Дарья Шибкова, заведующая кафедрой биологии человека и медико-биологической подготовки ЧГПУ: «Процесс самообразования остановить невозможно. Он естественный»

За плечами у заведующей кафедрой биологии человека и медико-биологической подготовки Челябинского государственного педагогического университета Дарьи Захаровны Шибковой более сотни научных работ, кандидатская и докторская диссертации. В то же время Дарья Захаровна уверена, что «большой, настоящей наукой» занимаются другие, а она «добросовестный исполнитель, которому иногда удается получить что-то новое в ходе исследований». Несмотря на самокритичную позицию, от аспирантов, желающих получить такого научного руководителя, нет отбоя, а солидные научные журналы опубликовали десятки ее статей.

– Дарья Захаровна, послевоенное время наложило отпечаток на ваше детство?

– Сказать, что мое детство было тяжелым, я не могу. У нас была большая, работоспособная семья, поэтому тяжелых послевоенных последствий я не ощущала. Хотя соотнести мои детские годы с детством сегодняшнего поколения нельзя. Все было по принципу «достаточно, но не больше». У нынешнего поколения детство лучше, возможностей больше, и оно счастливее от того, что родители, как мне кажется, сейчас более позитивно мыслят. А наши родители постоянно переживали: смогут ли выучить своих детей, дадут ли им высшее образование и так далее. Наверное, эти переживания были обоснованны, ведь мы жили в достаточно маленьком городке, в Кимовске, где своих учебных заведений не было. Нас спасало то, что Кимовск находился в 250 километрах от Москвы и родители периодически ездили в столицу закупать все необходимое, чего было не достать в провинции.

– Вы помните свою первую поездку в Москву?

– Впервые я приехала в Москву семиклассницей в гости к старшей сестре, которая училась в институте кинематографии и снимала квартиру на Пушкинской улице в самом центре города. Москва меня, конечно, ошеломила. Я гуляла по Петровке, по переулку Столешников... Одним словом, с первой поездки я почувствовала себя в Москве очень комфортно, несмотря на то что ходила все время с поднятой головой. (Смеется.) Еще одно незабываемое впечатление – оперетта «Летучая мышь». И вот это все эмоции такие – красота, музыка, песни – ну счастье, одним словом. В голове сразу отложилось, что за пределами нашего маленького городка есть некая другая жизнь. Большая, светлая, счастливая... Тогда же появилось стремление, даже не до конца осознанное, как-то продвинуться, а не остаться на этом маленьком участке жизни, за которым такой большой мир.

– Первым шагом в стремлении вырваться из провинции стало поступление в медицинское училище в городе Донской?

– Нет, Донской – это маленький шахтерский городок, каких много в Тульской области. А мое поступление в медучилище – стечение обстоятельств. Я вообще готовилась к поступлению в педагогический или в медицинский институт. Но после выпускного попала в больницу в достаточно тяжелом состоянии. А когда выписалась, уже не было ни психологической, ни физической возможности ехать куда-то далеко. Ближайшим учебным заведением оказалось медицинское училище в городке Донском, куда я и поступила на медицинскую сестру.

– Знаю, что после окончания училища вы несколько лет работали в городе Щекино.

– Да, по распределению я попала в Щекино. Это достаточно интересное место, находится рядом с Ясной Поляной, с усадьбой Льва Николаевича Толстого. Но работала я там не медицинской сестрой, а лаборантом-химиком в санитарно-эпидемиологической станции. И мне было недостаточно того, чем я занимаюсь. Тяга к большому, внутренняя потребность учиться не оставляла меня в покое, и через два года я уехала в Казань, где со своей семьей жила моя старшая сестра, к которой я приезжала в Москву школьницей. У сестры была работа, связанная с театром, и переезды для таких творческих людей были обычным делом, тем более что государство в те времена обеспечивало жильем молодых или вновь приехавших специалистов. В Казани я поступила в местный педагогический институт и устроилась работать по специальности. Правда, сестра через год вновь переехала, на этот раз в Челябинск. Вскоре уговорила меня переехать к ней и перевестись в Челябинский государственный педагогичекий институт.

– Казань – потрясающе красивый город. А какое впечатление произвел на вас Челябинск?

– Я приехала в Челябинск в начале сентября 1974 года, стояла золотая осень, бабье лето продолжалось почти до середины октября. Было очень красиво, тепло. Помню, что сначала я долго путалась с понятиями районов – АМЗ, ЧМЗ... Иногда даже садилась в автобус и уезжала не в ту сторону. (Смеется.)

А Казань влюбляет в себя своей историей и высокой культурой населения, по крайней мере, в семидесятые годы это в воздухе чувствовалось.

– Дарья Захаровна, вы заканчивали ЧГПИ по специальности «учитель биологии и химии». Поработав медицинской сестрой, поняли, что медицина – это не ваше?

– Нет, я очень любила свою работу, но психологически это было тяжело. Объясню почему. В в начале 70-х годов в Казани были вспышки детских инфекций, например, менингита. Я как раз работала в детском отделении, и к нам часто привозили больных детей, в том числе из детских домов, сирот. Лечили в том числе пенициллином. А пенициллин – это значит минимум 4-6 уколов в день. Иногда пять минут на детской попе ищешь место, куда иголочку можно воткуть, чтобы не попасть в нерассосавшуюся шишку предыдущего укола... Психологически тяжело было работать в таком отделении, я очень сочувствовала этим детям, переживала за них и понимала, что так не должно быть на самом деле, это несправедливо.

– Занявшись педагогикой, вы поняли, что нашли себя?

– Я не могу сказать, что я занимаюсь чисто педагогикой. Педагогика оказалась для меня достаточно близкой областью, потому что практически сразу после окончания вуза я получила доступ к научным исследованиям. Постоянный интерес и возможность заниматься чем-то новым – вот что, пожалуй, самое главное. А в педагогике важно общение. Нельзя сказать, что мы учим студентов, лучше сказать – мы общаемся со студентами в процессе обучения. Когда ты учишь, ты выставляешь ту часть себя, которая обладает определенными знаниями, жизненным опытом... Начинаешь этим делиться с молодым поколением и очень быстро замечаешь, что становишься начетчиком, назидаешь, то есть ты читаешь лекцию. Это пугает.

– Хочется общения со студентами на равных?

– Прежде всего хочется, чтобы студенты тебя спрашивали. Самое страшное, когда студенты не задают вопросов, не включаются в общение. Когда я веду занятия со студентами, я глазами вижу каждого. И мне действительно неприятно, когда на моих лекциях кто-то из учащихся может себе позволить заниматься посторонним делом. Мне это неприятно, и я начинаю это списывать на то, что либо я не умею заинтересовать этого студента, либо я излагаю недостаточно новый материал.

– Сегодня вы заведуете кафедрой биологии человека и медико-биологической подготовки ЧГПУ. Какие дисциплины читаете студентам?

– Я рассказываю студентам про физиологию человека. И, как любой преподаватель, считаю, что моя дисциплина – самый любопытный предмет. Потому что в этой дисциплине изучаются механизмы функционирования человеческого организма. И что интересно, эти мехинизмы зависимы от пола, возраста, вида деятельности, экологических условий существования человека. То есть это не нечто статическое, а постоянно изменяющийся процесс, который сложно изучить до конца. В физиологии постоянно появляются новые сведения. И эта наука никогда не устареет!

Сейчас я читаю книгу Натальи Бехтеревой «Магия мозга». Вы никогда не задумывались над тем, как человек вообще мыслит? Лично для меня самое интересное, что сейчас может быть в физиологии – это знания механизмов мыслительного процесса.

– Дарья Захаровна, а возможности человеческого организма вообще ограничены?

– Видите ли, если говорить о возможностях человеческого мозга, то на сегодняшний день их, видимо, можно рассматривать как безграничные. А если рассматривать возможности конкретной функциональной системы организма, скажем, той же сердечно-сосудистой системы или дыхательной, то здесь возможности имеют свой резерв.

– Сфера ваших научных интересов – разработка проблем адаптации биологических систем к экстремальным факторам среды. Поясните пожалуйста, что это такое.

– Когда я только начала заниматься наукой, эта тема была связана с гипокенезией – недостаточной двигательной активностью. Под руководством моего научного наставника Николая Андреевича Фомина мы исследовали биохимические механизмы, которые происходят в органах и тканях в условиях недостаточной двигательной активности, проводили эксперименты на лабораторных крысах.

В середине девяностых годов я сменила сферу своих научных интересов и стала заниматься влиянием ионизирующего излучения на кроветворную систему организма. На базе научно-практического Центра радиационной медицины под руководством его директора Александра Васильевича Аклеева я защитила докторскую диссертацию по вышеназванной теме.

– В рамках вашей научной деятельности вы проводили мониторинг физического развития и состояния школьников. Здоровый человек сегодня – это утопия?

– Здоровый человек – это не утопия. Здоровые школьники тоже есть, но их по различным данным не более 10-12%. Кто-то считает, что есть не здоровые, а недообследованные. И потом, здоровье – это же состояние динамичное.

– А как вы поддерживаете свое здоровье?

– Я не являюсь в этом смысле идеалом, но, тем не менее, пытаюсь поддерживать физическую активность – работаю на садовом участке, посещаю фитнес-клуб. Что касается пищи, казалось бы, как физиолог, я знаю про питание все. Но тут сказывается воспитание в эпоху Советского Союза, когда доминирующей является социальная сторона жизни. Другими словами – сначала общественное, потом личное. Поэтому у меня нет железного режима дня, когда определенные часы отведены на питание или на сон. Понимаете, здоровье – это не жизнь по часам, а умение сдвигать часовые рамки, не нарушая в целом функционального состояния организма. Конечно, физиолог не должен так говорить, но я иногда ужинаю в десять-одиннадцать часов вечера, так уж складывается день.

Еще важно не входить в диссонанс со своими биологическими часами.

– Дарья Захаровна, вы автор более сотни научных работ, среди которых учебные пособия, статьи в солидных журналах, практикумы. Но корпеть над рукописями не каждому дано.

– Тяжелее всего мне давалась кандидатская, там все познаешь впервые. А уже после защиты работы начинаешь «болеть» от того, что появляется зависимость, мозг требует новой информации. Это как допинг. Если ты сегодня не читал что-то, это все, как на иглу сел.

В то же время большой наукой, настоящей наукой занимаются десятки, может, сотни людей. А мы занимаемся наукой в большей степени не как открыватели чего-то нового, а как добросовестные исполнители, которым иногда удается в ходе иследований получить что-то уникальное, разработать то, что до тебя никто не сделал.

– Вы собираетесь продолжать образование?

– А ведь иначе и не получается. Человек постоянно продолжает свое образование, если он хоть что-то читает. Поэтому, я думаю, этот процесс остановить вообще невозможно. Он естественный. Даже когда вы посещаете театр, вы продолжаете свое образование. Я вообще считаю, что театр – это обязательный элемент, который должен входить в жизнь каждого человека. Это знакомство с новым, эмоциональное обогащение, воспитание. Что касается меня, сказать, что я люблю ходить в театр значит ничего не сказать.

– Что вас сегодня волнует именно с точки зрения доктора биологических наук?

– Вот то, что вы сказали о мониторинге здоровья школьников. Общая проблема адаптации организмов к экстремальным факторам среды вывела меня на такую узкую дорожку, которая связана с мониторингом здоровья школьников. Другими словами, речь идет об адаптации детей к системе образования, к системе обучения. Каждый человек – индивидуальность, а наш необузданный темперамент в развитии педагогических инноваций привел к тому, что сразу появилось много разных типов учебных заведений, новых методик обучения, сильно изменилось содержание обучения. И возникает вопрос: а насколько наши дети готовы усваивать инновации, наработанные взрослыми людьми? Иногда читаю работы по методикам преподавания и сталкиваюсь с тем, что ученый, предлагая ту или иную методику обучения, судит о ее эффективности по успешности обучения. А вот какова цена этого успеха в обучении детей, методиста уже не касается. Хотя может быть так, что этот успех в учебе стоил определенной части здоровья ребенка.

– Вы бы своего ребенка отдали учиться в лицей, гимназию?

– Именно поэтому я и стала заниматься мониторингом. У моих детей большая разница в возрасте, и воспитаны они по-разному. А в одном и том же образовательном учреждении у каждого из четырех учителей первых классов своя индивидуальная методика обучения, и все зависит от того, к какому педагогу попадет твой ребенок, а не какую программу он будет усваивать. Для начальной школы очень важно пройти этап адаптации к самому процессу обучения, ведь с момента поступления в школу идет ломка устоявшегося стереотипа.

Своего младшего ребенка я воспитывала по принципу: если ты что-то должен делать, то ты это должен делать прежде всего для себя. У нас в семье не было давления, и слов «должен», «обязан» мы остерегались. Видимо, это была ошибка. Потому что когда сын пришел в школу, в первый же день, когда класс знакомили с правилами поведения, слово «должен» с языка учителя вообще не сходило. Ребенок вернулся из школы совершенно ошарашенный.

– Как выходили из этой ситуации?

– Мы выходили из нее очень сложно. Проучились год с половиной у этого учителя, потом перевелись в другой класс. И все стабилизировалось. В этом аспекте я получила две большие разницы между тем, как учились мои дети. В дочери чувство долга преобладает над всем остальным. А сына я воспитала так, что ты свободный человек, у тебя есть право выбора. Но я об этом не сожалею.

– Дарья Захаровна, поделитесь планами на будущее.

– Задумок много. И прежде всего это работа, связанная с мониторингом. Мы его начали на базе нескольких школ, но сейчас у нас устоявшиеся отношения с челябинским музыкально-хореографическим лицеем №10. Там мы этот мониторинг ведем уже восьмой год, и хотелось бы довести эту работу до конца. Директор гимназии Юлия Смирнова сама крайне заинтересована в мониторинге, всячески нас поддерживает. А я надеюсь, что результаты нашего эксперимента будут полезны всем образовательным учреждениям и помогут сохранить здоровье наших детей.