Израиль Матовский, заслуженный врач РСФСР, кандидат медицинских наук: «Строить, чтобы врачевать»

В системе здравоохранения Челябинска он – известная личность. Израиль Моисеевич знаменит тем, что всю свою профессиональную деятельность способствовал открытию многих значимых медицинских учреждений. Только в Тракторозаводском районе с его именем связано строительство роддома, хирургического корпуса и детской больницы №1.

В декабре доктор Матовский отмечает свой 85-летний юбилей. Самое время подвести итоги и посмотреть на медицину сквозь призму отданных ей лет.

– Израиль Моисеевич, почему после службы в военном госпитале Забайкальского фронта и в центральной группе войск в Германии вы вернулись сюда?

– А как же иначе?! Я любил свой город. А с ЧТЗ меня уже тогда связывало многое: отец работал в литейке Челябинского тракторного завода, а старший брат Самуил – в кузнице. Моим долгом было вернуться…

Мне бы не хотелось, чтобы вы думали, что медсанчасть ЧТЗ была дырой. У нас работали замечательные кадры, многие доктора преподавали в мединституте. Например, Георгий Федорович Синяков, ведущий хирург заводской больницы. Он был удивительно скромным человеком. Многие недолюбливали его лишь за то, что он побывал в фашистском плену. А ведь и там он спасал жизни русским военнопленным, оперируя их в лазарете концлагеря. Более 28 лет связывали меня именно с Тракторозаводским районом.

– Медики-ветераны рассказывали, что в Тракторозаводском районе именно благодаря вам появилось отделение отоларингии и профпатологическая служба...

– Да, это было необходимо. Сегодня вызывает удивление, если в поликлинике нет ЛОР-врача, а тогда в районе его, действительно, не было. Я поехал в командировку в Москву, пошел в Министерство здравоохранения СССР и попросил прислать к нам в медсанчасть специалиста. Прибыл замечательный врач, участник войны Илья Раков, который проработал здесь много лет и стал главным лор-специалистом города.

Что касается профпатологии, то служба эта была организована в районе более тридцати лет назад. Тогда ее возглавляла Анна Савельевна Семак. Потом она стала городской, а сейчас и областной. С ее помощью решались важные задачи. Вот пример: сварщики ЧТПЗ стали терять свою трудоспособность в молодом возрасте и получали инвалидность. Задались вопросом: почему? Медики нашли причину. Заболевание связано с вредоносным влиянием фтормарганцовой интоксикации при сварке. И меры пришлось принимать серьезные, подключать специальные институты и изменять саму технологию сварки. Вот какую колоссальную пользу несла эта служба.

Сегодня система врачебно-инженерных бригад, нацеленная как раз на охрану и оздоровление труда работников промышленных предприятий и предупреждение профессиональных заболеваний, практически ликвидирована. А ведь это и по сей день актуально.

– Вы ведь венеролог. Профессию не забыли, пока возглавляли районный и городской здравотделы?

– Конечно же, нет! Почти восемнадцать лет работал по совместительству как раз в МСЧ ЧТЗ, принимал больных.

– С вашим именем связано и открытие режимной венерологической больницы на ЧМЗ, которая и сегодня считается одной из лучших. Так ли это было необходимо?

– Предыстория ее возникновения такова: в конце 80-х годов произошел значительный рост венерических заболеваний в городе и стране. Завесы спали, люди стали более раскрепощенными в своем поведении. И организация больницы строгого режима, которая бы располагалась на окраине города, стала насущной необходимостью. Узнал об освободившемся помещении санатория-профилактория ЧМЗ. Побеседовал с руководством, привлек к переговорам первого секретаря горкома партии Дмитриева Валентина Ивановича. Завод уступил, помещение передали здравоохранению, венерологическую больницу №17 открыли.

Тогда такого режимного медицинского учреждения не было ни в одном городе Урала и Сибири. Милицейская охрана позволяла держать в ней даже самых нерадивых пациентов и деклассированных элементов с опасными для общества заболеваниями. Действительно, этот объект работает и сейчас.

– В современной медицине что вызывает у вас чувство горечи?

– Очень важным этапом в моей карьере я считаю строительство и ввод в эксплуатацию грязелечебницы по типу кисловодских здравниц. В 1974 году учреждение на улице Воровского за школой №98 приняло своих первых пациентов. Оно стало украшением нашего города. Администрация Челябинска неизменно привозила туда гостей на экскурсии. Все тогда удивлялись: как курорт может располагаться в городском центре.

Многие хотели у нас этот опыт перенять, но, к сожалению, в 90-е эта грязелечебница была «обездвижена», а сейчас практически бездействует. Часть ее комнат сдается под офисы.

– Как вы относитесь к коммерциализации сегодняшнего здравоохранения?

– До перестроечных годов о коммерциализации и речи идти не могло. Правда, некоторые меры в здравоохранение мы уже тогда начали внедрять. Я говорю о системе хозрасчета.

Зачем это было надо? Ходил по больницам такой анекдот: «Приходит больничный шофер к главному врачу с просьбой о выделении денег на покупку сломавшегося клиренса. Тот распоряжается выдать. А потом вдруг узнает, что клиренс – это всего лишь расстояние между шасси автомашины и землей». Получается, что деньги-то выделил на покупку воздуха. И такие вот истории рождались из жизни. С этим просто необходимо было что-то делать. Врач должен был заниматься только своим делом. Решили создать автохозяйство горздравотдела, которое позволило снять с медиков не свойственные им функции.

Или вот такой пример. Когда-то обязательные профосмотры сотрудников соцбыта были бесплатными. Это нелегкое бремя ложилось на бюджет поликлиники. Стало понятно, что необходима новая поликлиника профосмотров. Организовали, открыли. Плюсы были очевидны: бюджетные деньги перенаправили на другие нужды, а люди получили возможность не стоять в общих очередях и получать медицинское освидетельствование за счет средств своих организаций.

Что касается навязывания платных медицинских услуг, то здесь мое мнение несколько резковато. Как можно относиться к тому, что врачи из-за денег забывают о тех клятвах, которые давали?! Вы ведь видите, что стоматологии, например, растут у нас в городе, как грибы. И причина не только в том, что зубы у людей стали болеть чаще, но и в том, что лечение и протезирование их стало чрезвычайно затратным.

Клиники экспресс-диагностики и анализов сейчас работают в полную мощь. В первую очередь, огорчает то, что врачи государственных поликлиник и больниц отправляют своих пациентов в коммерческие лаборатории.

Конечно же, правда и то, что в коммерческих центрах оборудование намного лучше, чем в наших больницах. Государственная медицина в этом вопросе отстает, недостаточность финансирования – основная причина. Конечно, я знавал и лучшие времена. Мне есть, с чем сравнить то, что происходит сегодня.

– Вы были идеологом создания в Челябинске студенческой поликлиники. Как вы отнеслись к той конфликтной ситуации?

– Мне было больно. Когда-то именно я договаривался с ректором ЧПИ Мельниковым о месте ее расположения. Он «отдал» нам цоколь и первый этаж студенческого общежития. Наша студенческая больница стала третьей в СССР после МГУ и ЛГУ. В этом плане Челябинск стал лидером, на которого впоследствии равнялись и другие города.

А в прошлом году я из прессы узнал о том, что у нового ректора возник коммерческий спор с медиками. Но, слава Богу, все обошлось, и ГКБ №2 осталась на старом месте.

– Вы организовали музей медицины, который охотно посещают студенты-медики. Как родилась эта идея?

– Идея-то даже не моя! В 1946 году открыла больничный музей главный врач ГКБ №1 Юлия Александровна Каменева. В двух смежных комнатах на сорока квадратных метрах он и располагался. Его посещали больные, студенты и медики первой больницы.

Другой главный врач этой же больницы – Николай Алексеев – с помощью властей придал музею статус городской организации. Он переехал на Карла Либнехта, занял первый этаж в жилом доме №20. А в 2003 году ему выделили помещение в специально построенном корпусе на территории ГКБ №1. Сейчас мы занимаем уже 400 квадратных метров, здесь расположились и новые экспозиции.

– А есть ли подобные музеи в России, или наш – уникален?

– Наверняка есть, но этот удивителен, прежде всего тем, что посвящен славным медикам, отдавшим свои жизни нашей науке. Этот музей – о людях. Всем гостям мы рассказываем о самоотверженных челябинских врачах. Таких, например, как лекарь Андриевский, который привил себе отделяемое от умирающего больного, чтобы доказать инфекционность болезни сибирской язвы. Эпидемиолог Жуковский, открывший в Челябинске первую больницу, и многих других. Мы хотим донести до всех, что медицину делает не только новейшее современное оборудование, но и патриоты, отдавшие ей свои жизни и жертвовавшие всем, что у них есть. Думаете, что сейчас таких нет? Они есть и находятся рядом с вами.

В прошлом году музей удостоился городской премии «Признание», а мне вручили «Золотую лиру» в номинации «Музейное дело».

Беседа подходила к концу, я заглянула в книгу отзывов музея. На одной из последних страниц гости из Ярославля оставили запись: «Восхищены и низко кланяемся создателям, хранителям великолепного музея… Это неоценимый вклад в развитие и становление здравоохранения, в воспитание молодого поколения и профориентацию студентов-медиков…»