Дети как гаджеты, школа как салон маникюра. Отец будущего первоклассника — о первом родительском собрании

Челябинский журналист Александр Олексюк в этом году ведет ребенка в первый класс. До 1 сентября еще больше полугода, но подготовка к приему в школу уже началась. Александр посетил первое в своей жизни школьное родительское собрание, получил массу впечатлений и написал, какие мысли пришли ему в голову. Почитайте его колонку, согласны?

Побывал на встрече директора школы и родителей будущих первоклассников. Папы и мамы собрались в актовом зале после работы — усталые, некоторые с бессмысленными масками, стянутыми на подбородки. Я, кстати, не совсем понимаю, зачем их так носить? Вроде есть маска, а вроде и нет. Наверное, расклад такой: хорошо дышится, а если вдруг шухер, маску можно быстро подтянуть на лицо, двумя пальцами — раз, и всё, как штаны, ну а пока никто не ругается, пусть она украшает бороду, всё ж символ лояльности.

Молодой бодрый директор рассказывал о всяких организационных моментах, о программе, особенностях учебного процесса и так далее, а я сидел и думал, что за 17 лет с тех пор, как я сам окончил школу, очень многое изменилось. И в первую очередь — система сложных отношений в триумвирате педагогов, родителей и детей.

Когда деревья были большими, на школьника распространялось нечто вроде «презумпции виновности». То есть в большинстве спорных случаев ученик априори считался дураком и виноватым, а родители, как правило, пассивно выступали на стороне педагогов и щедро раздавали лещей «своему балбесу».

Оставляло ли это какие-то фатальные травмы на тонкой душевной организации нашкодившего отрока? Не знаю, по-разному, я лично обошелся без травм. Скажем, однажды у меня закончился дневник в марте, потому что на протяжении года я вырывал из него страницы с двойками. Была ли в этом вина педагогов? Кто-то отчитывал их за то, что они не сумели найти ко мне подхода, задеть нужные струны, вложить мне урок в рот, как румяный блин на лопате? Разумеется, нет. Виноват, и всё. В глубине души я это понимал, наказание принимал спокойно, продолжал тупить и дерзить.

Другое дело, что нередко родители и учителя все-таки перегибали палку и по-настоящему гнобили детей, из-за чего те в самом деле шли трещинами. Особенно если этих ребят вдобавок обижали еще и злобные сверстники, совершенно безжалостные в свои годы. Тогда человеку действительно приходилось худо. Быть подростком вообще худо, я бы этот период, будь моя воля, с радостью бы перепрыгнул, как через костер.

Однако минуло 17 лет, и что мы видим? Вчерашние дети, которые отчитывались за двойки и дрожжи, брошенные в школьный сортир, теперь всё перевернули с ног на голову. Отныне «презумпция виновности» распространяется исключительно на педагогов, которые учат их ошалевших недорослей.

— А что у них с гаджетами? Не разрешаете пользоваться на уроке? — спрашиваю у директора.

— Нет, строго запрещено. Гаджеты убираются в сумки, — ответил директор. — И часы тоже. Тут у нас случай был: у родителей имелись какие-то претензии к учителю, они пытались его записать через детские смарт-часы.

Потом директор на всякий случай рассказал, что по всей школе развешаны камеры и все спорные моменты решаются через суд. Достали, наверное, теперь всё через суд...

За последние несколько лет я слышал десятки таких историй, когда родители, воспринимая школу словно комбинат образовательных услуг, ни во что не ставили учителей и доводили ерундовые, казалось бы, ситуации до судов, скандалов, СМИ. Свои дети правы, все остальные неправы. Надо полагать, школьники от таких «подарков судьбы» страдают не меньше, чем если бы их постоянно отчитывали и шпыняли. Это две одинаково гнусные крайности.

Отчего оно так? Думается, что, во-первых, родители-бузотеры инфантильны, не зря же они маски на подбородки натягивают и видят в своих детях что-то вроде новеньких гаджетов, маленьких милых кукол, собственных аватаров, которые сумеют реализовать то, что не получилось у них самих. Естественно, с таким отношением человек будет махать шашкой при каждом суровом слове в сторону дитятки, ведь ругают не школьника, а его самого, а он молодец. Во-вторых, система образования сама виновата: сколько лет вбивалась в голову какая-то чепуха про образовательные услуги, как будто школа — это салон маникюра. И в итоге видим то, что видим.

— И еще очень важный момент, — сказал директор. — Когда будете готовить заявление на поступление в нашу школу, нужно будет отдельно написать документ «Согласие на трудовую деятельность».

— Это что еще за документ? — загудел зал.

— Ну чтобы школьник мог принимать участие в субботниках, убирал за собой, дежурил в классе, — смущенно ответил директор.