Поворачивая с улицы Героев Танкограда на Северный Луч, видишь целый паркинг, забитый желтыми тракторами, и первая мысль — это продукция ЧТЗ. Но здесь, наискосок от ферросплавного завода, располагается крупнейший производитель промышленных тракторов в России, независимый завод ДСТ-УРАЛ.

И, глядя на роботов-сварщиков, целый отдел инженеров-электронщиков и тракторы с управлением от смартфона, трудно избавиться от мысли, что в какой-то альтернативной вселенной вот так выглядит современный ЧТЗ. Мы побывали на производстве ДСТ-УРАЛ и постарались уяснить, как Давиду удалось одолеть тракторного Голиафа?

В 90-х компания ДСТ базировалась в Новосинеглазово и занималась торговлей запасными частями для тракторов, а позже — восстановлением чэтэзовской техники, что было популярным бизнесом для того времени. Впоследствии многие фирмы-ремонтники так и застряли на этой стадии. Почему ДСТ-УРАЛ решил создавать собственный трактор, ведь в начале нулевых, когда промышленность лежала в руинах 90-х, это было рискованной затеей?

Генеральный директор завода Евгений Горелый объясняет:

— В тот момент было понятно, что бульдозеры ЧТЗ устаревают, во многом из-за наличия механической коробки передач. Это существенно снижает и удобство управления, и производительность трактора. И мы увидели нишу для более современных тракторов с гидростатической трансмиссией, поэтому с самого начала сделали ставку исключительно на нее.

Механическая коробка передач хорошо известна автомобилистам: крутящий момент здесь передается через наборы шестеренок. Но уже 15 лет назад иностранные тракторостроители начали переход на гидростатику, которая проще и ремонтопригоднее механики. При такой схеме тракторный дизель приводит в движение насосы (по одному на каждый борт), те качают жидкость по трубопроводам высокого давления в гидромоторы, а они через планетарную передачу вращают ведущие звездочки трактора. Система получается простой и очень гибкой, а кроме прочего, хорошо подходит для автоматизации. Поэтому трактора ДСТ-УРАЛ в качестве опции имеют систему дистанционного управления, в том числе с помощью банального смартфона.

Уход от механической трансмиссии в пользу гидростатики сразу же отстыковал продукцию ДСТ-УРАЛ от чэтэзовских тракторов, ключевым элементом которых (и номерной деталью) является задняя часть рамы с корпусом коробки передач. Фактически она и является той «костью» трактора, вокруг которой нарастает остальная машина.

У тракторов ДСТ-УРАЛ рама проще и собственной разработки, что позволило компании зарегистрироваться как независимый производитель тракторов. Элементы рамы гнут на специальных станах из магнитогорского проката, а варят преимущественно роботы. И цеха сварки в самом деле впечатляют: отдаленно они напоминают современные автомобильные производства.

Завод сразу же ушел и от чэтэзовских дизелей Д-180 в пользу ярославских V-образных моторов ЯМЗ-236 (180 л. с.) и ЯМЗ-238 (240 л. с.). Все перечисленные моторы разработаны еще в 1960-х годах, поэтому в любом случае решение было компромиссным, и сейчас завод увеличивает пропорцию тракторов с уже современными рядными дизелями ЯМЗ-536 (240 л. с.), которые выпускают с 2011 года. А новое поколение тракторов ДСТ-УРАЛ, которое выйдет в ближайшие годы, ориентировано исключительно на рядные дизели, как ярославского производства, так и импортные.

Собственной разработкой является также кабина трактора, все внешние панели и разнообразное навесное оборудование, включая бульдозерные лопаты, рыхлители, краны для трубоукладки и так далее.

Из покупных элементов, кроме двигателей, — ассортимент литых изделий (траки, катки, ведущие звездочки) электроника и некоторые элементы гидростатической трансмиссии, например бошевские шестеренчатые насосы.

Сейчас завод выпускает тракторы второго (для себя) поколения, которые вытеснили первое в период с 2018 по 2020 год. У них другие кабины, оптимизированная гидростатическая трансмиссия (используются в том числе плунжерные насосы), более прочные рамы и множество улучшений помельче, необходимость которых диктовала сама жизнь.

При этом впечатляет и ассортимент: от сравнительно легкого трактора D9 до монструозного трубоукладчика ТГ-50 с дизелем мощностью 412 л. с.: при массе 66 тонн он способен поднять трубу до 100 тонн.

Помимо классических бульдозеров, есть специальные исполнения, например, для военных (их фотографировать не разрешили), для полигонов ТБО, лесников и пожарных и так далее.

А еще завод выпускает фронтальные погрузчики: как небольшие гусеничные, похожие на робота Валли, так и более крупные колесные.

Я спрашиваю, насколько рентабельно делать и гусеничную, и колесную технику одновременно? Заводчане отвечают: спрос есть на оба типа, а что до производства — оно достаточно гибкое. Тем более колесные машины имеют те же рядные дизели и гидростатические трансмиссии, так что унификация спасает.

Чтобы двигать вперед всё это разнообразное производство, у завода есть весьма обширный инженерный центр. Здесь трудятся порядка 80 специалистов, и, что интересно, их средний возраст — 27 лет. В основном, конечно, это выпускники автотракторного факультета ЮУрГУ, в том числе кафедры «колесные и гусеничные машины», а также Аграрного университета. Также много ребят с приборостроительного факультета ЮУрГУ, потому что современный трактор — это наполовину робот. Например, на заводе освоили систему 3D-нивелирования, которая управляет лопатой (скребком) трактора так, чтобы вне зависимости от рельефа получалась идеально ровная поверхность.

Главному конструктору завода Артёму Танину-Шахову слегка за тридцать. Сам он, кстати, закончил аэрокосмический факультет, а на заводе — уже более десяти лет. Я спрашиваю, чувствуется ли дефицит кадров? Одно время ведь ЮУрГУ готовил избыточное количество инженеров, а значит, проблем быть не должно.

— Конечно, дефицит есть, — парирует Артём. — Но при этом у нас практически нет текучки. Стажировку у нас начинают со второго курса университета, а большинство инженеров приходят сразу после выпуска и так и работают у нас. Но мы расширяемся, поэтому потребность в кадрах всё равно есть.

Я спрашиваю, хорошо ли работать с коллективом настолько молодым, будто это не тракторный завод, а какой-нибудь Google?

— И хорошо, и плохо, — отвечает Артём. — С одной стороны, у молодых инженеров нет страха перед новыми проектами и новыми технологиями, они готовы браться за всё. С другой стороны, поскольку мы стали серьезным производителем тракторов и увеличились объемы, растет и цена ошибки, поэтому мы нуждаемся и в опытных кадрах.

Какими проектами занят отдел главного конструктора сейчас?

— Разработка отдельных машин — это в каком-то смысле пройденный этап, — говорит Артём Танин-Шахов. — Сейчас мы мыслим проектами, которые позволяют сделать качественные шаги вперед для всей техники, например, внедряем системы дистанционного управления. Чтобы, условно, трактором в Заполярье мог управлять оператор, сидящий где-нибудь в Кургане.

— В смысле? Это даже сложно представить...

— Оператор видит обстановку на мониторах, управляет трактором с помощью джойстиков и педалей, а сама машина находится на расстоянии, скажем, 2–3 тысяч километров, — объясняет Артём, — сейчас главной проблемой является задержка сотового сигнала, потому что в труднодоступных районах Севера со связью не очень. Но, например, в Челябинске можно управлять трактором на расстоянии, скажем, сотни километров «в прямом эфире».

Сейчас на заводе работает около 800 человек, включая рабочих, инженеров и управленцев. Это в несколько раз меньше, чем на ЧТЗ, но по объему продукции в 2020 году завод ДСТ-УРАЛ вышел на первое место среди производителей бульдозеров в России. Машины такого класса собственной конструкции выпускают только три крупных предприятия, и все в городах «на Че»: челябинские ЧТЗ и ДСТ-УРАЛ, а также чебоксарский ЧЕТРА. В прошлом году ДСТ-УРАЛ с его 500 тракторами занял лидирующие позиции. При этом спрос на рынке выше предложения: по оценкам маркетологов завода, из 2500 машин такого класса пятая часть приходится на узкоспециализированную технику, а из оставшихся 2000 машин российские заводы не удовлетворяют и половины спроса, поэтому запас на вырост (на импортозамещение) — чуть ли не двукратный.

Я спрашиваю, были ли у завода сложности из-за малоизвестного бренда ДСТ-УРАЛ? Евгений Горелый говорит:

— Конечно, поначалу нас просто не знали, но хуже того, нам мешало челябинское происхождение, потому что у всех руководителей челябинские трактора ассоциировались исключительно с продукцией ЧТЗ. Мы потратили много сил, чтобы позиционировать себя как независимого производителя, и сейчас профильные структуры, как Минпромторг, а также крупные компании (нефтяные, газовые и так далее) уже знают нас.

Первое время была и напряженность в отношениях с «большим братом» — самим ЧТЗ. По словам сотрудников ДСТ-УРАЛ, долгое время чэтэзовцы отказывались верить, что новый завод выпускает тракторы собственной конструкции, а не восстанавливает старую технику. Сейчас напряженность сошла на нет, и отношения с ЧТЗ описываются как спокойные и деловые.

— Мы ушли от прямой конкуренции с ними: когда-то наши трактора стоили даже дешевле машин ЧТЗ, но потом мы сделали ставку на повышение качества и уровня техники, поэтому сейчас наша продукция дороже: самый популярный трактор D10 стоит порядка 10 миллионов рублей, — говорит Евгений Горелый. — Китайская техника такого класса стоит примерно 12 миллионов рублей, а если брать американские, японские или европейские аналоги — 25 миллионов рублей.

То есть сейчас завод метит в производителей импортной техники, чем в ЧТЗ, который в последние годы превращается скорее в завод танковых дизелей, чем дизельных тракторов.

И конъюнктура рынка в целом благоприятная: на заводе ДСТ-УРАЛ расчищают площадки под новые цеха, готовятся к запуску тракторов третьего поколения, а еще строят испытательную и производственную базу рядом с аэродромом Калачёво: вскоре туда переедет финальная сборка и обкатка машин.

И в воздухе висит вопрос: почему бывшие продавцы запчастей 20 лет эволюционировали, пока ЧТЗ 20 лет чах? Наверное, потому что эти предприятия разные, как дисковый телефон и смартфон. ЧТЗ — это город в городе. Это гигант полного цикла, который делал трактора от чертежа до последней отливки и мыслил масштабами всесоюзных строек. К тому же он был зависим от большой политики — например, перспективную коробку-автомат (гидромеханику) со временем передали от Челябинска Чебоксарам, что в конечном итоге и позволило ДСТ-УРАЛ перехватить тему за счет «трансмиссионного козыря».

А ДСТ-УРАЛ — это предприятие прагматичных времен, которое не пытается делать то, что другие делают лучше. Например, производство отливок, двигателей, механических коробок передач не только ресурсоемкое, но еще и довольно грязное, поэтому такие компоненты на заводе предпочитают покупать. Даже в компактности завода ДСТ-УРАЛ по сравнению с размашистым ЧТЗ чувствуется дух иного подхода — модульного. Всё должно быть гибким, мобильным, настраиваемым.

На выходе мы снова проходим мимо площадки готовой продукции, где стоят десятка два тракторов. Я спрашиваю специалиста по связям со СМИ, все ли они куплены?

— Да, мы в основном работаем под заказ, — отвечает он. — Имеем, конечно, небольшой складской запас, но преимущественно выпуск идет под клиента.

Еще со времен обучения на автотракторном факультете ЮУрГУ у меня осела в голове такая максима: спрос на бульдозеры — это индикатор развития страны. Потому что бульдозеры — это дороги, нефтепроводы, гидроэлектростанции и прочие стройки века. Так, может, хорошо, что бульдозерный завод в Челябинске растет как на дрожжах (пусть и не тот, что мы ожидали)?

На самом заводе ДСТ-УРАЛ считают, что их нынешний успех связан даже не с бурным развитием страны, в которой именно крупные инфраструктурные проекты можно пересчитать по пальцам. Скорее этому помогло ослабление конкурентов и правильно выбранная концепция трактора. Что же до строек века — то их-то как раз не хватает. Ну, может, хоть метротрам в Челябинске построят.

В Челябинской области есть еще одно необычное производство тракторов: в небольшой деревне Саккулово расположен заводик ЧЗПТ.

А вот история семьи фермеров, которые создали впечатляющее хозяйство под Чесмой.

А компания УСМ из поселка Роза под Челябинском восстанавливает военные вездеходы, включая уникальный «Витязь».