Владимир Холстинин, гитарист группы «Ария»: «Я услышал Ричи Блэкмора и понял, чем буду заниматься всю жизнь»

Еще в конце 80-х годов группа «Ария» стала отдушиной и проводником хэви-метала в Советском Союзе, а затем и в России. Участники уходили и возвращались, но публика всегда заполняла любой зал. В 2016 году легендарная группа отправилась в особый «юбилейный» тур, чтобы отметить три десятка лет виртуозного вокала, пулеметных ударных, зубодробительных гитарных соло и настоящего рок-н-ролла. Не сомневайтесь, он все еще жив в их сердцах!

Перед одним из концертов группы мы побеседовали с ее вокалистом Михаилом Житняковым и с бессменным «арийским» гитаристом Владимиром Холстининым.

– Естественно, я не могу не спросить о 30-летии «Арии». Каково это – ощущать и понимать, что группа, в которой вы играете, уже столько лет живет и собирает полные залы?

Владимир Холстинин: Мы об этом вспоминаем только тогда, когда выходим на сцену на юбилейном концерте. И видим, сколько приехало людей. Тогда понимаешь, что, наверное, жизнь прожита не зря, и это все – целая история твоей жизни… Может быть, даже история рок-музыки страны. А так, на обычных концертах, мы живем сегодняшним днем и играем, как будто вчера только начали, и ничего особенного не чувствуем.

– Михаил, а вы за те пять лет, что вы являетесь вокалистом, все еще ощущаете музыкальное величие «Арии»?

Михаил Житняков: Конечно, чувствовал и продолжаю чувствовать. Ответ очень простой, даже добавить нечего. (Улыбается.)

– Какой вопрос журналистов вам больше всего надоел за это время?

Михаил Житняков: У нас есть целый хит-парад! (Все смеются.) Первое место – это, конечно, «Как вам наш город?».

Владимир Холстинин: На втором месте – «Почему ушел Кипелов?», а на третьем – «Расскажите смешной случай». Пожалуй, эти чаще всего задают.

– Расскажите о своих учителях в плане музыки. Именно об учителях, а не о кумирах. У кого вы учились и на кого равнялись?

Владимир Холстинин: Я учился у Ричи Блэкмора (гитарист и один из основателей группы Deep Purple. – Прим. авт.). Услышал его в школе и сразу понял, чем я буду заниматься всю оставшуюся жизнь. И никогда об этом не пожалел. Учился у него, как у музыканта, как у гитариста и композитора. Я анализировал все, что он делает, и пытался это копировать.

Михаил Житняков: Что касается меня, то я считаю, что еще нахожусь в процессе обучения, когда на меня еще могут производить впечатление всевозможные фронтмены именитых групп. Это целая плеяда артистов, поэтому, если начать сейчас перечислять, то можно кого-нибудь обязательно забыть, а это будет не совсем правильно.

– Владимир, вы во многих интервью затрагиваете тему прошлого страны и критикуете старые устои. Есть ли какая-то вещь из советской музыкальной действительности, по которой вы все же скучаете?

Владимир Холстинин: Наверное, нет… Единственный плюс, который был в советской цензуре и комиссиях, – под фонограмму нельзя было играть. За это расстрел каждый день, до смерти! (Улыбается.) То есть даже просто выгоняли с работы. Поэтому все работали честно, даже «попса».

– Но «Арию» никогда не пытались уличить в том, что она поет под «фанеру»?

Михаил Житняков: Уличить пытались, но если группа работает вживую, это бесполезно.

Владимир Холстинин: Да, постоянно! Даже сейчас иногда читаю в Интернете: «Играли настолько четко, ни одной лишней ноты, что сразу видно – под «фанеру».

– В этом туре вы периодически перетряхиваете сет-лист, к примеру, вместо «Все, что было» играете «Точку невозврата». Как вообще формировался сет-лист юбилейного тура?

Михаил Житняков: Годом празднования 30-летия «Арии» считается 2015 год, и тур, который у нас состоялся в прошлом году, тоже был по праву юбилейным, но получилось так, что наряду с этим мы разделили это событие еще и с презентацией нашего нового альбома. По этой причине нам тогда элементарно не хватило хронометража для того, чтобы спеть все самые полюбившиеся поклонникам песни. Поэтому когда мы поехали в этот тур, то для нас стало очевидным то, что мы должны доделать свою работу до конца и включить по максимуму в сет-лист те песни, которые не попали в прошлогодний тур.

– Кстати, почему убрали песню «Антихрист» – это наиболее часто задаваемый вопрос в соцсетях после ваших концертов. Раскройте тайну, с чем было связано ее исключение из программы?

Владимир Холстинин: Мы собирались ее играть, но убрали по просьбе нашей многоуважаемой Маргариты Пушкиной. Она написала нам письмо, позвонила и попросила не исполнять эту песню на концертах. Мы вошли в положение…

Михаил Житняков: Мы, как люди, которые действительно не хотят никаких скандалов, не могли к ней не прислушаться.

– Она объяснила свою просьбу?

Михаил Житняков: Конечно, но лучше вам ее о таких вещах спрашивать, так будет корректней. Мы просто прислушались к тому, что она сказала.

– Недавно Виталий Дубинин давал интервью немецкому журналу о тяжелой музыке, и текст вышел полностью на чужом для вас языке. А идея попробовать исполнить какие-нибудь зарубежные рок-н-ролл хиты на английском или немецком у вас не возникала?

Михаил Житняков: Дискография группы подсказывает, что были и каверы, правда, адаптированные на русский язык. И были песни на английском языке, авторство которых принадлежало группе «Ария».

Владимир Холстинин: У нас в одно время был такая практика: мы играли рождественские концерты, на которых позволяли себе всякую «неформальщину». То есть делали необычные аранжировки своих собственных песен или исполняли композиции из любимых кинофильмов. А однажды попробовали сыграть два кавера – один на Iron Maiden, а другой на Deep Purple. И потом на одном из форумов читали обсуждение. Из другого города спрашивают: «А что играли-то?». И человек отвечает, что сыграли такие-то песни, а потом «какую-то хрень на английском языке»! (Все смеются.) Но самое главное, что было два хлопка в зале, когда мы сыграли The Trooper группы Iron Maiden. А нам казалось, что все же знают, что мы похожи на Iron Maiden, ведь нас в этом постоянно обвиняют, поэтому должны узнать эту песню. И никакой реакции не было! Мы как будто играли для себя, а ведь еще репетировали ее. (Улыбается.)

– В кино для актера наивысшей наградой является «Оскар», а что для вас является наградой за ваше творчество?

Михаил Житняков: Для музыканта – «Грэмми» же! А почему бы и нет? Ведь если не ставить себе амбициозных планов... Вообще, мне кажется, что для каждого периода карьеры есть своя награда.

Владимир Холстинин: Зрители, которые приходят на концерт. Особенно те, что еще не совсем совершеннолетние. Когда мы видим школьников, которые пришли на концерт, то понимаем: наверное, мы делали что-то не зря… Вот это и есть наша награда.