Сатка для чайников: репортаж из уральского городка, бросившего вызов промышленной мрачности

Когда въезжаешь в Сатку, в глаза бросаются две вещи — цветные дома и стоящая посреди проезжей части корова. Но если проехать чуть дальше, Сатка завораживает не только пестротой: здесь есть фактурные заводы, невероятный ландшафт и удивительно красивые окрестности чугунного завода, которые словно имплантировали в уральский городок откуда-нибудь из Европы. Мы посетили Сатку и увидели пример города, который создает своё новое лицо, не отказываясь, впрочем, и от старого.

Хозяйка одного из домов, Зоя Ивановна, охотно и с некоторой досадой рассказывает о том, как шла «реновация». Все работы оплачивал город, и от людей нужно было только согласие, которое давали не все — сосед Зои Ивановны сопротивлялся долго.

— К нему тут делегации ходили, уговаривали и так, и этак — но всё же уговорили, — объясняет она.

А мог ли домовладелец выбрать цвет? Нет. Улицу создавали по единому проекту московского архитектора, заслуженного художника РФ Ивана Коржева и людям показывали облик «под ключ». Кажется, у Зои Ивановны сиреневая с оранжевой масть её дома вызывает определённый скепсис.

— А вам как? — спрашивает она с сомнением.

— Мне нравится, — отвечаю я вполне честно.

Она смотрит на дом с облегчением, но расстраивается, что краска уже начала выцветать, хотя обновили его всего два месяца назад.

— Вот где панели с заводской окраской — держится, — показывает она. — А где красили по дереву — побелело.

Но, может быть, так и было задумано — приглушенные тона её дома смотрятся вполне органично.

С точки зрения гостя города единое, но разнообразное оформление саткинских домов выглядит привлекательно и поднимает настроение. Хотя я могу понять расстройство тех, кому не повезло получить дом нелюбимого цвета. Искусство требует жертв.

Достаточно заехать в любой коттеджный посёлок под Челябинском, где стоят дома по принципу «кто во что горазд», чтобы понять — чрезмерный либерализм в этой области приводит, скорее, к нелепой эклектике, чем подлинному самовыражению. Сложившегося стиля оформления русских селений или нет, или он забыт, и уральские деревни зачастую выглядят куда более мрачными и ветхими, чем, например, татарские. Поэтому единая концепция и яркие цвета — вполне здравый вариант.

Когда и почему преобразилась Сатка? Началось всё не с цветастых домиков, а с фестиваля уличного искусства Satka Street Art Fest, который проходил здесь в 2017 и 2018 годах, и оставил после себя несколько впечатляющих граффити (муралов) на безликих стенах панелек.

Участниками фестиваля стали не случайные художники, а известные мастера стрит-арта из Европы и не только.

Не обошлось и без скандалов. Мурал с человеком без головы Рики Ли Гордона расколол общественность — одни видят в нём расчленёнку, другие чувствуют мощную энергетику. Нет и определённости с вопросом, стоит ли человек на косуле или рядом с ней.

— Когда Рики Ли Гордон рисовал граффити, выходили люди из соседних домов: некоторым говорили, мол, что за ужас, дети будут пугаться, — вспоминает сотрудник музея «Магнезит» Оксана Беляева. — Когда он в перерывах спускался, то хоть и не понимал речь людей, но чувствовал интонации и был, мне кажется, обескуражен. При этом дети, напротив, говорили, что его работа их совсем не пугает — у них ещё открытое восприятие, без стереотипов.

Одна из интерпретаций работы Гордона — это безголовое отношение человека к природе. Оксана Беляева говорит, что граффити — искусство с элементом провокации и социальными подтекстами, которые есть и в других работах, например, в этом медведе, символизирующем, видимо, Россию.

С другой стороны, если бы всё ограничилось гастролями заезжих граффитистов, Сатка бы попала в новостные хроники и только. Но город подцепил вирус и стал рисовать сам себя уже на свой вкус. Стены одного из домов, например, украшают граффити, сделанные в прошлом году по эскизу 13-летней Екатерины Ефименко.

Так Сатка вошла во вкус: приезжие дизайнеры проводили мастер-классы для молодых художников, а город поддерживал их творческий зуд.

Одни из самых тёплых граффити видны с улицы Пролетарской и находятся прямо напротив школы № 4: на торце дома изображён портрет реальных жителей Сатки.

Хендрик работал в необычной технике: чаще всего эскиз граффити высвечивают на стене дома с помощью проектора и затем обводят контуры, но немец рисует «с листа», то есть держит в руке фотографию и переносит её на стену с тысячекратным увеличением.

Улица Пролетарская стала экспериментальной площадкой по отработке нового стиля Сатки, созданного упомянутым столичным художником и скульптором-монументалистом Иваном Коржевым. Для улицы с коммунистическим названием он выбрал красный цвет.

Впрочем, в концентрированном виде на фотографиях и компьютерных скетчах новый стиль смотрится более убедительно, чем живьём, потому что наслаивается на относительную ветхость многих саткинских домов и контрастирует с ней. Но это не в упрёк Сатке — с чего-то же нужно было начинать.

Фронт для работы ещё есть, но нужно делать скидку на то, что реновация Сатки началась сравнительно недавно и взяла довольно смелый курс. Потому потребуется время, чтобы «бесшовно» состыковать ветшающий промышленный моногород с раскованностью его новых дизайнеров.

Впрочем, помощь столичных дизайнеров, среди которых есть и сотрудники студии Артемия Лебедева — это хорошо для первого импульса. Важнее, наверное, что молодёжь Сатки восприняла этот посыл и принялась творить самостоятельно, например, в канве волонтёрского проекта «Яркая Сатка»: художники предлагают идеи, они согласуются с администрацией, выделяются стена и деньги на расходники, в общем, жизнь кипит. Удастся ли вырастить целое поколение дизайнеров — покажет жизнь. Но когда глядишь на саткинскую пестроту, мысль невольно раскрепощается, и хочется взяться за баллончик.

У всех встреченных в Сатке я спрашивал: за чей счёт банкет? Есть ли политик или бизнесмен, с чьим именем ассоциируется преображение города? Вопрос, мне показалось, ставил многих в тупик. Инициативы исходят от администрации города, финансовое обеспечение даёт «Фонд содействия развития Саткинского района», одним из локомотивов является Группа Магнезит, участвуют бизнесмены-частники. Но, главное, директивы сверху воспринимают и сами жители Сатки, то есть процесс получается обоюдным. И может быть, со временем инициативу перехватят местные мастера, создав облик Сатки уже без «иностранных интервенций».

Но есть у Сатки и другая эстетика — промышленная. Она хоть и мрачновата, но зато полностью органична.

Заместитель главного редактора газеты «Саткинский рабочий» Светлана Перфильева так подытожила отношение жителей к попыткам города обрести новое лицо:

— Отношение очень разное: есть категория людей, кому вообще ничего не нужно, и они готовы критиковать всё без разбора. Но есть и те, кому нравится, что идёт какое-то шевеление... Да не шевеление даже, а настоящая революция. Многие переживают, что на это тратятся бюджетные деньги, но когда узнают, что это деньги в основном бизнеса, отношение меняется.

Светлана говорит, что импульс подхватила молодёжь, и за последний год появляется всё больше собственных работ. Кроме того, реновация идёт вглубь:

— Начинали с основных улиц, которые видны в первую очередь, а теперь выбирают точки вне главных маршрутов и работают там. Многие — на добровольных началах.

Кстати, в эти дни в Сатке проходит очередной арт-фестиваль, результаты которого мы наверняка увидим в следующие визиты.

О двойственном отношении рассказала и другая жительница Сатки, Елена:

— Некоторые люди удивляют своей пассивностью, — говорит она. — Когда обновляли частные дома, хозяева стояли рядом и молча наблюдали. Ну, взяли бы хоть заборчик покрасили — всё равно же свой дом. Но позиция иждивенческая: пусть придут, сделают, а я потом раскритикую. Хорошо, что не все такие.

Единодушия трудно достичь по любым вопросам, а тем более, связанными с эстетикой и вкусом, так что споров ещё будет немало. Но Сатка сделала решительный шаг, заставила о себе говорить и расшевелила жителей. Главное ведь — не топтаться на месте.

А челябинцев заинтересует наш проект «В ЧЕрте города»: в нём Ольга Козлова рассказывает о колоритных уголках Челябинска.

Вот как живут трое пенсионеров в посёлке, из которого сбежали все остальные жители.

Около Златоуста есть село, где нет даже электричества, не говоря о дорогах и газе, но люди находят в этом и плюсы.