Татьянин День Победы

Про ветеранов вся страна вспоминает накануне Дня Победы и всего на несколько дней... Это стало уже избитым утверждением, штампом. Но на примере Татьяны Семеновой, которая прошла всю войну от Ленинграда до Берлина, очередной раз убеждаешься, что фраза эта имеет под собой все основания. Сайт Chelyabinsk.ru продолжает серию публикаций о ветеранах Великой Отечественной и тружениках тыла.

В последние дни на Татьяну Ивановну буквально обрушился шквал просьб о встрече от журналистов самых разных по популярности и тематике изданий, чтобы к 9 Мая сделать статьи про нее. Оно и понятно, круглая дата грядет... И это довольно сильный контраст с «непраздничными» днями, когда все внимание общества к ветеранам проявляется в редком визите соцработника...

«Прислали вчера открытку от президента. Это не оскорбление? Никогда такого не было, чтобы за месяц поздравляли. Такое впечатление, что забыли, а может, и не знают, когда День Победы...» – говорит Татьяна Ивановна. Но на несколько встреч с журналистами фронтовичка все же согласилась: «Я понимаю, как важно продолжать рассказывать о войне, пока мы, ее свидетели, еще живы. И раньше, пока позволяло здоровье, все дни накануне и сам праздник у меня были расписаны по минутам. Все по магазинам бегают, продукты покупают, подарки, а у меня встреча в одной школе, через пару часов – в другой... А сейчас вот почти всем журналистам пришлось отказать... Трудно уже даже дома, в кресле сидя, разговаривать, все-таки скоро 89 лет стукнет...»

Рассказать Татьяне Ивановне действительно есть о чем. По окончании школы, получив среднее медицинское образование и совсем немного успев поработать медсестрой в Челябинской городской больнице, она в 18 лет добровольцем пошла на фронт, попала в формировавшийся тогда госпиталь под Ашой, потом ее зачислили в 505-й гаубично-артиллерийский полк. Повидала и блокадный Ленинград, и переправу через Одер, и освобождение Берлина. Награждена орденами Отечественной Войны I степени и Славы III степени, медалями «За оборону Ленинграда» и «За взятие Берлина».

«Представьте себе вашу жену, девушку, которая пять лет без крыши над головой, среди одних мужчин, без горячей воды, нормальной еды, постели... – продолжает Татьяна Ивановна. – Но зато люди были только хорошие, сейчас таких редко встретишь...»

Трудно представить все ужасы войны, которые для фронтовиков были повседневностью, несмотря на то что книг или фильмов об этом за семь десятилетий появилось множество. Ранней весной в Красном бору, что под Ленинградом, полк Татьяны Ивановны почти месяц держал оборону превосходящих сил противника: «Взглянешь на солдатика – в грязи, обмороженный, синий. Вроде живой, а выглядит как мертвый. В окопах ледяная талая вода иногда по грудь, а чистой питьевой не найти. Брали из воронок, где почище. Я заменяла погибшего фельдшера и решила как-то проверить чистоту этого «источника». К этому разу начали уже добираться до дна... Черпают котелками лужу в воронке, черпают – и вдруг показалась нога в сапоге... Солдат всю зиму там пролежал, видимо. А мы эту воду пили, готовили на ней, обмывали раны...»

Или блокадный Ленинград, где крысы нападали на лежачих раненых, неспособных постоять за себя, где замерзшую буханку хлеба распиливали лобзиком и даже крошки, оставшиеся после этой процедуры, аккуратно делили. Война унесла жизнь брата и отца Татьяны Семеновой, многих друзей и хороших знакомых.

Несмотря ни на что, Татьяна Ивановна вспоминает и все то доброе, что все-таки встречалось на войне. Как внезапная песня, затянутая на привале, вызывала на мужских лицах улыбку. Как эти грязные, усталые вояки всегда старались заботиться о своих «сестричках» и этим сами отдыхали душой. Как на фронте она встретила своего будущего мужа и как сразу после взятия Рейхстага в Берлине они сыграли офицерскую свадьбу, на которой было «всего пять-шесть человек, а не то что сейчас по несколько сотен людей за молодых гуляют...»

– Татьяна Ивановна, вы в школах, рассказывая о войне, повидали не одно молодое поколение. Как они вам? Смогли бы выдержать что-то похожее на то, что досталось на долю вашим ровесникам?

– Всегда удивлялась – такие умные ребята. Мы-то были гораздо наивней, не такими образованными. Но нам было легче, мы своих врагов знали в лицо – вон они, с другой стороны траншеи. А у вас враги рядом, в вашей стране, городе, во дворе. Страшно сейчас жить. Я в молодости могла ночь-полночь в лес пойти, а сейчас за железными дверями прячусь, человека боюсь. Тяжело было бы сейчас такую же победу одержать, у многих только богатство на уме, машина, квартира, шубка жене. Но все равно бы справились, забыли обо всем этом сразу. Объединились бы, если б такая же беда на порог пришла.

После войны санитарка любимому делу не изменила. Работала в хирургическом, туберкулезном отделении медсестрой, а уже на пенсии никогда не отказывала районному военкомату, который каждые полгода просил помочь в медобследовании призывников. А кроме того участвовала в общественной жизни с клубом «Боевые подруги», переписывается со многими однополчанами, была заядлой садоводкой, пока сад не начали постоянно грабить и не стали окончательно сдавать ноги. До сих пор пишет стихи... Пусть они и любительские (хотя издано два сборника), зато в них много души:

У дороги в блиндаже, в три наката
Печка топится, и там два солдата:
Один радист, другой связист.
Бросив сумку полевую,
На лежанку фронтовую,
Примостилась в уголке.
Видят – спит.
Говорит связист радисту:
«Дай посмотрим, что у ней
В этой сумке за трофей.
Раз идет с передовой,
Значит, в полной боевой».
Тут и, думают солдаты,
И патроны, и гранаты.
Открывают тихо:
«Не нажить бы с нею лиха!»
Видят:
Два резиновых жгута,
Да два стиранных бинта,
Йода пузыречек,
Ниток шелковых моточек.
Тут же тоненький крючочек,
Чтоб обвязывать платочек,
Томик Пушкинских стихов,
Пузырек из-под духов,
Брови красить карандаш,
Самодельны бигуди...
«Ну и ну, солдат ты наш!
Хоть сейчас готовый в бой,
Все оружие с собой!»
И хохочут те солдаты:
«Мы – патроны, да гранаты...
Вот попробуй победи –
И на фронте бигуди!»

– Татьяна Ивановна, что самое хорошее и самое плохое было у вас после войны?

– Грустного много: два инфаркта, схоронила обоих мужей и двоих сыновей... А самое хорошее, конечно, женское счастье. Хорошие у меня были ребята...

Она воспитала троих сыновей, троих внуков, вот теперь есть еще и внучка, правда, далеко живет, в Санкт-Петербурге. Как любая мать, с блеском в глазах может говорить о них часами. И, как любой матери, самая большая грусть сейчас, что навещает только один оставшийся в живых сын да сноха другого. Остальные сыновья лишь улыбаются с фотографий на стене.

«Я ничего не прошу у властей, никуда не хожу. Что дадут, не отказываюсь, конечно. И социальная служба помогает, приходят несколько раз в месяц, – говорит Татьяна Ивановна. – Коллеги из госпиталя не забывают, раз в полгода лечусь там. Но чем дальше война, тем меньше людей вспоминают о ней всерьез, только вот к юбилеям, вроде как, для галочки...»