Дмитрий Дятлов, доктор биологических наук, проректор по научной работе УралГУФК: «Спорт – это еще не вся жизнь»

В 1999 году его назвали самым молодым доктором наук Урала, но Дмитрий Анатольевич Дятлов рекордсменом себя не считает. Как он относится к стремлению родителей отдать ребенка в спорт в самом раннем возрасте? Почему призывает тренеров сотрудничать со спортивной медициной? Каков его взгляд на использование допинга в спорте? Какую роль спорт сыграл в его жизни? Об этом и многом другом мы говорили с проректором по научной работе, директором НИИ олимпийского спорта УралГУФК Дмитрием Анатольевичем Дятловым.

Арена гладиаторских боев

– Вы проректор по научной работе, директор НИИ олимпийского спорта, завкафедрой... как удается справляться с такой должностной нагрузкой?

– Так сложилось. Сначала у меня было три кафедры: информатики, математики, физики; теории физической культуры; биомеханики. Мой учитель Шалдин Василий Иванович, уходя на пенсию, предложил мне объединить кафедры. Теперь математика, информатика и физика ушли от меня к другому преподавателю, со мной остались теория физической культуры и биомеханика. Биомеханика- основа спортивных движений, все начинается с биомеханики. Последовательно мыслящий тренер анализ спортивной деятельности своих учеников всегда начинает с анализа структуры технических движений.

– Таких тренеров большинство?

– Да, но у каждого есть свое кредо. Сегодня кардинально изменилась парадигма спорта, тренировки, да и жизни вообще. Во главу угла поставлены деньги. Это привело к ранней специализации и раннему выжиманию из спортсменов результатов.

– А последствия?

Никогда о них никто не думал. Сейчас в спорт внедрена торговля, аренда и тому подобное, и он превратился в арену настоящих гладиаторских боев.

– Ваша научная задача в области спорта?

– Тематик очень много. Прежде всего, это сохранение здоровья спортсмена. Вторая задача – прогнозирование спортивной результативности. Сейчас можно определить генетическую предрасположенность в спорте – то ли ты спринтер, то ли предрасположен к физическим нагрузкам на выносливость. Мы даем рекомендации тренерам и спортсменам, как себя вести в соответствии с их генотипом, какой режим тренировок для них лучше. Но здесь все зависит от тренера, от организации учебно-тренировочного процесса. Например, у нас в Челябинске есть очень перспективная спортсменка Ольга Фаткуллина, бегает на коньках 500 и 1000 метров. Мы еще много лет назад прогнозировали, что она яркий и способный спринтер.

– Приходилось переориентировать спортсменов на основе ваших исследований?

– Высококвалифицированных – нет, потому что многолетний «кровавый» отбор в этом случае уже произошел. И мы такой цели не ставим. Работать нужно с начинающими, но для этого обязательно должна быть обратная связь с тренером. Мы занимаемся этим с 1996 года. Тогда в УралГУФК была организована научно-исследовательская лаборатория, и первый наш позитивный опыт работы был с командой «Мечел». Тренером в то время был Николай Михайлович Макаров. Считаем, что есть в том и наш скромный вклад, что команда в те времена впервые пробилась в плей-офф. Николай Михайлович результаты наших исследований признавал, хотя вначале тоже скептически к этому относился. Он был первым, кто поверил в необходимость сотрудничества с нами.

– Есть у вас сегодня такие наработки, от которых мурашки по спине, потому что этого еще никто не делал?

– Есть, но их нужно активно пробовать внедрять в практику.

– Основная ваша база – УралГУФК, как работаете со своими ребятами?

– У нас много олимпийцев. Для всех спортсменов, которые являются членами различных сборных команд страны, олимпийских сборных, есть индивидуальный график, мы их обследуем бесплатно, всех прогенотипировали, знаем, какие у них возможности. Система постепенно складывается, но правильного подхода к использованию научно-исследовательских данных в учебно-тренировочном процессе у большинства тренеров пока нет. Отчасти мы работаем вхолостую.

– На Западе все обстоит оптимистичнее?

– Тоже не все верят в науку, и не все следуют советам специалистов в области спорта. Однако там этот процесс выглядит в гораздо в меньших масштабах.

Ученые сидят тихо

– И все-таки будущее в спорте во многом зависит от науки?

– Считаю, что да. Лидия Павловна Скобликова в 1960-64 годах выиграла олимпийские медали. А сегодня эти результаты едва соответствуют первому разряду. Вот как возросла интенсивность, качество учебно-тренировочного процесса, улучшилось качество инвентаря и так далее. Сегодня в спорт высших достижений мы обязаны отбирать людей максимально одаренных и здоровых, как например, в отряд космонавтов.

– Таких очень мало в России, если судить по медицинской статистике.

– Отбор должен быть разумным и обоснованным, если нам нужны олимпийцы. Сегодня многое можно предусмотреть, чтобы на каком-то этапе подготовки спортсмена не столкнуться с серьезными заболеваниями. С помощью генетических исследований можно человека направить в тот вид спорта, которым он сможет заниматься: в скоростной, силовой или туда, где важна выносливость. Мы можем прогнозировать, какие у спортсмена могут возникнуть заболевания в процессе неправильного построения тренировочных занятий.

– Вы почти волшебники?

– Сейчас идет большая спекуляция вокруг генетики, как всегда в любом новом направлении. Нет, мы не волшебники, но кое-что уже можем делать для будущих побед. Недавно прочитал статью про нашего известного пловца Сырникова, дважды чемпиона Европы. Он пишет: «Вначале я плавал брассом, потом на длинные дистанции, в результате оказался спринтером-кролистом». Мы могли бы облегчить путь мытарств и терзаний и частично облегчить задачу как тренеру, так и спортсменам. Различных современных технологий, которые можно взять на вооружение, много. Сегодня непростительно вкладывать деньги в спортсмена, без определенного прогноза его состояния здоровья и спортивной результативности.

– Ваши программы дорого обходятся УралГУФКу. Как на это смотрит руководство?

– Нам создают все возможные условия. Ректор Леонид Михайлович Куликов к нам относится с должным уровнем понимания и всячески пытается нас поддерживать и создавать достойные условия для работы.

– Чтобы ученый чувствовал себя всегда в тонусе, необходимо общение с себе подобными. Такие возможности у вас есть?

– Что касается меня, я часто езжу по стране, потому что вхожу в аттестационную вузовскую комиссию России. И знакомлюсь с интересными учеными. Людей талантливых много, но хроническое недофинансирование может погубить все. Как работал, например, Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский? К нему в Германию приезжал сам Рокфеллер из Америки и говорил: «Расскажи, чем ты занимаешься, чтобы я понял». И потом: «Вот тебе N-тысяч долларов и занимайся, надо будет еще – позвони». Причем не требовал никакого отчета, ему было достаточно посмотреть на ученого и видеть его публикации. Я за такие отношения. Ученые не обладают пробивной способностью, луженой глоткой. Им это делать некогда. Они сидят и тихо работают. Иногда бываю за рубежом, сотрудничаем с учеными многих стран, они, бывает, к нам приезжают.

Ко многому обязывает

– Вы же поступали в Челябинский институт физкультуры как спортсмен и не мечтали работать в научной среде?

– Все произошло в стиле времени. Я тренировался у Евгения Ивановича Терлецкого в бассейне «Электрометаллург» (ныне «Планета «Ариант»). Этот тренер обладал исключительными педагогическими способностями. И вот я захотел быть на него похожим – стать тренером по плаванию и решил поступать в институт физкультуры. Учась в институте, я занимался научной работой. Окончил вуз с красным дипломом. Затем мне предложили поступать в аспирантуру медицинского института. Я поступил.

– Вас назвали самым молодым доктором наук Урала.

– Этим я обязан многим людям. Прежде всего Льву Яковлевичу, Илье Ильичу, а также Леониду Михайловичу. А еще Валерию Александровичу Черешневу, который сейчас заведует Уральским отделением РАН и многим, многим другим людям. В 30 лет я защитил докторскую диссертацию.

– Каково быть в 30 лет доктором?

– Ответственно и тяжело. Ко многому обязывает.

– Сегодня свою докторскую считаете весомым научным трудом?

– Ни один нормальный человек так не считает. Сейчас уже нет. Когда защищался, считал. Докторская была связана как раз с прогнозированием, а компьютеры тогда только входили в работу, и судьба свела меня с Евгением Дмитриевичем Пушкаревым, он работал в ИВЦ ЧТЗ – опытный и грамотный статистик. Мне повезло. Теперь, благодаря ему, я могу сказать, что кое-что стал понимать в статистике. Это мне в дальнейшем очень помогло.

Все в НХЛ?

– Как относитесь к родительскому спортивному фанатизму? Ведь сегодня детей чуть не с младенчества отдают в спортивные школы и мечтают сделать из них великих спортсменов. Есть примеры, когда родители приходят советоваться с вами?

–Нет. Мы только становимся свидетелями печальных последствий. Приходит 17-летний человечек, 11 из них он играет в хоккей, а у него артериальная гипертензия, давление 150 на 110. Выясняется, папа – гипертоник, мама – гипертоник, есть семейный врач... И они теперь в панике – что же делать с сыном, в которого столько денег уже вложили, чтобы сделать из него хоккеиста? Есть дети с повышенной хрупкостью костных тканей, при любом столкновении у них будут переломы. Родители напрочь игнорируют природу и толкают ребенка в хоккей, мечтая только об НХЛ... Это проблема культуры прежде всего. И вновь проблема востребованности специалистов.

– Спортивные школы тоже этого не делают?

– Ответ у школ всегда один: на какие средства мы будем проводить такие исследования? Еще раз повторюсь – без участия тренера проходить у нас обследование почти бессмысленно. Все изменения в организме ребенка происходят под влиянием физической нагрузки, которую задает тренер.

– А на начальном этапе, когда родители только собираются отдать ребенка в спорт?

– Огромный смысл!

–Кстати, как вы относитесь к проблеме допинга?

– Если коротко. Противник, потому что олимпийские медали – это еще не вся жизнь. Всю жизнь ты все равно не сможешь быть олимпийцем. У молодого спортсмена есть амбиции, азарт, а спорт – заряженность на успех. И определенного склада люди прибегают к применению допинга в спортивной подготовке. Запрещенные фампрепараты применяют, как правило, высококвалифицированные спортсмены. Им это необходимо для того, чтобы стать ещё более выносливыми и при этом быстрее восстанавливаться. Сейчас же вкалывают все. В итоге что имеем: в юниорах они – первые, а во взрослых их нет, все выжали. Так, например, мы встречались со специалистами, и они утверждают: запрещенных препаратов гораздо меньше, чем разрешенных. Но опять же нужно учитывать, что среди разрешенных препаратов одни могут действовать на спортсмена эффективно, другие – нет.

Вернутся и научат

– Ваши родители тоже были фанатично преданы спорту?

– Нет, папа всегда говорил: «Прежде всего здоровье». Он инженером был, любил на лыжах ходить. Имел первый спортивный разряд.

– На спорт сегодня время остается?

– Только на воспитание детей, в этом году у меня родились два сына. Зарядку делаю, плаваю летом. Больше ничем порадовать не могу. (Смеется.) Вредными привычками стараюсь не злоупотреблять.

– Своих сыновей отдадите в спорт?

– Да. Но прежде всего я буду смотреть на тренера. Если это умный и порядочный человек, который, помимо занятий спортом, учит жизни, правильному поведению в обществе, делает из ребенка человека – отдам. Мне победы не нужны. Избалованных тренерами детей вижу постоянно в нашем вузе. И что потом с ними происходит, когда они никому не нужны, тоже знаю. Спорт – это еще не вся жизнь.

– Вы согласны с молодыми учеными, которые считают, что изучать биологию, генетику надо в западных вузах?

– На практику надо ехать туда, но работать надо, по возможности, стараться здесь. Хоть это сегодня не всегда так легко получается.

– Хотите сказать, что ваши студенты здесь получают достойные знания?

– Кто этого хочет – да.

– Если бы вас сегодня позвали работать за рубежом – согласились бы?

– Раньше очень хотел этого, сейчас вместо себя послал бы молодых перспективных ребят, а они, если вернутся, то всему меня научат.

– А перспективные есть?

– Были, есть и будут. Надо только не лениться создавать им достойные условия для работы и жизни.