Обнаженная натура – красота, а не порно

В истории с закрытием фотовыставки Джока Стерджесса в Центре фотографии имени братьев Люмьер страшнее всего презрение к профессионализму. Выставку закрыли по требованию людей, далеких от искусства. При этом было сделано все возможное, чтобы мнение профессионалов потонуло в истерике дилетантов. Ранее особое мнение в своей колонке «В искусстве фотографии появилась свежая струя» высказал обозреватель MyChel.ru. Сегодня дать оценку происходящему мы попросили известного фотографа, обладателя четырех наград World Press Photo «Золотой глаз», автора знаменитых серий ню Сергея Васильева.

– Сергей Григорьевич, то, что произошло в центре братьев Люмьер, – это возвращение политической цензуры?

– Произошедшее в галерее имени братьев Люмьер, на мой взгляд, чистой воды хулиганство. Причем, хулиганство, заранее спланированное и разрешенное. Подняли эту волну люди, не только ничего не понимающие в фотографии, но просто не обладающие никаким кругозором в области истории искусства. Кто-то на этом хулиганстве сделал себе пиар. При этом виновники выходки не были наказаны, что является знаком одобрения и хорошим сигналом последователям.

– Мир в который раз усмехнулся по поводу нашей необразованности и нетерпимости?

– Конечно. Не так давно я был на собственной выставке в Париже. В то же самое время там открылся вернисаж двух молодых московских фотографов. Организатором этой выставки был Московский дом фотографии. Глава этого дома Ольга Свиблова привезла в Париж работы большого формата, на которых обнаженные дети (компьютерная верстка, компьютерное нагромождение) с игрушечным оружием – пистолетами, саблями и так далее. Там были такие сюжеты, что я изумился. Тем не менее выставка в Париже прошла спокойно, никто не возмущался и не протестовал.

Помню я и фотовыставку Стаса Намина в 90-х в Манеже, где были представлены очень откровенные фотографии обнаженных женщин. И тоже не возникло никаких возражений, народ ходил, смотрел. Да и выставка Стерджесса прошла бы спокойно, но кому-то понадобилась шумиха.

Кстати, я очень хорошо знаком с Натальей Григорьевой, которая возглавляет галерею имени братьев Люмьер в Москве. Это профессионал, серьезный организатор. В галерее постоянно проходят выставки знаменитых фотографов мира. Были там и мои выставки.

– Подобные скандалы с закрытием выставок случались во времена СССР?

– Не помню такого. В советское время мы тоже снимали обнаженную натуру. И на наших открытых отчетных выставках всегда было несколько таких фотографий. В то время наши выставки всегда принимала цензура, но никогда не было никаких претензий.

Был, правда, такой прецедент в Екатеринбурге в 70-х. Там проходила выставка «Урал пресс фото». Из Москвы пригласили в жюри известных фотографов – Кривоносова, Копосова, Ахломова. Жюри присудило мне золотую медаль за серию фотографий «В бане» – обнаженные девушки моются в бане. Медаль я получил, а фотографий на выставке не было. Свердловская цензура мотивировала запрет тем, что в это время праздновался юбилей образования СССР.

– Как художник переживает подобные запреты?

– Лично я – с усмешкой, потому что ранее эта же серия фотографий побывала на других выставках – и в Таллине, там серебряную медаль присудили, и в Москве. Да и в Челябинске на это спокойно смотрели. Здесь был один из лучших в стране фотоклубов, публика наша была образованной. Часто приезжали с выставками фотографы из Прибалтики, которые считались законодателями ню в советской фотографии. Фотограф Гунар Бинде многое дал в этом плане нашим фотографам. Лично я начал снимать обнаженную натуру благодаря его работам в чешском журнале «Фото ревю». После окончания Елабужской школы милиции меня отправили в Челябинск, я уже занимался в то время фотографией. Но обнаженную натуру не снимал. И вот в 1962 году на главпочтамте я увидел в руках киоскерши журнал «Фото ревю». Попросил показать, она не показывает, говорит, кому-то оставлен. Я настоял, а потом уговорил ее продать мне этот журнал, купив в нагрузку штук пять ненужных. Там были фотографии Гунара Бинде – обнаженная натура. С этого все началось.

Со дня возникновения фотографии в 1893 году женская обнаженная натура стала появляться не только в скульптуре и на полотнах художников, но и в фотографии.

Почти все фотографы пробуют снимать ню, не у всех это получается. Вероятно, все зависит от видения человека, занимающегося искусством. Есть фотографы, которые делают это очень натуралистично, тот же Стас Намин.

Но я отношусь к той части фотографов, которые считают, что надо воспевать красоту женского тела, как это делалось во всем мире во все века. Художник делает это не для того, чтобы вызывать низменные чувства у зрителя.

Сегодня в мире множество выставок и фотоальбомов ню. И Хельмута Ньютона, и Гунара Бинде, в Москве есть Виктор Корнюшин, который прекрасно снимает обнаженную натуру. Кстати, он был личным фотографом Алексия II. У него и церковных фотоальбомов много, и альбомов ню.

Еще раз повторю, эти фотографии воспитывают вкус человека, чтобы люди смотрели на обнаженную натуру не как на объект потребления, а как на красоту природы. Американский поэт Уолт Уитмен говорил, что если и есть в нашем мире что-то божественное, то это человеческое тело. Думаю, большая часть художников согласна с ним. И, конечно же, большая глупость считать, что обнаженная натура – это безобразие и порнография. Надо видеть красоту в человеке, а не собственные комплексы выставлять напоказ.

– Как приняли вашу серию «Рождение человека», где обнажены беременные женщины?

– Никаких протестов, напротив, все благодарили. Одна женщина – полковник милиции, кстати, – говорила: «Спасибо за то, что вы так хорошо понимаете и видите женщин». До сих пор благодарят, говорят хорошие слова за серию «В бане», «Подводное плавание» и другие мои фотографии с обнаженной натурой. С восхищением люди смотрят, даже покупают мои работы. Женщины звонят, хотят у меня сниматься.

В октябре моя выставка, которая состоялась в Риме и Милане, и где много фотографий в стиле ню, откроется во Флоренции, потом в Париже и Лондоне. Завершится этот выставочный тур в Москве. Ее организатор – итальянский журналист, публицист Франческо Бигацци. С 1982 года он сотрудничает с Михаилом Пиотровским, является президентом итальянского фонда любителей «Эрмитажа».

– А вдруг вашу выставку в Москве тоже потребуют закрыть?

– (Смеется.) Впервые я с такими людьми столкнулся, когда купил для своей фотогалереи квартиру. Женщина – старшая по дому – кому только не написала кляузы: и в управляющую компанию, и депутату, и в прокуратуру. Она сообщила о том, что Васильев, «который снимает голых женщин, здесь еще и бордель откроет», и все прочее. Я работал в органах, знаю, как могут вести себя подобные люди. Они знать не хотят, что лучшие художники мира изображали обнаженную натуру, что Рим наполнен античными статуями, которыми все любуются. Они твердят одно: если на фотографии изображены обнаженные, значит, это порнография или педофилия, как в случае со Стерджессом. Люди, которые требовали закрытия его выставки, способны, наверное, и картины Кустодиева назвать порнографией. Это из серии преступлений, когда кислотой была облита «Даная» Рембрандта в Эрмитаже. Есть во всем этом некая психическая неуравновешенность.

– Сергей Григорьевич, дайте короткую справку нашим читателям: чем ню отличается от эротики и от порно?

– На сей счет есть четкая теория. Наверняка ее можно найти и в Интернете. О главном отличии я уже сказал: мастер ню воспевает красоту тела, а порнография вызывает низменные чувства в человеке.

При работе с обнаженной натурой художник все средства использует в интересах придуманного им сюжета: композицию, свет и так далее. Главное в ню – образ, идея, атмосфера. Надо мастерски владеть выразительными средствами, чтобы подчеркнуть красоту тела. В обнаженной модели у такого автора никогда нет сексуального подтекста. Детали тела в ню часто скрыты тенями, жестами, прозрачной тканью... но обнаженность подразумевается всегда.

Если говорить об эротике, то в такой фотографии есть некоторая доля соблазнительности. Но это тоже не порнография. А порно – просто секс во всех его деталях, если можно так сказать.