Аварийный Горький

Полвека уже стоит на площади перед педуниверситетом памятник печальному человеку с раскидистыми усами. Сжав в руке шляпу, он глядит, как из гипермаркета выбегают студенты с пивом. С нежностью глядит или с завистью – понять невозможно. Городские голуби цинично загадили большую часть головы автора бессмертных строк «Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах…»

Максим Горький – это наше все. Человек и советский 8-моторный самолет АНТ-20, писатель и круизный теплоход. Он подарил нам Сокола, Данко и остров Капри, до сих пор являющийся любимым летним вариантом Куршевеля для обитателей Рублевки. Впрочем, не для того я отнимаю ваше время, чтобы пересказывать биографию Буревестника. Любой школьник знает, что Горький – это «штука посильней, чем «Фауст» Гете», а роман «Мать», если и не читали, то регулярно цитируют заглавие.

Тут вот какая закавыка получается: довольно скоро мы с вами можем лишиться изваяния, под которым привыкли назначать свидания половозрелые будущие педагоги. Улица Горького останется, библиотека одноименная тоже, а вот статуя – натурально пойдет в расход.

«Кто ж его посадит? Он же памятник», – возразите вы мне. И будете неправы. Во-первых, по мнению экспертов, никакой он не памятник, а вовсе даже скульптура, так как представляет собой бетонную отливку без роду, племени и автора. А во-вторых, бетонный писатель, по мнению все тех же экспертов, – прямая и явная угроза здоровью упомянутых половозрелых педагогов. Представляете, что будет, если на их светлые головы чебурахнется пара тонн писательского таланта, воплощенного в стройматериале? Ничего хорошего, уверяю вас. А дело, якобы, к тому и идет.

Специалист городского управления культуры Валерия Карпенко так прямо и говорит: аварийный объект, к тому же бесхозный, то есть ни на чьем конкретно балансе. Надо признать, что совсем уж позеленевший Горький ландшафт в самом деле не украшает. Хотя и привлекает охотников за цветметом, наивно полагающих, будто монумент выполнен из бронзы. Это, как я уже говорил, не так. Несбалансированную скульптуру время от времени подкрашивали олифой и разнообразным колером. Конечно, делали это из самых благородных побуждений, но в конечном итоге – цитирую: «Можно было бы его почистить, но из-за неправильной эксплуатации есть опасность, что памятник пойдет пятнами». (с) – управление культуры.

Перенести Горького тоже, вроде как, нет никакой возможности. Даже на остров Капри, не говоря уже о челябинской библиотеке имени его. Главархитектура думает, что при перемещении произойдет непоправимое («И сам, как камень, скользя по скалам, он быстро падал, ломая крылья, теряя перья...»). Учитывая тот факт, что по сути памятник революционному романтику мало чем отличается от фонарного столба, вопрос о его аварийном демонтаже не просто назрел, а будет окончательно решен административными комиссиями в течение недели.

На его месте встанет эпохальное произведение работы Виктора Митрошина, посвященное Первой учительнице. Мне пока не удалось выяснить, что будет представлять из себя изваяние, но памятуя о «Сфере любви», воображаю нечто, воплощенное в металле, камне и стеклопластике с подсветкой. Аллегорию «двойки» за поведение и «линейкой по башке». Метафору первой влюбленности в юную бюджетницу, все еще свято убежденную, что она сеет разумное, доброе, вечное. Мне в свое время повезло с первой учительницей. Виктору Митрошину, судя по всему, тоже. Ждем-с…

Вот кому не грозит печальная судьба, так это Владимиру Ильичу Ульянову-Ленину на площади Революции. Он – авторский, значит, имеет ценность, на балансе – то есть существует ответственное лицо, которое можно карать. К тому же, как это не печально, именно Ильич определяет лицо главной городской площади. Без него, понимаешь, не получится архитектурного ансамбля. С другой стороны, он был интересен еще и тем, что Сергей Довлатов упоминает его как единственный в СССР памятник вождю, представший перед приемной комиссией аж с двумя легендарными кепками – на голове и в кулаке соответственно. Этот миф полчаса назад развенчали специалисты управления культуры, и на дереве моей души увял еще один бутон.

К глубокому сожалению, следующему поколению первокурсников педагогического, скорее всего, придется объяснять смысл не вполне пристойной фразы (прошу прощения – фольклор): «Когда из педа выпустится хоть одна девственница, Он наденет шляпу»…

А Горького жаль, хоть он и аварийный объект. У всех гениев, видать, судьба – быть аварийными объектами.