубежом есть система поддержки туристических курортов. Потому что это часть их индустрии, и всё, что там декларируется, всё исполняется властями. В России, к сожалению, многое только декларируется и в меньшей степени исполняется.

Второе отличие — горнолыжный спорт там давно стал элементом культуры. 7 из 10 школьников обязательно попадают в детскую школу, где их ставят на лыжи и учат кататься. Не все из них станут спортсменами, но навыки и приобщение к горнолыжному спорту получат.

Мы создали такую же программу — «Третий урок физкультуры для школьников». Каждый год по 20 тысяч детей привозим к себе на курорт, обучаем и ставим на лыжи. Более 120 тысяч детей уже научились кататься. Это ж простая математика. Сегодня в регионе 200 тысяч детей до 17 лет, и наша задача — постараться за 10 лет вовлечь их в горнолыжный спорт.

— С каким зарубежным горнолыжным курортом можно сравнить «Солнечную долину»?

— Есть много финских, шведских курортов, на которые мы похожи. Там тоже невысокие горы, не очень широкая география катания, более-менее схожи с ними по климатической зоне. С Альпами сравнивать не стоит, там гораздо теплее.

— Как ваши объекты пережили коронавирусную историю и ее последствия?

— Пандемия началась в марте 2020 года. Повезло, что зима почти прошла, фактически было межсезонье. А в это время мы обычно «чистим перышки», подправляем оборудование и так далее. Поэтому мы сделали передышку и с середины июня заработали в полный рост. Заграница закрыта, здесь тоже много ограничений, и тут мы. За два года увеличили летнюю и межсезонную загрузку наших курортов в 2,5–3 раза.

В нашей климатической зоне все курорты сезонные. Это значит, что провалы в межсезонье приходится компенсировать высокими ценами в сезон. А тут падение в межсезонье снизилось плюс заработали программы кешбэка, когда отдыхающим возвращается 20% от стоимости тура.

— Между тем отдыхающие жаловались на горнолыжку: дорогие ски-пассы, проблемы со снежным покрытием, платная парковка, нет дневных абонементов. Как прокомментируете?

— Трассы готовятся каждую ночь — обязательно ратраками. Думаю, что это недовольство идет от стоимости ски-пасса. Что могу сказать? Особенность индустрии — оборудование в основном импортное. Соответственно, находится в другом ценовом измерении, и эксплуатация получается отнюдь не дешевой.

Я несколько раз садился за переговоры с банками по приобретению новой канатной дороги. Но кредиты дорогие, срок окупаемости выскакивал за 12–15 лет, и бизнес-план никак не сходился. Если я сделаю цены ниже, насколько увеличится срок окупаемости? Смогу ли вообще катать гостей на нормальных канатных дорогах? Придется покупать какой-нибудь утиль, но это неправильный подход. Просто-напросто в сегодняшних реалиях невозможно делать низкие цены и при этом покупать хорошее импортное оборудование.

— Олег Юрьевич, давайте на цифрах. Сколько, к примеру, сегодня стоит ратрак?

— Машина, которая обслуживает горнолыжные трассы, в Европе стоит 350 тысяч евро. Плюс растаможка, сертификаты, доставка. Пока довез до места — потратил 25 миллионов рублей. Срок службы ратрака — 10 лет, амортизация — 2,5 миллиона рублей каждый год, плюс затраты на топливо, водителя и прочее. В итоге мы посчитали: каждый час работы ратрака обходится в 10 тысяч рублей. Обслуживание канатной дороги — тоже постоянный процесс. Приходится менять ролики, резиновые уплотнения, колодки торможения, аккумуляторы, датчики.

Главные статьи расходов — амортизация канатной дороги, техники и системы оснежения. Ежегодно мы делаем по 350–400 тысяч кубометров снега, а это недешевое удовольствие. Зато мы соответствуем требованиям: все трассы оснежены, покров более плотный, стойкий и дает людям возможность кататься, не выбивая трассу.

А теперь давайте посмотрим, сколько стоит ски-пасс за границей: 4 часа катания обойдутся в среднем в 40–45 евро. Умножаем, получаем три тысячи рублей. У нас это же время стоит почти в два раза дешевле, чем в Европе.

— В «Солнечной долине» проходит много соревнований международного уровня — Кубки мира по сноуборду, фристайлу и так далее. Это больше для имиджа курорта или на таких чемпионатах легко заработать?

— Мы как раз ничего на них не зарабатываем, потому что в каждом чемпионате являемся одним из спонсоров. Основную нагрузку несет бюджет Челябинской области, вкладывается Министерство спорта РФ. А мы оплачиваем то, на что они не имеют право тратить деньги, например, призовой фонд. Зарабатываем опосредованно — на расселении спортсменов в отеле, на их питании в ресторанах. На самом деле коэффициент загрузки в зимний сезон у нас и так близок к 90%.

Но что нам дают такие соревнования? Каждый Кубок мира смотрят около 10 миллионов человек. Смотрят на наш курорт, слышат о Миассе, Челябинске — это имиджевые вещи, которые работают на всех. В Питере или в Москве увидят: «А что еще на Урале какой-то ГЛК есть? Надо бы съездить!».

Из Канады мне звонил парень. Он увидел родной Миасс по телевизору — там шел Кубок мира по фристайлу — и уточнял: «Это правда в Миассе? Вот это да! Круто!» Так что это и продвижение, и выращивание своих спортсменов, и возможность подтянуть наших работников до мирового уровня. Потому что на таких соревнованиях ко всем высокие требования, стандарты международные. Наши специалисты и языки учат, и к своим обязанностям ответственее относятся.

— Поговорим про Тургояк. Народ опять жалуется на дороговизну. Говорят, летом апартаменты стоят 15 тысяч рублей в сутки. При этом инфраструктура не сильно поменялась за последние 10 лет. Почему так дорого?

— Смотрите: 15 тысяч рублей в сутки, или 200 евро, стоит апартамент двухкомнатный, с кухней — там комфортно размещается семья из 4 человек. Но это только в пик сезона, скажем, с 15 июня по 20 августа. В обычное время цена падает в два раза — до 100 евро. Знаете, я много бывал за границей и скажу честно — нигде не видел такого уровня номеров даже за 200 евро. За такую стоимость там предлагают обычный стандартный номер. К тому же законы рынка никто не отменял — спрос определяет предложение. Если мы знаем, что номер купят по этой цене — а в сезон у нас всё занято, то зачем занижать цены.

— Люди удивляются, почему на российском юге номера дешевле, чем на Урале.

— Объясню, почему. Все отели такого уровня, как «Золотой пляж», дороже. Да, можно найти комнату и за 3 тысячи рублей, но это совершенно разные вещи, их нельзя сравнивать.

— Планируется ли реновация на Тургояке?

— Каждый год мы обновляем часть номерного фонда. Сейчас у нас 140 апартаментов в отеле «Тургояк Сити», «Дом Олега Митяева» и «Дом у озера» — еще 70 номеров. Постепенно что-то улучшаем, добавляем новые кафе и активности: летом можно покататься на лодках, сапах и даже на новомодных флайбордах.

Конечно, разом всё не изменить. И ввод новых мощностей отстает. Дело в том, что Тургояк является памятником природы и имеет определенные ограничения. Каждый проект, каждая проектная документация делается по году (!), еще по полгода согласовывается. Только тогда можно переходить к стройке — что поделать, это Россия.

— Известно, что «Корпорация Туризм.РФ» пообещала инвестировать 1,6 миллиарда рублей в ГЛК «Солнечная долина» — на строительство отеля на 130 номеров и крытый термальный комплекс. Как продвигается этот инвестпроект?

— Честно скажу, сколько лет работаю в бизнесе — не встречал ни одного инвестора. Это всё банковские деньги. С «Корпорацией Туризм.РФ» ситуация аналогична — они дают финансирование под недорогой процент. Сейчас мы сделали технико-экономическое обоснование проекта, который нам ранее подготовили итальянцы. Создали совместное предприятие с «Корпорацией Туризм.рф», находимся в стадии подписания корпоративного соглашения. Как только все моменты уладим, начнем двигаться вперед — пойдем в проектирование и стройку. Эскиз у нас есть, подрядчик подобран. Рассчитываю, что справимся с этой задачей за три года.

— Еще один проект, который вы продвигаете, — «Открытый город». В чем его суть?

— Речь идет о комплексной застройке территории, прилегающей к нашему горнолыжному курорту. Это будет своего рода город-спутник Миасса, где смогут поселиться 10 тысяч жителей. Со всей необходимой для жизни инфраструктурой — детский сад, школа, магазины, кафе, медклиники, салоны красоты, спортцентры и так далее. Проект нацелен на то, чтобы удержать молодежь, которая уезжает в мегаполисы, привлечь молодых специалистов современной городской средой.

Мы сделали проект планировки, который отвечает всем требованиям. Прошли экологический аудит, двигаемся по пути комплексного развития территории. Застройщиком пригласили компанию «Голос». Уже подписано трехстороннее соглашение между АЗ «Урал» как заказчиком жилья, администрацией города и строительной компанией «Голос». Рассчитываем, что документация будет готова к февралю. Потом начнется стройка. Первая очередь — 50 тысяч квадратных метров, это примерно 2000 жителей. Всего предполагается три очереди строительства.

— Три года назад вы жаловались генпрокурору России Юрию Чайке на необоснованные проверки. Чем дело кончилось?

— Тогда за год (2019-й. — Прим. ред.) у нас провели 30 проверок. Завели уголовное дело, правда, виновные лица были не определены. В итоге сюда прилетела комиссия из 6 прокуроров, они изучили документы. Дело закрыли за отсутствием состава преступления. А мы, наконец, продолжили работать.

От проверок не застрахован никто. Если раньше для меня всё это было дико, то теперь готов ко всему. Всякое бывает, например, прорвало трубу, просочилось на землю две бочки сточных вод. По факту это коммунальная авария, таких в Челябинске каждый день штук по 10. За все нарушения заплатил штрафы. Было требование построить новые очистные сооружения на «Солнечной долине» — построил, таких современных очистных в регионе больше нет.

— В прошлом году завели уголовное дело против бывшего вице-мэра Миасса Василия Сороки, который в 2016 году продал вашему ГЛК без торгов и по заниженной стоимости два участка земли. Вас как-то привлекали?

— Конечно, мы полностью разобрали эту ситуацию. На самом деле цена не была занижена, ее рассчитали не так. У земли имеется назначение — земли населенных пунктов и вид использования (для сельхозназначения). Перед чиновником стоял вопрос, по какой цене продать — по назначению или по виду использования? В 2017 году, судя по судебной практике, мнения юристов расходились. В 2019 году сформировалась позиция Верховного суда, что считать надо всё-таки по назначению земли. Но в то время никто не знал, какой будет позиция Верховного суда через два-три года. Поэтому мы действовали неумышленно. Более того, я добровольно возместил ущерб. Ко мне больше вопросов нет. Считаю, что виной всему слабая законодательная система, когда в разное время законы могут трактоваться то так, то эдак.

— Кто вам как предпринимателю больше помогает и мешает — федеральные или региональные власти?

— Вы знаете, очень помогает общественная организация предпринимателей «Опора России». Это трибуна, которая объединяет малый бизнес, с которой можно доносить информацию до первых лиц государства. 21 ноября меня утвердили вице-президентом федеральной «Опоры» и председателем комитета по туризму «Опоры России». Это дает большие возможности по развитию туриндустрии. Также чувствую поддержку губернатора.

Конечно, важное значение имеет муниципальная власть, через которую оформляются все разрешения на строительство, идет ввод в эксплуатацию построенных объектов. Поэтому надо жить дружно, понимать, что бизнесмен не только себе деньги зарабатывает. Он дает людям работу, платит налоги. При этом немало проблем возникает из-за несовершенства законов. При этом можно специально искать нарушения, а можно помогать предпринимателям их избежать.

— Олег Юрьевич, вы давно в бизнесе, общались со всеми губернаторами. Каждый из них, полюбовавшись на наши горы и озера, говорит: «Всё, теперь будем развивать туризм». Кто из губернаторов вам действительно помог?

— Мне в жизни всегда везло. Первый губернатор, с которым я познакомился и который реально мне помог, — Петр Иванович Сумин. Он сказал: «Делай проект, приноси, мы построим газопровод». Потом Михаил Юревич реально помогал. В 2013 году перед чемпионатом в Сочи у нас должна была тренироваться олимпийская команда по фристайлу. Юревич спросил, что надо сделать. Я говорю: дорогу, и пушки снежные купить (ГЛК взял их в аренду. — Прим. ред.). Губернатор дал команду — всё сделали.

«Солнечная долина» находится посередине между Челябинском и Златоустом. До столицы Южного Урала еще есть дорога, а до Златоуста был пятикилометровый участок, по которому только проскочить можно было на лесовозе. А к нам на работу ежедневно ездит много людей из Златоуста. Попросили Бориса Дубровского сделать дорогу — действительно, сделали.

— Похоже, вы со всеми губернаторами общий язык находили.

— Потому что они понимали, что я не себе прошу — это всё социальная инфраструктура, которая делается для людей. Через «Солнечную долину» в год проходит 350 тысяч человек. С Алексеем Текслером сейчас много планов. Он хорошо разбирается в спорте и сам катается на горных лыжах, и вся его семья спортивная.

От власти — федеральной и местной — многое зависит, и позиция первого человека определяет работу на местах. Сегодня губернатор поддерживает развитие туризма. Надеюсь, что это даст возможность сделать несколько шагов вперед в регионе.

— Миасс — такой политически неустойчивый город. Постоянно какие-то дрязги и клановые разборки. Как это затронуло вас как предпринимателя, который ведет бизнес на этой территории и так или иначе зависит от настроения чиновников?

— Я в жизни не лез в политику. Один раз было, по молодости — в 2004 году пошел выбираться в Заксобрание. Мальчишка еще был, с амбициями. Слава богу, меня не выбрали. Но я точно понял, что мне туда не надо. За короткий период я получил недоброжелателей больше, чем у меня за всю жизнь было (смеется). Так что теперь занимаюсь тем, что у меня получается.

— Еще раньше Миассом рулили «турбазовские». Как вы контактировали с ними, какое давление испытывали?

— В 90-е годы я занимался сначала кооперативным бизнесом, потом автомобильным. Поэтому, естественно, я с ними общался. Скажу так: у меня конфликтов не было, никто меня не прессовал. Почему? Наверное, я общительный человек. У меня всегда было много друзей, находил возможность договориться.

— Олег Юрьевич, ваша старшая дочь Александра Губина активно участвует в семейном бизнесе, она — учредитель десятка компаний. Как приобщали ее к этому?

— Это всё с детства. Всех детей, а у меня три дочери, влюбил в нашу уральскую природу. Каждый год — сплавы, походы с рюкзаками по горам. Также с детства они работали у меня на «Золотом пляже». Сначала официантами, потом менеджерами, администраторами — все трое. Зарабатывали на свои «хотелки», папа им добавлял, если нужно. И сейчас все трое работают у нас.

Александра окончила Свердловский институт, который готовит работников туристической отрасли. Последние 7 лет руководит «Золотым пляжем». Сейчас занимается еще и «Солнечной долиной» — все отели на ней. Полинка, младшая дочь, окончила университет в Швейцарии. Сегодня работает у нас — руководит комплексом питания «Солнечной долины». Катюшка руководит термальным комплексом. В общем, всем нашлось дело. Девчонки хотят работать и развиваться именно здесь, на Южном Урале.

— Сколько денег вы вложили в развитие туристического бизнеса? Подсчитывали?

— За всю жизнь я заработал примерно миллиард рублей. Зарабатывал и опять вкладывал в развитие проектов.

— Наверняка, вам не раз предлагали продать бизнес. Задумывались об этом?

— Когда были тяжелые моменты, была мысль: «Может быть, продать долю в бизнесе?» Но бог меня как-то уберег от этого. Не представляю себя сейчас без «Солнечной долины» и Тургояка.

— Какие ошибки допускали в бизнесе?

— Я людям верю больше, чем нужно (улыбается). И этим многие пользовались.

— А что считаете удачей?

— То, что бог жизнь дает и ведет по ней. С божьей помощью удается проходить в то самое игольное ушко.