«У людей есть мнение, они имеют на это право»: большое интервью с новым мэром Челябинска Алексеем Лошкиным

Мы встретились с Алексеем Лошкиным в декабре, через месяц после его официального вступления в должность мэра Челябинска. Кабинет главы прежний, существенного ремонта или смены мебели не замечаю. Но теперь — много икон и президента. На телевизоре включен телеканал «Спас». Перед началом разговора Алексей Александрович заметно напряжен, будто перед экзаменом. Но, увлекшись беседой, расслабился, обязательные чиновничьи обороты стали перемежаться с понятными человеческими определениями и эмоциями.

О масштабных городских проблемах и уже сделанных шагах, об отношении к элитам и к критике людей, о зарплате мэра и семье, а также о том, когда последний раз ездил на общественном транспорте Алексей Лошкин рассказал в интервью главному редактору 74.RU Марии Шраменко.

— Алексей Александрович, как вообще получилось, что вы стали мэром? Я сейчас даже (позволю себе личную оценку) не про сомнительную процедуру конкурса и голосование гордумы говорю. Мне интересно другое, как вы решились занять эту должность и зачем вам это?

— Ну я человек военный, в какой-то степени так себя воспринимаю. Поэтому принял решение на основе того предложения, которое было мне сформулировано.

— Кем сформулировано?

— Сформулировано губернатором. Понятно, что насильно никто не заставлял. Я принял это предложение и пошел работать.

— Для вас, наверное, не секрет, что часть горожан критически отнеслись к вашему назначению на должность мэра в связи с прошлым в правоохранительных и надзорных структурах. Есть мнение, что на посту мэра должен быть крепкий хозяйственник с большим опытом. Как вы относитесь к этому скепсису?

— Никак не отношусь. У людей есть мнение, они имеют на это право. Я же не рубль, чтобы всем нравиться. В настоящий момент работаю здесь и буду со своей стороны стараться по всем направлениям, а как оно у меня получится, покажет только время.

— Очевидно, что по нагрузке и режиму вы при смене работы не очень выиграли, а по зарплате?

— По нагрузке я и на один процент не понимал того, что от меня потребуется. Раньше я свой график строил по часам или по дням, а сейчас — по минутам, это прям реально так.

Что касается заработной платы, я до конца пока еще и не понял. Прочитал какие-то публикации про 160% дохода. Слушайте, я тогда исполнял обязанности, и мне платили ту зарплату, как зама за исполнение обязанностей. Сейчас у меня есть цифра зарплаты главы, но я еще не полный месяц работаю и, если честно, не до конца разобрался.

Думаю, зарплаты плюс-минус схожие, может даже чуть поменьше, потому что всё-таки в отличие от муниципалитета, региональные выплаты предусматривают надбавки за классные чины, нагрузку за квалификацию, опыт, плюс дополнительные — за ученую степень или государственные награды. Поэтому, мне кажется, в КСП сетка чуть повыше, чем на муниципальном уровне. Но тут я в первую очередь даже не про себя хотел бы говорить, а про работников администрации.

Сегодня зарплата [муниципальных служащих] должна быть всё-таки конкурентной, на мой взгляд, потому что, если этого не будет, то мы неизбежно просто потеряем людей, будут уходить. Особенно специалисты, работа которых совершенно точно востребована в других сферах экономики. Взять, допустим, управление капитального строительства, любого специалиста оттуда, я думаю, что с большим удовольствием заберут в строительный сектор. То же самое дорожная отрасль, если нам не создавать условий сотрудникам, то их с удовольствием подрядчики наши позабирают. Это касается и структуры администрации и наших муниципальных учреждений, предприятий. Я поставил задачу скорректировать зарплату как минимум до рыночного уровня. Иначе мы потеряем персонал.

— Должность мэра отчасти расстрельная. Критика за всё, что происходит в городе, даже если вы не имеете к этому прямого управленческого отношения, сыпется всегда на главу. Одна из таких острых тем, за которую мэрия уже несколько лет не несет ответственности, — это общественный транспорт. Что вы будете делать, не обладая никакими полномочиями в этой сфере?

— Вопросы про общественный транспорт задаются на всех уровнях, и Алексей Леонидович говорил об этом на своей прямой линии. Много сделано. Я приезжал в наше муниципальное предприятие, в «Службу организации движения» и для себя с удовольствием отметил, что в существующем парке нет автобусов старше 2019 года. Троллейбусный парк обновляется, трамвайный обновляется. Еще не до конца, но работа ведется.

Некоторое время назад была принята дорожная концепция и сейчас реализуется. Она складывается не только из одного трамвая или автобуса. Это глобальное обновление транспортного комфорта, системы транспортной доступности, которая в городе перестраивается.

Новый подвижной состав — это элемент важный, но если для него нет условий, будь то трамвайный рельс или выделенная полоса, то бессмысленно о нем рассуждать.

Про новые маршруты тоже читаю, тоже получаю сообщения от граждан, особенно по новым микрорайонам. Чем больше людей там будет проживать постоянно, тем острее будет стоять вопрос общественного транспорта в этих местах.

И можно глаза закрывать и говорить, нет, вы там сами решайте (имеет в виду миндортранс. — Прим. ред.), но мы все должны работать на одну цель. Очень плохо, когда чиновник говорит, как в том фильме: «к пуговицам вопросы есть? А нет, ну и всё, значит, я свою работу выполнил». Это неправильно. Мы же не пуговицы в магазине покупаем, а пальто целиком.

Да, я читаю комментарии, вижу — по общественному транспорту вопросы есть. И в своей части стараемся улучшить уборку дорог, чтобы транспорт ехал, выделенная полоса не была завалена снегом после прочистки дорожной сети.

— А когда вы последний раз ездили как пассажир на общественном транспорте?

— В выходной день.

— А в будни, в час пик?

— Нет, в будни не ездил. А в выходной день, давно уже ввел практику, езжу и на общественном транспорте, и на такси.

— В середине декабря Дмитрий Гатов, новый глава Троицка, где тоже много проблем с общественным транспортом, решил в час пик заехать на остановку. Приехал, посмотрел на людей, которые в мороз не могли залезть в автобус, пожелал всем удачи и уехал на авто. За что, конечно, подвергся серьезной критике. Не кажется ли вам, что чиновники должны на себе ощущать, как результаты их работы сказываются на горожанах?

— Полностью согласен. Я и сам к себе эти требования предъявляю, и своих коллег мотивирую на это. На то, что нужно больше ходить по району пешком, больше смотреть по сторонам — каждый раз на аппаратном совещании об этом говорю.

Не важно, за рулем едешь или пешком в выходной день, ты же видишь, обращаешь внимание. Я вот буквально на выходных ехал на ЧМЗ через мост на Черкасской, смотрю, с левой стороны два наших дерева стоят — украшения новогодние. И на одном из них секция не горит. Знаете, бывает у них такая проблема. Я тут же сфотографировал, главе кидаю, неважно — выходной день, не выходной. И это постоянно, по любым вопросам. Например, вижу, что навалы какие-то снежные не дочистили, отправляю. Потребовал, чтобы систему видеофиксации установили на снегосвалке, слежу круглосуточно и за уборкой дорог, и за вывозом снега. У нас для контроля есть все возможности, а у них [подрядчиков] существует ответственность и отчетность.

Только через призму личного опыта, как вы говорите, можно почувствовать ту проблематику, которая существует. Даже если утром еду на служебной машине, я понимаю, что в час пик есть места серьезной концентрации людей — это крупные остановочные комплексы, где большое количество жителей стоят в ожидании транспорта.

И на этом мы делаем акценты. Проехал я, допустим, Молодогвардейцев и Кашириных. Утром там много жителей стоит. Дал команду, и мы через этот остановочный комплекс открыли новый маршрут, добавили по транспорту интенсив, поставили на контроль межрейсовые паузы по тем автобусам, которые находятся в зоне ответственности нашего муниципального предприятия. И я вижу, что ситуация там исправилась, хоть и не до конца.

Очень много вопросов по транспортному обеспечению приходит из Паркового. Туда еще ветка транспортной доступности в таком объеме, как на Братьев Кашириных или Комсомольском проспекте, не дошла. Я думаю, что нужно время. Сначала строятся микрорайоны, затем встает неизбежный вопрос по обеспечению социальной инфраструктуры, детских садов, школ, что реализуется, потом вопрос поликлиники, и он тоже уже стоит. Следом и транспорт. В каждом отдельном случае будем думать, находить решения, как быстрее возвести нужную инфраструктуру, чтобы людям было комфортнее.

— Вы сейчас упоминаете проблемы густонаселенного микрорайона Парковый. А в декабре с подачи губернатора пошла речь об объединении с частью Сосновского района, с так называемым поселком Западный, который тоже застраивается какими-то космическими темпами. В этом случае работы у вас, мягко говоря, прибавится. Хочется услышать ваше мнение про возможную агломерацию.

— Надо признать очевидное — жители Западного уже фактически челябинцы. Они работают в городе, вносят свой вклад в его экономику, пользуются услугами и инфраструктурой. Но на деле имеют сельскую регистрацию и определенные неудобства, связанные с этим. Например, при оформлении документов. Поэтому, конечно, мы прорабатываем вопрос объединения. Для людей вижу в этом очевидные плюсы.

Агломерация сама по себе как форма организации муниципальных образований, их взаимодействия на единой экономической основе, территориальной целостности, логистической связи появилась же не вчера. Туда входит гораздо больше территорий — Челябинск, Сосновка, Копейск. Присоединяли еще Аргаяш, Еманжелинск, Еткуль. Всего порядка семи территорий. И там есть ряд инструментов, делались подводящие решения, которые уже сформированы даже с точки зрения планирования улично-дорожной сети. Например, продолжение улицы Братьев Кашириных до Лыжных батальонов. Или тракт от Новоградского проспекта до туда — на Привилегию, который проходит за поселком Вавиловец. Много решений таких, логистика уже формируется.

Когда вопрос о численности Челябинска поднимается, то статистика на прошлый год — миллион сто семьдесят семь тысяч жителей, это официально. Но по прикрепленным к медицинским учреждениям города — миллион триста семнадцать, то есть разница в двести тысяч. Это как раз и есть жители той территории пригородного строительства.

И не только западное направление. У нас же есть и Красноармейский район, и копейское направление. Если с Западным мы всё равно имеем какой-то территориальный раздел в виде СНТ, то в тот же Копейск — как в район Челябинска съездить, с моста спустился, и ты там. Я уверен, что большая часть жителей Копейска работает в Челябинске, это совершенно очевидно.

— Если вернуться к будущему присоединению Западного, то кажется, что для него это принесет понятные плюсы, а для Челябинска и городского бюджета — очевидные минусы.

Ну вот смотрите, если рассуждать как экономист с точки зрения экономики, для города это больше плюс, потому что есть ресурсная база Западного, которую можно совершенно спокойно развивать и использовать. Там уже за последние пять лет область многое сделала — школы, детские сады, дороги и очистные сооружения. Надо дотягивать эту инфраструктуру до уровня Челябинска, этим заниматься.

На долгосрочную, стратегическую перспективу развития города я вижу больше плюсов от этого решения. Думаю, большинство жителей города и самого Западного это решение поддержит.

— Объясните для простого обывателя, для меня, какие всё-таки плюсы для Челябинска в присоединении Западного?

Это фактически уже Челябинск. И рассматривать их мы должны как совокупность, например, в части архитектурно-градостроительных решений, которые должны быть нам понятны. Понимаете, чем дальше мы будем отодвигать этот вопрос… например, взяли и присоединили Западный через 10 лет, то что за 10 лет там вырастет? Да всё что угодно. В каком это виде будет? Да никто не знает, в каком. Рынки появятся, еще какие-то вещи.

А какие обязательства [у застройщиков] будут по социальной нагрузке? До настоящего времени это Сосновский район и их ответственность.

— А теперь всё это ляжет на плечи бюджета Челябинска.

— Еще раз говорю, мы можем это сколько угодно отодвигать от себя или с этим не соглашаться внутренне, но, на мой взгляд, Западный уже давно является Челябинском. И продлить зону своей административной ответственности на то, что там происходит, это вопрос только времени.

— Хорошо, а что у нас с бюджетом? Многие главы регионов и городов-миллионников предсказывают финансово тяжелый год, верстая бюджеты, хватаются за голову. Придется ли Челябинску на чем-то экономить? Какие-то статьи бюджета урезаны на 2025-й?

— Знаете, я про бюджет могу вообще долго разговаривать, потому что в этом разбираюсь, но надо же так, чтобы жителям было понятно, правильно? Бюджет у нас сбалансирован — такая тривиальная фраза. По доходам в первом приближении это порядка 60 миллиардов, по расходам — плюс-минус на той же цифре: если по доходам 60,2, то по расходам 60,7. То есть разница порядка 500 млн дефицита. Но он покрывается остатками 2024 года, и по факту мы будем говорить, что дефицита не будет.

Другое дело, что на большое количество решений, которые принимаются сегодня — вынужденные или давно уже назревшие, мы будем изыскивать возможности. Они, конечно, потребуют в процессе года пересмотра расходов. О чём я говорю? В первую очередь — коммунальная инфраструктура. Это проблема для Челябинска, которая уже назрела достаточно серьезно.

Есть такая теория надежности коммунальной инфраструктуры, она не мною придумана, что обновление коммунальной инфраструктуры должно происходить от 1,5 до 3 процентов. Будем стремиться к этим показателям.

— У нас такое обновление происходило?

— Нет. Я провел большое совещание, и по тем цифрам, которые посмотрел, заслушал МУП ПОВВ, понимаю, что работа далека от идеалов. И, понимаете, это как снежный ком.

Есть нормативный срок использования сетей — порядка 40 лет. Считается, что через 40 лет их нужно менять. А у нас, и вы тоже неоднократно об этом писали, износ уже более 50 процентов — за пределами нормативного использования. Соответственно сети нужно менять, эту работу нужно делать. И слава богу, что губернатор это ставит как приоритетную задачу. Знаете, как раньше были пятилетки, так вот у нас ближайшая будет пятилетка ЖКХ, я ее так для себя обозначил.

— Алексей Александрович, это всё понятно, непонятно другое. Почему этим вопросом не занимались ранее? Или занимались не в тех темпах, не так интенсивно, как требовали проблемы. Почему мы оказались в кризисной точке, когда у нас авария на аварии, причем в зимнее время это вдвойне, втройне усугубляет ситуацию.

— Я посмотрел всю статистику и самое удивительное, что количество аварий за последние пять лет, если в номинальном исчислении смотреть, уменьшилось. Удивительно, да?

— Про какие сети вы говорите?

— Про водоснабжение и водоотведение. Я заслушал МУП ПОВВ, детально разбирался в той отчетности, которую мне дали. И вывел ряд вопросов, ответы на которые не получил. И это тоже предмет будущего нашего обсуждения с ними.

Я не могу утверждать, что ничего не делалось. Нет, где работа велась, то действительно велась. Вопрос, знаете, в постановке задач и стратегии. То есть, если ты ставишь задачу обновления коммунальной инфраструктуры, то делаешь для этого всё, начиная от финансирования, заканчивая подбором подрядчика, который применяет современные технологические решения. Допустим, вот канализационный коллектор мы восстанавливали в районе Торгового центра, видели же, наверное, там эти раскопки. Поменяли коллектор под Свердловским проспектом, не вскрывая его. Там две ветки — одна тысяча миллиметров, другая тысяча двести. Представьте диаметр такой трубы! Есть такая технология: большая яма разрывается и внутри существующего коллектора надувается некий композитный материал, который встает по форме трубы, с толщиной стенки очень приличной — порядка полутора сантиметров. Заявленный производителем срок годности — 50 лет, а по факту, я думаю, он 100 лет простоит, и ничего не будет. Но это более дорого, когда даже вскрытия благоустройства не происходит.

Сейчас мы занимаемся приоритизацией на 25-й год тех объектов, которые нужно сделать в первую очередь. Но, если честно, я посмотрел, из чего мы выбираем, и они все приоритетные.

— А тепловые сети в частных руках УСТЭК, пусть и на условиях аренды, это благо для города или вынужденная мера?

— Здесь одно другого не исключает, на самом деле. Я поначалу тоже немножко, знаете, с вопросом к этой ситуации отнесся. Но когда стал всё больше погружаться в проблематику по тепловым сетям, понял, что это назревшее решение. То есть тогда, когда мы не имеем собственных ресурсов, когда у нас есть дефицит ресурсов человеческих, муниципалитет передал эти сети в аренду с обязательствами, с инвестиционными программами по обновлению сетей теплоснабжения.

Компания УСТЭК достаточно крупная сетевая компания и у них есть соответствующая квалификация для того, чтобы эту работу делать.

— Мы вот много говорим про новые микрорайоны. А вам нравится жилье, которое строится в Челябинске?

— То, что делается в последнее время, да. Мы видели Челябинск в 2000-х, когда экономика росла, доходы населения начали расти, а жилья нам просто не хватало.

Вы помните, какой был бум, когда многие наши жители использовали покупку жилья в целях защиты собственных средств от инфляции. Ведь как было: если вложил деньги в покупку квартиры, то знал, что через пять лет она точно прибавит в цене. Строительный рынок тогда не был перенасыщенный, что построили, то жители и покупали. Да, тогда было большое засилье панельных домов. Но я бы негативно к понятию панельного строительства не относился, оно просто в обиход так вошло.

Когда мы говорим о панели, срабатывает устаревший ассоциативный ряд — всё серое, всё однотипное, одинаковые планировки. 121-я серия на северо-западе и не только, 97-я серия — помните, мы в этих нюансах все так досконально разбирались. Вот то панельное строительство мне точно не нравится.

Но современная панель другая, она позволяет уйти от стандартных планировок, сделать разную высотность внутри, не стандартизированные оконные проемы. А самое главное, современная многофункциональная панель позволяет совершенно спокойно снаружи ее облагораживать. У нас же много примеров таких ЖК, где человек, не наблюдавший процесс стройки, просто приходит в дом и думает, что тот монолитно-каркасный — «Манхеттен», «Театральный». Или компания «Никс» на Университетской набережной сейчас тоже из панели строит красивые такие дома.

— То есть Челябинск не будет идти по пути Екатеринбурга, где в какой-то момент волевым решением запретили панельное строительство?

— В Екатеринбурге нет запрета на панельное строительство.

— Но его там не ведут.

— Запрета в Екатеринбурге нет. Я за разнообразие в фасадных решениях.

У нас в управлении архитектуры есть специалисты, кто получал соответствующее образование, и им поставлена задача привести город к единому градостроительному облику, он должен развиваться по понятным законам. То есть если мы строим, допустим, высотный дом 24 этажа, мы должны понимать, как он будет вписываться, а самое главное, что за этим микрорайоном потом последует.

— Что вы считаете градостроительной ошибкой Челябинска?

— Никогда не думал над этим вопросом.

— Ничего не раздражает?

— Слово «раздражает» в этом вопросе мне непонятно. Челябинск уже качественно преобразился, многое сделано для архитектурного облика города и удобства жителей. Да, что-то подвисло в воздухе, чем нужно заниматься и с чем работать (задумался). Предстоит завершить объекты комплекса на реке Миасс, заниматься благоустройством в ее центральной части — той же набережной, например. Это истории, которые нужно довести до логического конца.

— Алексей Александрович, вот ехала сейчас к вам, только снежок чуть присыпал, и опять началось поливание дорог химией. Опять грязь. А осенью мы два месяца жили в бесконечной пыли. В конце ноября приезжали коллеги из других регионов, и мне было откровенно стыдно за любимый Челябинск. Каждый спросил, почему у вас такой грязный город. Да, два месяца мы жили без снега, такое бывает. Но ощущение, что всё это время дорожные подрядчики не убирали город вообще. Почему так?

— Мария, вы совершенно правы, пыль дорожная и грязь на дорогах была. Этот вопрос я точно так же задавал и сам себе, и подрядчикам, и профильному заместителю, который курирует дорожное хозяйство. Спрашивал, что мы можем сделать. Способов борьбы с пылью не так много, в летний период мы дорогу моем. Но когда наступила отрицательная температура, то использование средств малой механизации стало невозможным — в них используется вода, которая замерзает.

И вот, где техника не справляется, у нас наступает ручной труд. Это по сути — на лопату и в самосвал. И эта работа велась, совершенно точно. Не могу сказать, что подрядчики ничего в этом направлении не делали, с ними работа ведется и будет вестись.

Самому неприятно было, когда едешь по дороге и поднимается пыль, которая формируется на середине дороге, на межполосии. Я езжу за рулем не каждый день, и теперь гораздо больше внимания уделяю внешнему виду, облику, состоянию, всё, что вокруг вижу, на всё обращаю внимание.

— Согласна, что в уральских погодных реалиях ручной труд дорожников необходим, но наши читатели сняли видео, как работники ручной уборки шли откровенно нетрезвые с лопатами, делали вид, что борются с гололедом. За ними «присматривала» машина «ГК „Автодор“». Незадолго до этого представители этой дорожной компании озвучили вам, что за один день ручного труда работники получают до трех с половиной тысячи рублей.

— Мы все люди здравомыслящие, прекрасно понимаем, что эти вот шатающиеся «работники» явно не получают три с половиной тысячи рублей на руки. Это какая-то завышенная цифра, поэтому нет ли у вас вопросов к суммам дорожных контрактов?

— Я, признаюсь честно, этот ролик не видел, но доверяю, скажем так, вашему вопросу. Если это подрядчик, то зона ответственности его на 100%. Если они решат платить деньги из своего кармана людям, которые таким образом относятся к выполнению своей работы, это их проблемы совершенно точно. Но я далек от мысли, что кто-то из представителей бизнеса захочет платить за невыполненную работу, когда люди пришли, сымитировали деятельность.

— Но отчитались вам как заказчикам о выполненной работе…

— В первую очередь вот эти работники отчитываются в иерархии своей бизнес-структуры.

— А как быть горожанам, которые не получили чистый тротуар?

— Вы сейчас правильно акцент перенесли. Для нас, как для заказчика услуги, важно, чтобы дорога была в нормативном состоянии. Не забывайте про контрольные функции со стороны КДХ, мы обращаем внимание подрядчиков на уборку того или иного участка дороги. КДХ у нас регулярно этой работой занимается, и в случае отсутствия должной реакции со стороны подрядчика у них есть такой инструмент, как предписания на устранение недостатков, за неисполнение которых есть и санкции в рамках контрактных обязательств, и они не маленькие, сразу скажу.

— Весной предстоит разыграть новые миллиардные контракты по обслуживанию городских дорог на три года. Суммы по ним будут увеличены?

— Сроки по текущим контрактам истекают в середине следующего года, 2025-го. Готовимся к заключению. Здесь могу так сказать: очевидно, что жизнь подорожала, она подорожала везде и во всём, достаточно посмотреть стоимость техники и ее обслуживания, ГСМ или того же ручного труда. Кто бы мне сказал три года назад, что будут такие расценки, я бы не поверил, потому что это никогда столько не стоило. Стоимость услуги за последнее время выросла кратно. А работников ручного труда или механизаторов еще найти надо.

Мы сами столкнулись с такой проблемой, когда занимались подбором персонала на новую технику, средства на покупку которой выделил губернатор. На первом этапе закупили средства малой механизации, трактора, обеспечивающие чистку за счет ковша и щетки пешеходные проходов, остановок общественного транспорта, внутриквартальных проездов, по которым у нас достаточно большое количество обращений. Граждане обращаются, пишут везде, мы это, конечно, фиксируем, и вот такие действия предпринимаем.

— Это шаг на пути к созданию городского ДРСУ?

— Я бы так об этом не говорил. В первую очередь сейчас для меня это шаг к усилению глав районных администраций. Я не знаю причины, но перед тем, как я приступил к исполнению обязанностей, была проведена муниципальная реформа и некий отказ от муниципальных образований (районных администраций) внутри города-миллионника. Были сделаны некие шаги по централизации некоторых функций, которые, по моему мнению, должны быть сосредоточены непосредственно на местах. Это совершенно неправильно, когда у нас главы районных администраций не имеют инструментов, чтобы обеспечить чистоту в своем районе, почистить те же внутриквартальные проезды или подъезды к контейнерным площадкам. Пока у них нет инструментов, у меня нет права требовать с них.

А если, Бог не дай, осадки — за день двухмесячная норма, как в прошлом году? А ведь у нас значительное количество жалоб от жителей, что не могут ни проехать по району, ни выехать с него, потому что дорожники прошли, вал сформировали, дальше должны его дочищать как раз те, кто ответственный за внутрикварталку. Главы районных администраций в таких обстоятельствах становятся заложником ситуации и сколько там ни ругай, ни требуй, ни топай ногами, ситуация-то не поменяется.

Поэтому, если мы хотим по-настоящему бороться с проблемами, а не только обозначать их, надо давать главам инструменты.

— Чистота города — это базис для любого мегаполиса. Второй слой — это наши «замечательные» вывески по дизайн-коду или чаще без него и засилье ужасающих киосков. Проспект Ленина и улицу Лесопарковую — гостевой маршрут — привели в порядок, причесали, и на этом всё. А стоит сделать шаг в сторону, причем даже не в удаленные районы, а та же улица Сони Кривой, и всё посыпалось, ощущение, что ты снова в 90-х. Почему история с дизайн-кодом и зачисткой киосков никак не масштабируется на весь город?

— Хороший вопрос, я сегодня его обсуждал на аппаратном совещании. Меня это тоже не устраивает. Есть направления, которые просто не дают мне покоя, может быть потому что я по ним часто езжу. Вот тот же Комсомольский проспект, за который я переживаю по многим направлениям — пробки, торговые объекты, вывески и прочие вещи.

Вы правы, у нас дизайн-код в основной своей массе исполнен на гостевых маршрутах. Гостевые маршруты — это на сегодняшний момент 42 улицы, а не только проспект Ленина. Это и Тракторозаводский район, и Советский, и Ленинский, куда входят гостевые маршруты. Вот там, верно, всё более-менее в порядке.

Но есть отдельные направления, которые, по моему мнению, являются тоже неким лицом, ну как минимум района, а такого порядка там почему-то нет. Сегодня с главой Ленинского района говорили по поводу улицы Гагарина, где просто огромное количество различных павильонов стоит, и кто во что горазд.

Плюс эта вот реклама, которая цепляется чуть ли не цепями, я называю ее уличный мусор, ею мы тоже занимаемся.

— Вот вы упомянули киоски на Комсомольском проспекте. У нас был эксперимент три года назад, когда мы прошли и посчитали количество киосков на одной только улице — Комсомольском проспекте. Знаете, какая цифра получилась? 334 киоска.

— Сколько из них незаконных?

— Я не знаю. Это вопрос скорее к администрации, теперь и к вам. Но когда мы заходили в эти киоски и спрашивали, кто, как, кому платит, некоторые торговцы прямо говорили: платим тут непонятным людям, приходят, забирают деньги, и нас никто не трогает. Всё это было еще до задержаний в «Городской среде» (МКУ, контролирующем работу киосков, стоянок. — Прим. ред.)

Почему ларек более-менее цивилизованной Роспечати сносят (знаю-знаю, что там проблемы с документами), а соседние стихийные, диковатые шаурмы, шашлычные, какие-то продукты непонятного происхождения чувствуют себя очень вольготно в этих киосочных гетто. Не назрела ли реформа «Городской среды» и не напрашивается ли ночь длинных ковшей в Челябинске?

— Нестационарный торговый объект когда появился? В 90-е годы, когда у нас был переходный период, не только в Челябинске, в целом государстве. И в отсутствии или малом количестве торговых площадей в спальных районах стали появляться вот эти вот магазинчики быстрого доступа. В том периоде они были необходимы как средство реформирования бизнеса и обеспечения работой людей. Тогда был сложный период. Но мы давно уже из того периода ушли. И я отношусь к нестационарным торговым объектам как к элементам, которые должны были там и оставить. Но по какой-то причине мы до сих пор это с вами обсуждаем как одну из острых проблем, потому что я регулярно получаю от жителей по ним вопросы.

Буквально сегодня на совещании мы разговаривали про Комсомольский, 42. Оттуда постоянно мне жители пишут о наличии киосков на проходе, а это прямо напротив администрации Курчатовского района. Если мы напротив администрации чего-то не видим, то что говорить про районы более удаленные. Сегодня требовал от главы доклад. Он прошел, все их посчитал. Там у части заключены договоры когда-то, то есть они действующие, выявил и незаконные. То есть надо было мне дать команду, чтобы он пошел и выявил?! И это вызывает раздражение у жителей, и поверьте, у меня не меньше.

Другое дело, что сейчас нужно уместить эту работу в правовых рамках, почему Генеральная прокуратура и обратила на это внимание, не должно быть ни одного незаконного сноса объекта, всё понятно. А законные должны соответствовать дизайн-коду, он есть — серые с обрешеткой снаружи. Сегодня договорились, и коллеги из прокуратуры и органов полиции поддержали нас в этом.

Коль мы о киосках говорим, я позволю себе дальше порассуждать. Если мы берем незаконный торговый объект, тратим на его вывоз достаточное количество средств. Посчитайте: работник, манипулятор, который демонтирует, перевозчик на машине, грузовик, сотрудники сопровождения службы, которая занимается сносом, — все коллективно приехали, демонтировали, киоск поставили на машину, увезли, поставили на складе.

Начал погружаться в этот вопрос, спрашиваю, сколько у нас стоит, назовем так, штрафстоянка для ларька? Оказывается, 50 рублей, условно.

— То есть для водителя за штрафстоянку 2000 рублей в час…

— Я о том же! Сижу и говорю, а в чём экономика тогда этой истории, мы тратим огромные средства на то, чтобы вывезти, поставить, а отдаем условно за 50 рублей, ну 100. Мы работаем в минус, как государственные служащие. У меня складывается ощущение, что я первый об этом подумал.

Сегодня, мне кажется, водителей приучили, слава Богу, к культуре парковки. Так тоже самое надо сделать с нашими пресловутыми ларьками. Надо сделать экономически невыгодным его содержание за государственный счет вот на этих местах складирования.

Бизнесмен считает деньги. Демонтировали его киоск с товаром, так давайте, допустим, первый день — 50 тысяч штраф, а за каждый последующий еще 5 тысяч. А еще его обратно надо будет привезти, поставить — это тоже деньги. И бизнес сразу не складывается. Вот почему в этом направлении мысль не работает?

Но я сейчас веду речь про незаконные объекты, а есть большое количество тех торговых павильонов, допустим «Цветы», они обеспечивают свою функцию, которая жителю обеспечивает качество жизни.

— А давайте всё-таки на шаг назад — к незаконным киоскам и к тому, почему «не работает мысль». Может быть потому что идут договоренности с некими людьми помимо официальных процедур?

— Ну вы же сами привели пример, как три года назад ездили, прошли, посчитали, задали вопрос, вам что-то там кто-то прокомментировал, а через некоторое время всё это вылилось в историю, попавшую в публичную плоскость (имеет в виду аресты руководителей МКУ «Городская среда» за взятки от хозяев киосков. — Прим. ред). То есть кому-то было выгодно. Я сегодня поставил задачу своему профильному заместителю навести порядок в этом МКУ.

— Я упомянула ночь длинных ковшей в Москве, когда авторитарным решением мэра Москвы службы вышли, внесли предписание демонтировать нелегальные киоски за свой счет самостоятельно. Не выполнили? В одну ночь все поднялись, технику загнали и всё сравняли с землей, все незаконные. Вам не хочется перейти к таким жестким мерам?

— Я считаю, торговых площадей достаточно для того, чтобы переместить туда торговлю малого бизнеса. Сегодня все дома сдаются, особенно в новых микрорайонах, где первый и второй этажи отданы под торговые площади, масса магазинов, рынков. Тот же Комсомольский проспект, ну рядом у тебя рынок стоит уже стационарный, по-моему, «Победа» называется. Там же есть место, в чём проблема-то? Я эту историю, честно скажу, для себя не понимаю и не принимаю.

Я совершенно точно буду добиваться принятия решений по выбиванию экономической основы у такого незаконного бизнеса.

— Ну и раз уж мы заговорили про уголовные дела, которые сопровождают «Городскую среду», то не могу не спросить про фигуранта тех же дел, про бывшего советника мэра Петра Конарева. Но вопрос о другом объекте — о парке Гагарина. Много лет там ведет деятельность по аттракционам и развлечениям компания «Отдых», 50% которой до сих пор принадлежит Петру Конареву, обвиняемому во взятках. Нужно ли менять эту ситуацию в парке и как это можно сделать?

— Ну, Мария, я, конечно, еще далеко не до всех тем добрался. Поэтому в части парка могу так сказать: меня в нее погрузили, что называется, в первом приближении, я понимаю, что парк точно требует внимания и обновления. И там действительно ведется сейчас работа. Начали с зоны «Гулливер», которая внутри.

Что касается упомянутого имени и компании, то мне доложили, что там действительно еще в 2012 году были заключены договоры аренды, и они как-то так были заключены на невыгодных для муниципального учреждения условиях. Более того, они все со сроком 20-летней аренды. И я дал поручение посмотреть, изучить данные договоры с точки зрения возможностей. Другое дело, что касается аттракционов, вы же понимаете, парк является местом притяжения. Я тоже через день там бываю, пробежки совершаю, всё это вижу.

Поэтому понимаю, что прежде чем предпринять любое действие, нужно понять, что предложить взамен. Ну, условно говоря, приняли решение, убрали, да, вот оно — пустое поле. А альтернативы нет. Потому что, например, в настоящий момент парк не может приобрести — нет денег, или 44-й закон, или вообще в наличии нет каких-то аттракционов, или еще какая-то причина появится. И какой результат мы получим? Скажут жители нам спасибо за это? Сомневаюсь.

Я точно этим вопросом займусь. Меня там не только ситуация с упомянутой компанией волнует и с аттракционами, там же целый набор вопросов. Когда я был там, попросил отчетность, они мне ее даже предоставили. Но меня форма не устроила. Я отчетность и сам могу почитать, благо научили. Поэтому попросил коллег, чтобы они обновили информацию для меня.

— Вы говорите, что часто бегаете в парке. Вас уже узнают?

— Не знаю, они же молчат (улыбается).

— Не подходят?

— На самом деле, когда бегаю, меня даже сотрудники не узнают. Думаю, им просто непривычно видеть меня в другом облике.

А где-то в общественных местах, на выездах, люди узнают, бывает, подходят с каким-то вопросом. Я стараюсь уделить внимание человеку. Понятно, что иногда людям хочется просто выговориться, рассказать, что там вот так. А кто-то просто желает успеха.

— А как проходит знакомство с элитами города? Не секрет, что есть бизнесмены, у которых свои коммерческие интересы по Челябинску.

— Есть запись какая-то в приемной, кто-то звонит, просит встречи, но сейчас вот правда ни на что нет времени. Я понимаю, насколько ценны для меня полчаса работы, которую я могу посвятить, заслушав какой-то проект или исполнение по его решению.

Встреча — ради встречи, которая не несет никакой задачи, не по мне. Я привык знакомиться с людьми в процессе работы. При этом я понимаю и допускаю для себя, что количество, скажем так, формальных знакомств всё равно будет присутствовать в моей жизни. Всё-таки должность мэра — это должность общественно-публичная.

Я эти моменты (имеет в виду публичность. — Прим. ред.) первое время сильно на себе чувствовал, сейчас поменьше уже, как-то свыкаюсь. А первое время заходишь в магазин, в который ты ходил годами, где тебя в упор никто не наблюдал, теперь обсуждают. Или в выходные после храма мы с семьей заезжаем в «Патриот», быстро и в принципе вкусно можно перекусить. До причастия нужно пост держать, соответственно все мои голодные, надо их накормить быстро. Ну куда — в «Патриот». Какой я только реакции на себя не насмотрелся, не наслушался (смеется).

Потом со стороны начали люди спрашивать: «А что, ты в „Патриоте“ ешь?!» А где я должен есть? Я такой же человек.

— Ну всё же началось после ваших первых выездов по городу, тогда все активно обсуждали, в каких брендах вы ходите, в том числе порой люксовых. А тут вдруг народная столовая. Вот у людей и происходит когнитивный диссонанс, шаблон не складывается. Вы считаете себя обеспеченным человеком?

— Да нет, я обычный среднестатистический человек. Много таких, совершенно точно.

— Поступали ли к вам уже какие-то намеки или предложения в чьих либо интересах?

— Нет, таких предложений нет. Наверное, побаиваются всё-таки, с учетом моего бэкграунда. Он будет как профилактическая такая мера работать, и чему я рад. Потому что понимаю прекрасно, где я оказался. Взвешиваю объективно степень своей ответственности. И к этой работе отношусь как к определенному жизненному этапу. Господь меня привел сюда, и я должен, что называется, пронести этот крест.

В том числе и с точки зрения личной жизни. Если я трудоголик по жизни, то за отсутствие личного времени в выходные дни жена всё время попрекает: ты работу любишь больше, чем меня. У женщин есть такая повестка (смеется). Ну, понятно, что это всё с юмором. Сейчас такой период для моей семьи. И слава богу, что они меня поддерживают в этом направлении.

— Что сказала ваша супруга, когда вы ей в первый раз рассказали о предложении стать мэром?

— Ну что, она отнеслась с пониманием, слава Богу, к тому, что личного времени сейчас не будет, от слова совсем. Я тоже это понимал, еще на входе.

Если честно, конечно же, вначале было… знаете, есть в психологии такое понятие — комплекс Ионы. Был такой ветхозаветный пророк Иона, когда Господь ему сказал, что он должен пророчествовать, он испугался такой ответственности. И когда он плыл на лодке, поднялся шторм, лодка затонула и его кит заглотил в чрево. Иона взмолился Богу, понял, что совершил ошибку, не выполнив свое предназначение. И кит его через три дня выплюнул на берег, и после этого Иона стал ветхозаветным пророком.

И вот в психологии, когда человек не может справиться со своим страхом и выбирает для себя другое направление, а потом идет преодоление этого страха и возвращение к тому, к чему тебя Господь привел, этот процесс и называется комплексом Ионы.

Я в какой-то степени близкие к этому эмоции испытывал. Потому что я человек ответственный и понимал, сколько моих собственных ресурсов потребуется на эту работу. И это сбылось сейчас, выходных у меня нет, я нахожусь постоянно на телефоне, координируя действия. Это, конечно, новое состояние. Но вы знаете, не так давно я супруге признался, что начал получать удовольствие от своей работы. При том, что это выходной день, суббота. А мы что-то делали, кому-то что-то исправили, трубу починили. Я стал реально понимать, что результат своей работы я могу пощупать. Не было воды — вода появилась. Что-то возобновили, построили, исправили, свет провели. Вот это чувство удовлетворение вызывает. Оно меня мотивирует на работу, хорошо мотивирует.

— Какое самое большое разочарование первых двух месяцев работы?

— Пока нет никаких разочарований. Я, наверное, все разочарования на входе уже пережил, те, которые были, с ними справился, с Божьей помощью. Поэтому сейчас буду работать, стараться по мере своих сил. Совершенно точно будут ошибки, совершенно точно будут недовольные, кого-то будут какие-то наши решения не устраивать, но я это допускаю, понимаю, принимаю, в конце концов.

Я, знаете, человек достаточно самокритичный, и если какая-то будет критика, а она точно будет, и уже есть наверняка, но главное, что ты из нее вытаскиваешь. Если ты вытаскиваешь только собственную гордыню, что кто-то тебя посмел покритиковать, с таким отношением даже и не стоило соглашаться [на должность мэра]. Если ты вытаскиваешь информацию, на которую ты можешь оказать влияние и чем-то помочь, это совсем другое. Я нахожусь на втором пути. Стараюсь принимать во внимание те сообщения, которые, в том числе и в вашем издании, и в других где-то, если вижу сигналы, подхватываю, отдаю в работу. Это как определенный инструмент для меня, подсказки.

— Как семья переживает критику в интернете?

— Ну как пакетное предложение — шла в пакете с должностью. Я принял решение, семья поддержала, я благодарен, без этого никак.

— У вас есть амбициозная цель на время вашей работы? Вот у Алексея Леонидовича личный вызов — достроить метро, метротрам. Он об этом неоднократно говорил. А вы для себя сформулировали какую-то цель?

— Я для себя вижу цели, которые бы повышали качество жизни. А сегодня первостепенные задачи по качеству жизни — это всё-таки сети. Можно говорить какие-то высокопарные вещи, например, парков давайте сделаем много. Но я смотрю социологию и понимаю, что нужно решать проблему ЖКХ, серьезно обновить сетевую инфраструктуру и по теплу, и по воде, и по водоотведению.

— Когда станет меньше коммунальных аварий, люди это будут воспринимать как должное, и никто вас не поблагодарит и в заслугу не запишет. Вы готовы к этому?

— Да, я это понимал на входе. Когда ты работаешь с благоустройством, парками, улицами — это на поверхности всё лежит, это видно. Есть какие-то, допустим, архитектурные решения, которыми ты можешь запомниться как мэр. А когда ты будешь что-то менять под землей, эти изменения будут не видны, они только со временем проявятся в качестве жизни, когда у нас будет меньше коммунальных аварий, меньше отключений всевозможных.

Ну вот на мой период досталась такая участь, потому что нужно ситуацию исправлять. Я буду этим заниматься. Ну а параллельно всем остальным, потому что вопросов очень много.

— Спасибо за разговор. С большим интересом будем наблюдать за вашей работой.

— Помогайте! Доносите информацию, это важно и ценно.