Плохой хороший врач и городской глава: почему улицу в Челябинске назвали именем Бейвеля

В минувшие выходные свой 150-летний юбилей отметил бы человек, чье имя носит одна из улиц Челябинска. Александр Францевич Бейвель вошел в историю города как бывший городской голова, но современники ценили его как прекрасного врача. Такой же юбилей, только с разницей в 19 дней до этого, отметил бы еще один врач и известный деятель того времени Василий Алексеевич Ляпустин, однако ни одна улица города не носит его имя. Как переплелись судьбы двух выдающихся врачей и что за черная кошка пробежала между ними – в этом поможет разобраться хранитель музея истории первой городской больницы Николай Алексеев. Подробности в материале 74.ru.

– Про Бейвеля много есть представлений и мнений, но многие далеки от истины, – уверен Николай Александрович. – Ну, например, как он попал в Челябинск в 1892 году. После окончания Казанского университета Бейвель работал в селе Воскресенское. В это время в Челябинске началась эпидемия тифа. Его предшественник, врач городской больницы, отказался от должности и уехал. Больница оказалась без врача. Пригласили временно врача башкирского Давлетхана Юсупова. Это тоже уникальный случай – их были единицы. Это была отдельная программа подготовки таких специалистов в Казани, потому что сами башкиры не очень-то доверяли и ходили к русским врачам.

Поиски постоянного врача затягивались – бушевала эпидемия, и найти подходящего и свободного специалиста было очень сложно. Тогда городские власти обратили внимание на сельского врача. Но на тот момент Бейвель отработал на селе только три года, а должен был шесть, так как обучался за счет казны. Тем не менее губернатор разрешили ему принять приглашение.

– Но молодой врач поставил свои условия, о чем, кстати сказать, нигде не говорят: во-первых, зарплату получать такую же, как на селе. В городе она составляла 900 рублей в год, а на селе – 1200 рублей, – продолжает рассказ хранитель музея. – Во-вторых, он попросил квартирные – раньше врачам давали такие деньги на оплату съемной квартиры. Наверно, по тем временам такие требования были неслыханной дерзостью, и городская дума много раз рассматривала этот вопрос. За Бейвеля очень ходатайствовал попечитель больничной комиссии Чикин, и в конечном итоге на его условия согласились. Он приехал, и эпидемия закончилась.

Пока свирепствовал тиф в городе, с ним боролись санитарные отряды, и всю эпидемию по сути отработал Давлетхан Юсупов. Потом они поменялись местами: Бейвель приехал в Челябинск, а Юсупов поехал на его место в село. Строго говоря, врачом городской больницы Александр Францевич проработал не так долго – с 1892 по 1900 год. В 1894 году он попросился в годовой отпуск, научная командировка, как это называлось, чтобы сдать экзамен на звание доктора медицины в Санкт-Петербурге. Согласно диплому на тот момент он был просто лекарь, именно так вплоть до 1917 года именовалась специальность врача. Его отпустили, и в 1895 году он сдал экзамен. Оставалось только представить докторскую диссертацию. Он вернулся в Челябинск снова в городскую больницу, работал, проводил поголовный осмотр казаков, выявил все особенности и по итогам написал диссертацию «Заболевания глаз казачьего населения Челябинского уезда». В 1897 году защитил в Санкт-Петербурге диссертацию и получил звание доктора медицины. Проработал врачом до 1900 года, а потом написал прошение освободить его от должности по болезни.

– Вполне возможно, что это была уловка, – рассуждает Николай Александрович, – жил Бейвель еще долго, чтобы считать его тяжелобольным человеком. Известно, что потом он занялся другой деятельностью – строительным бизнесом в том числе. Одно из зданий на Кировке – кинотеатр «Знамя» – строил именно он, причем для себя. Там должен был быть ресторан, бильярдная, но потом все изменилось.

Политическая карьера Бейвеля, если так можно выразиться, началась в 1898 году, когда будучи еще врачом городской больницы, он стал гласным городской думы – депутатом по-нынешнему. А городским головой Александр Францевич был избран в 1903 году. Именно в этой ипостаси он больше всего и известен.

– В разных источниках указывается, что головой он был три срока подряд, а на самом деле только два, – подчеркивает историк. – На третий срок его, действительно, избрали, но обязанности главы он не исполнял – отказался. В этом сыграла свою роль история, связанная с приездом в Челябинск Петра Столыпина.

В начале XX века царское правительство решило заселять и осваивать Сибирь. Для того чтобы население массово собирать и переправлять на новое место жительства, были созданы переселенческие пункты по всей России. В 1910 году премьер-министр Петр Столыпин поехал их инспектировать. В Челябинске на тот момент был крупный и один из лучших, как пишут источники, переселенческий пункт. Он занимал довольно большую территорию около вокзала – район улицы Монакова, где до сих пор еще сохранилось несколько задний этого пункта.

– Столыпин приехал сюда, побывал в Христорождественнском соборе на службе, а потом попросил показать ему городскую больницу, – продолжает рассказ Николай Александрович. – В уезде тогда бушевала достаточно серьезная эпидемия, на этот раз холеры. Посмотрел Петр Аркадьевич больничку, разнес все в пух и прах, вызвал врачебного инспектора из Оренбурга, сообщил оренбургскому губернатору. Мол, безобразие, холерных больных не лечат, как положено, в больнице бардак, не разделяют заразных и не заразных больных, нет медикаментов, и прочее – много сделал замечаний.

В Челябинск в срочном порядке приехал врачебный инспектор из Оренбурга Леонид Петрович Фоншлихтинг, по-нынешнему – министр здравоохранения. Попало как раз Бейвелю как городскому голове, потому что именно он нес прямую ответственность за больницу. Столыпин поехал дальше и обещал, что на обратном пути проверит, как выполнены замечания. Так и случилось. Городская управа приняла меры, чтобы исправить ситуацию, и доложила об этом премьер-министру.

– Но в это время кто-то – так и осталось невыясненным, кто это был – подал Столыпину жалобу персонально на Бейвеля, – сохраняет интригу хранитель музея. – В ней его обвиняли во всех смертных грехах: мол, работает на себя, занимается бизнесом: взял подряд на мощение улиц и сам себе его отдал, коррупционер, говоря современным языком. Столыпин увез жалобу с собой, а потом поручил разобраться губернатору, в чем дело.

Оренбургский губернатор отправил в Челябинск чиновника по фамилии Григорович, чтобы выяснить, правдивы ли эти сведения или нет. Тот выполнил поручение: встретился со всеми лицами, якобы подписавшими эту кляузу. И все наотрез отказались и заявили, что это не их подписи, и такого документа они никогда не видели и не пописывали. Насколько тщательно Григорович выполнял поручение, говорит тот факт, что двое «свидетелей по делу» – Покровский и Туркин – были в это время в Санкт-Петербурге, но чиновник съездил и к ним, нашел и опросил. И они повторили то же самое – не видели, не подписывали. К тому же Григорович проверил все бумаги управы, и оказалось, что все совсем не так, как написано, и Бейвеля признали невиновным. Григорович написал губернатору ответ, что жалоба – это анонимка и ложь.

– Но Александр Францевич, видимо, обиделся и отказался от третьего срока быть головой, – считает Николай Александрович.

Оставив пост, Бейвель снова стал работать врачом, но уже частнопрактикующим. Это уже были 1917-18 года. В отличие от многих врачей он остался в городе и не ушел с белыми. Об этом много написано и сказано. В 1919 году белых выбили из города, и с ними ушли почти все врачи. На весь город осталось только трое – Бейвель, Лебединский, Розенгауз. В самой городской больнице не осталось ни одного врача, только фельдшер Петров. Это было неспокойное и тяжелое время. Власть менялась чуть ли не каждый день: то красные, то белые. Вокруг Челябинска шли бои, много было раненых, и Бейвеля снова назначили врачом городской больницы, но ненадолго. Приходили красные с лазаретами, замещали должности врачей, потом белые, и все повторялось снова. В это же время началась эпидемия – теперь уже сыпного тифа, и Александра Францевича стали бросать во все места, как спасательный круг. Тем не менее сложилось мнение, будто бы он в это время занимался только частной практикой.

– Ничего подобного, – доказывает хранитель музея. – Пока шла эпидемия, он занимался ее ликвидацией. Потом открывали заразный барак, врача нет, кого поставили – Александра Францевича. В Никольской больнице организовали дом для несовершеннолетних умственно отсталых детей – его перекинули туда. Вот так он и мотался туда-сюда и до 30-х годов прошлого века работал в разных лечебных учреждениях города. А потом в Челябинск после окончания Томского университета приехал его старший сын Григорий, тоже врач. Ему предложили место в Копейске, и отец уехал вместе с сыном и семьей туда же. И будучи уже пожилым человеком еще семь лет Бейвель работал врачом в Копейске.

Копейчане очень любили Александра Францевича. Он был очень хороший врач – грамотный, толковый, и о нем как о враче всегда говорили только в превосходной степени. Есть воспоминания очень разных людей: его соседки по дому, акцизного чиновника Теплоухова, в которых он рассказывает, как познакомился с Бейвелем. В них он пишет, что говорят, один из лучших врачей в Челябинске это Бейвель, но он якобы лечит только богатых, а бедных не лечит. Но сам Теплоухов, когда обратился за помощью, понял, что все это враки. Бейвель принял его и даже денег за лечение не взял.

Александр Францевич Бейвель – дворянин, французский подданный, имел соответствующий чин, имел несколько частных домов в Челябинске, был достаточно богатым и состоятельным человеком в начале века, но после революции писал в анкете, что ничего не имеет, ничем не занимается – только врач.

– Я страшно удивился, когда увидел эту анкету, которую он сам заполнял, – признается Николай Александрович. – Никто его никуда не привлек, не упек, но все, видимо, потому, что он не ушел с белыми. В 1937 году его не тронули репрессии, и умер он в 1939 году в Копейске. У него была большая семья – четыре сына и дочь, внуки. Всю информацию о нем я собирал в архивах. Недавно был в Оренбурге, нашел там личное дело Бейвеля, начало его работы в селе. Там вложена его присяга, когда он принимал русское подданство: после окончания университета, чтобы работать врачом, он должен был стать российским подданным. Потом в Копейске Бейвеля привлекали к лечению партийной элиты, поскольку он имел еще дореволюционное образование. Он знал четыре языка, не говоря уже о том, насколько качественно владел профильными знаниями. Он много читал специальной литературы на иностранных языках в том числе, был в курсе всего нового в мировой медицине.

О Бейвеле написал книгу Владимир Борисов. С большой любовью к своему герою автор старался избегать тех противоречий, которые были в этой личности и в его жизни. У Бейвеля, например, была побочная семья и незаконнорожденные дети от белошвейки. Это не совсем честно с точки зрения бытовой морали, но и не критично: плюсов все-таки было больше в этом человеке.

А что же Ляпустин? Что же это был за человек? Какую роль он сыграл в жизни Бейвеля? Как и почему пересекались их пути? Начнем с того, что Ляпустин и Бейвель – ровесники. Оба родились в 1867 году с разницей в 19 дней: один 28 февраля, второй – 19 марта. Оба в одно и то же время оказались в Челябинске, оба были врачами, оба начинали свой путь на селе, обоих коснулись и революции, и гражданская война, оба стали известными людьми своего времени.

Примерно в одно и то же время с Бейвелем Василий Алексеевич Ляпустин окончил университет, только Томский, и тоже работал после его окончания на селе. Он приехал в Челябинск в 1903 году. В это время начинались события с Японией, и в 1904-1905 годах был большой наплыв раненых, городская больница была переполнена, много больных. Как только приехал, Ляпустин сразу обратил внимание на непорядки в больнице и стал писать жалобы городскому голове.

– Бейвель эти жалобы, видимо, складывал под сукно – во всяком случае никак не реагировал, – предполагает Николай Александрович. – После Бейвеля врачом в больнице взяли Новицкого – тоже очень интересная судьба. Но надо понимать, что Ляпустин – сам по себе человек был непростой. Он подговорил больных, и больше ста человек написали жалобу на имя головы, что все плохо: питание плохое, ванны нет, клозетов нет, и так далее. И опять все жалобы под сукно.

События первой буржуазной революции в феврале 1905 года раскололи общество. Бейвель был «октябристом» – сторонником и организатором партии «17 октября», даты принятия царского манифеста о даровании прав и свобод для населения, партийных деятелей и так далее. Ляпустин был сторонником партии «Народная воля», так пошли между ними еще и политические недоразумения. При очередных перевыборах в городскую думу они оказались буквально по разные стороны баррикад – один с одной партией, другой – с другой. В конечном итоге конфликт стал носить личный характер. Ляпустин пишет, что в 1906 году в апреле к нему приехал исправник (полицейский) и заявил, что по решению городских властей в течение двух недель он должен покинуть Челябинск.

– Ляпустин утверждает, что он собрался и уехал. Действительно ли так ли все было на самом деле – большой вопрос, – сомневается хранитель музея. – Недавно я видел документ, в котором написано, что Ляпустин уехал из Челябинска по собственному желанию. А в своей книге он утверждает обратное. Он написал воспоминания о работе в городской больнице с 1903 по 1906 год, в которых привел много интересных данных – статистику работы больницы, например, и в том числе описал эту историю с Бейвелем. Сам он на тот момент уже работал в Саратове и прислал сюда, в Челябинск, эти воспоминания, напечатал их здесь за свой счет в типографии Бреслиной как приложение к местной газете и распространил по городу. Так они и оказались у нас в музее.

Есть еще один показательный факт в биографии Ляпустина. В 1910 году он работал в Козлове, недалеко от того места, где на станции железной дороги умирал Лев Николаевич Толстой. И как единственного врача из ближайшего города Ляпустина повезли пользовать русского гения. Правда, до самого тела его не допустили, потому что поднялся такой ажиотаж, понаехало столько столичных светил, что надобность в местном докторе отпала. Но Василий Алексеевич оставил воспоминания и об этой истории, которые передал потом своей родственнице, и совсем недавно они публиковались – о встрече с умирающим Толстым.

– А во время гражданской войны Ляпустин в отличие от Бейвеля ушел с белыми на территорию Сибири, – завершает рассказ Николай Александрович. – И когда красные отбили Екатеринбург и Челябинск и начали возрождать систему здравоохранения, то рабочие-металлисты назначили Белостоцкого Ивана Степановича заведовать ею. Тогда тот написал письмо, что врачи, которые захотят перейти на сторону красных, никаким репрессиям подвергаться не будут и смогут работать без проблем, и со специальными людьми передал на территорию белых. Письмо дошло до Ляпустина и Жакова, тоже врача, основателя огромной врачебной династии. Они угнали санитарный поезд и через линию фронта приехали на нем в Екатеринбург. Потом Ляпустин там и осел, занялся профпатологией у рабочих – угольщиков, кузнецов и так далее. Сначала он организовал кабинет, а потом целый институт профпатологии в Свердловске и стал его первым директором. Ему присвоили звание кандидата медицинских наук, но без защиты диссертации.

Наверно, именно поэтому улица имени Ляпустина в Екатеринбурге все-таки есть – правда, небольшая и не центральная, но именная. Эта историческая личность вызывает еще больше вопросов, чем его современник. Доказать, что анонимную жалобу Столыпину на Бейвеля написал сам Ляпустин, или кто-то с его подачи, так и не удалось. Косвенных улик, как сказали бы компетентные органы, было предостаточно, а вот прямых – нет. И получилось как в старом еврейском анекдоте: ценности нашлись, а осадочек-то остался.