Александр Кацев, музыкант: «Мертвецом себя не ощущаю, пульс есть!»

У многих известных рок-групп есть хорошая традиция – отметить юбилей своей концертной деятельности. Круглые даты отмечали «Браво», «Машина Времени», «Алиса», не говоря уже про таких монстров, как Rolling Stones или Cure. Причем ветераны сцены не только вспоминают былые заслуги, но и показывают зрителям: мы живы, мы даем концерты, мы движемся вперед.

Челябинские музыканты в части таких юбилейных зрелищ – люди неполноценные. В нашем городе царствует иная дурная традиция: одно музыкальное поколение совершенно не помнит и не ценит, что делали на сцене их предшественники. Связь музыкальных поколений в южноуральской столице отсутствует напрочь. И выход из небытия на свет музыканта, творившего в 90-е или еще круче – в 80-е – воспринимается как событие из ряда вон выходящее.

В конце 80-х звездой челябинской рок-сцены была группа Александра Кацева «Тролль». В 90-е ураганом прошелся по первым южноуральским ночным клубам техно-проект Александра и Славы Кацевых «Мне хорошо». И долгое затишье… Забыли? Конечно, забыли! Кацев-старший решил и о себе, и о брате напомнить. В декабре у музыкантов состоится живой концерт, а нашему сайту Саша Кацев решил рассказать немного о себе, об истории и о планах.

– Саша, ты воспринимаешь себя исторической для челябинского рок-н-ролла личностью?

– Нет, конечно. (Смеется.) Хотя есть, конечно, о чем вспомнить. В 85-м году образовался челябинский рок-клуб. У истоков стояли такие мощные комсомольцы, как Паша Уваров. Он очень был серьезный, с бородой, по-моему, уже тогда. И так все по-бодрому было, как будто БАМ строить собрались. Но потом мы – «Тролль» – быстренько внесли туда элемент разгильдяйства, и концерты стали похожи на что-то такое нормальное. То есть без излишнего официоза и довольно весело.

– А тебе сколько лет тогда было?

– Двадцать три.

– Ты что-то окончил к тому времени? Где-то учился?

– Я учился, кажется, в культпросветучилище. На дирижера. Но это было так, чтобы узнать ноты и занять время. У меня была группа, я серьезно занимался этим, мы репетировали чуть ли не пять дней в неделю. Но в шоу-бизнес мы не вклинились.

– ...Но записали альбомы, тем не менее...

– Да, остались в истории, если так можно выразиться. Но все тогда писали альбомы. Петербург, Москва, весь Екатеринбург и в Челябинске многие старались не просто сочинить песню и выступить на сцене, но и записаться. Тогда было такое время – будто открылась форточка, и у всех пошел всплеск творчества. Империя рушится, и вроде свобода наступает…

– Ощущения декаданса не было?

– Наоборот! Перло. Напор был какой-то такой нормальный.

– Вы играли рок, ближе к «новой волне», так?

– Да я не знаю слова «рок». Ну, наверно. Сложно классифицировать, я этим не занимался.В ранних записях «Тролля» было что-то от «Кино», что-то от «Аквариума»... Все же тогда дружили. Челябинские группы с петербургскими, екатеринбургскими... Дружили группами.

– Но, как я понял, «Тролль» так и остался в тех 80-х? На фестивалях особого успеха не было?

– Да, были какие-то фестивали. В Москве мы выступали на какой-то выставке музыкальных инструментов в «Олимпийском». Один товарищ делал акустические системы, а мы у них играли на площадке. Ох, весело было.

– А почему не получилось? Не было желания вписаться?

– Да видишь, вот Екатеринбург, он всегда отличался таким промосковским духом, и у них менеджмент был нормально развит.

– Менеджеры – это люди, которые за счет творческих людей умеют зарабатывать деньги...

– Да. Продюсеры. Но тогда этот институт был вообще в зачаточном состоянии, а здесь его не было вообще.

– В Челябинске никаких продюсеров не было, были только творцы.

– Да. Кстати, многие группы были достаточно приличными. Вот «Сад камней». Нормальная была группа «Скорая помощь». «Брызги». Ну и «Молодые ученые», до тех пор, пока их лидер не уехал в Америку.

– Ну и, наверное, «Резиновый дедушка», о котором последние 20 лет все думают «Ну, чего же он так и не раскрылся?»...

– ...А куда он должен был раскрыться-то?

– Чем закончился «Тролль»?

– Да как-то у всех появились свои дела, работы различные, и как-то все скомкалось... И, не знаю, как-то закончилось.

– Все это на фоне тотального увлечения наркотиками и алкоголем?

– Нет, наркотиками мы не увлекались. Алкоголь только имел место быть. (Смеется.)

– После «Тролля» твое имя зазвучало в проекте «Мне хорошо» вместе со Славой Кацевым, твоим младшим братом. Почему вдруг от рока и новой волны ты перешел к танцевальной музыке и техно-стилю? Ты ведь раньше играл гитарную музыку…

– В проекте «Мне хорошо» гитара тоже присутствовала, просто в группе была другая музыкальная стилистика. Петь стало немного лень, и мы решили, что петь должны девушки. Ну а девушки были тогда существа легкомысленные, да многие и сейчас... И им нужно были песни полегче. Ну, чтобы они не так давили на психику. Вот. И, значит, они исполняли у нас такие сиротские порой даже вирши о любви, о расставании, об аварии...

– Значит, это был такой продуманный маркетинговый ход.

– Ну мы выступали по клубам, ездили даже на гастроли в атомные города всякие. Даже доехали до города Лангепаса, где есть памятник нефти.

– На корпоративе каком-то нефтяном выступали?

– Да, им там какой-то фантастический клуб построили австрийцы. Посреди асфальтового поля гектаров в 10 стоит оранжевый куб с черным стеклом, и вокруг вечная мерзлота, такие сосны согнутые. Просто мистический там пейзаж какой-то. Ну и чуть подальше зашел, и сразу чувствуется – «Лукойл». И огромный памятник нефти – черная капля такая, кормилица.

– Ну, значит, с «Мне хорошо» успехов коммерческих было больше?

– Да, мы постоянно играли в баре «Тамико», у нас были концерты в первом челябинском ночном клубе «Хаус Мартин». В группе пели всякие певицы, и мы со Славой работали. У нас со Славой была мужская часть программы, это мы пели. И женская, ее пели женщины. Там хватало часа на полтора жизнерадостных топтаний.

– Публика вас воспринимала хорошо, но «Мне хорошо» тоже закончилось... Почему?

– Да, закончилось. Брат заболел у меня.

– А как вы вообще ладили с братом? Есть же примеры братских тандемов, например братья Самойловы. Или братья Галахеры. Последние друг друга дубасят вовсю. А у вас как?

– А у нас нормально. У нас более трепетные взаимоотношения.

– Кто за что отвечал?

– Я в основном базировался на текстах и музыке, а Слава аранжировки делал.

– Слава – более молодой и продвинутый?

– Он просто усидчивый такой. Сидел за «Энсоником» и делал аранжировки. Но мы вместе их делали: он просто на кнопки быстрее нажимал.

– И никогда никаких конфликтов не было? За кем было последнее слово?

– Творческие конфликты – это вещь постоянная в тандемах. Но мы как-то ладили. Да не знаю, вместе как-то решали. Пропишем – нормально звучит – пускай. Не нормально – уберем.

– Где сейчас Слава Кацев? И как он преодолел болезнь? Переехав в Москву?

– Он переехал в Москву. Работал на «Тату» в свое время, делал много всяких проектов. В частности, для нашумевшего Nato делал и песни, и музыку. Все прописывалось в Челябинске. Потом его уже готовый повезли в Москву известному продюсеру Ивану Шаповалову. Материал был классный, но по вине продюсера проект был загублен. Шаповалов – экстремист. Он хотел представить Nato в облике такой арабской женщины, но костюм у нее был как у шахидки, в хиджабе. Презентация должна была проходить 4 сентября. А 1 сентября был террористический налет на школу в Беслане. И очень странно было бы проводить презентацию девушки в черном хиджабе, когда дети в заложниках. Не совсем к месту.

– А по музыке что это было?

– Это были такие национальные песни – персидские, азербайджанские, короче, этническая музыка, сделанная в нормальных аранжировках. Ну хорошие были песни. Если бы не было этого экстремистского антуража, придуманного Шаповаловым, который был совершенно ни к месту... И певица была классная, Нато, Наташа то есть.

– Обидно за провал брата?

– Обидно не за брата, а за слушателей. Сколько я смотрю на телевизор – в нем певцы. И скорбь меня одолевает, какая-то такая тяжелая. Хотя вроде все веселые такие.

– Почему скорбь?

– Да жалко людей. Смотрят все это.

– Саш, а для тебя в принципе существует такое понятие, как «модная музыка»? И как бы ты охарактеризовал – что такое модная музыка?

– Музыки сейчас очень много, поэтому и интересы моды разнятся. Но традиционно считается, что модной музыкой является та, которая звучит в данную неделю в хит-парадах. Но мне многие и старые, и новые, и вообще неизвестные группы нравятся. Которые не звучат в хит-парадах, и тем не менее они очень творческие, состоявшиеся. И для меня – модные! А хит-парады – это же все финансирование, все зависит от денег. Люди – рабы телевизора, им сказали, что это первое место – да, значит, это лучшее. И ам, ам, съели. Но на этом, собственно, и базируется шоу-бизнес, тут ничего нет удивительного. Последнее время, когда я просматривал передачи музыкальные, смотрел, что звучит сейчас, и что-то меня не вдохновило ничего.

– Подробнее расскажи о том, что за мероприятие вы собираетесь делать.

– Собираемся провести концерт 13 декабря в 20:00 во Дворце культуры «Полет». В концерте будет участвовать группа «Шеза» (послушать песни), мы их привезем из Москвы. Потом сыграем мы с Алексеем Агафоновым, наш проект «Бицепс» (послушать песни). Мы хотим, чтобы получился концерт, похожий немного по обстановке на те, которые были раньше, когда был рок-клуб, когда была свобода, и так было весело. Полностью о составе групп мы известим вас чуть позже. Но билеты можно заказать, не билеты, вернее, а проходки, поскольку билетов как таковых не будет, все будет распространяться через Интернет. Кто отправляет запрос – мы высылаем ему номер билета, он приходит, говорит ник, покупает свою карту, вход 350 рублей. И проходит (заказать билеты на концерт можно здесь). Мы не хотим никаких афиш дурацких, никаких тумб, хотим все анонсировать по Интернету. Поскольку музыка такая будет, очень своеобразная, кому она не понравится, может и не ходить. А кому понравится, тот придет и, я думаю, получит большое удовольствие. И еще на этой страничке можно сообщить, какие напитки вы предпочитаете, чтобы наш буфет был во всеоружии (заказать).

– Был «Тролль», стал «Бицепс». Что вы играете сейчас?

– Я не могу даже определить стиль, в котором мы играем. Все песни разные почему-то получаются. Я стараюсь от слова «стиль» как-то воздержаться. Стиль – это элемент моды. А если думать о том, модная ли у тебя получается песня или немодная, и слишком много придавать этому значения, то можно содержание просто слить, и окажется, что песня модная, а внутри – ничего.

– А что играют Слава Кацев и «Шеза»?

– Слава и «Шеза» играют такую жесткую электронную гитарную музыку. Люся очаровательно поет. Такая получилась, что «Шеза» – очень резкая группа, мне она нравится своим давлением и тем, что со сцены идет очень неординарный материал. Мне интересно с ней работать, Люся поет уже несколько моих песен. Вот, в частности, «Сережа» и «Кредиты».

– Они сейчас по клубам московским выступают?

– Да, выступают. Ездят часто в Питер. В Питере их очень любят. Вообще, мне кажется, что вне зависимости, участвую я в этом проекте или не участвую, делает это мой брат или не мой брат, это одна из самых интересных групп страны за последнее время. Именно поэтому я с ней и работаю. Если бы она мне не была интересна, будь она хоть трижды Киркоровым, я бы и близко не встал.

– Обратится к тебе Филипп Киркоров, скажет: «Саша, написал бы ты мне песню!» Что ты ему скажешь?

– 25 тысяч долларов, Филя!

– Все понятно. Разговор с Киркоровым будет коротким. Саша, Виктор Цой работал в кочегарке и писал великолепные песни. Ты сейчас пишешь великолепные песни и работаешь садовником.

– Нет, не согласен. Я скорее работаю композитором. Я создаю композиции ландшафтного дизайна. Это творческая работа, она мне очень нравится. Но я получаю за это деньги. Работаю в основном для частных владений.

– Миллионерам оформляешь газончики для гольфа?

– Нет. Для гольфа – это слишком сложно. Сделанное по правильной технологии поле для гольфа стоит около трех миллионов долларов. И оно получается в течение пяти лет. Впрочем, есть у меня работа и для широкой публики – это центральная клумба зоопарка. Мы хотим сделать там сказочный городок. Представьте – посреди зоопарка возвышается скала, на скале возвышается сказочный замок, со скалы будет падать водопад. Будут стоять домики, всякие сказочные герои будут... Проект мой одобрен директором зоопарка, ну и всем он очень понравился.

– И когда он будет реализован?

Когда деньги дадут…

– Когда финансовый кризис закончится?

– Да я не думаю, что финансовый кризис может повлиять на отношение наших людей к детям. В конце концов, это же для детей делается.

– Саша, а почему ты не уехал вместе со Славой в Москву?

– У меня здесь целое хозяйство, оранжерея. Но скоро я, наверное, поеду в Москву, потому что мне надо будет работать там. Творческий процесс я хочу активизировать.

– Вернуться к музыке?

– Вернуться к музыке, а с дизайном – как получится.

– Ну а почему не уехал раньше?

– Были дела. И надо было профессионально вырасти. Как дизайнеру, для того чтобы ехать.

– А в музыкальном плане?

– А в музыкальном плане я расту все время.

– Рок-н-ролл мертв уже давно. А ты чувствуешь себя мертвецом?

– Нет. Пульс есть. Да я не знаю, кто мертв, кто жив, зачем ставить себя в какие-то рамки – рок, попса... Я играю то, что мне интересно. Рок – это когда гитара с фузом? Во многих попсовых песнях есть гитара с фузом. У «Миража» вон с каким фузом гитара – хочется спрятаться за бензопилой. И что?

– Ну а тексты? Изначально русский рок шел от текстов. По крайней мере, им большое значение придавалось.

– Ну тексты вообще надо писать нормальные. В песне, по-моему, главное – чтобы была органика какая-то. Чтобы все стыковалось, было одно от другого... Что не стихи и музыка, а песня. Песня и стихи – это разные жанры. Совершенно.

– А как ты считаешь, почему в Челябинске не было и до сих пор нет менеджеров от музыки?

– А они сваливают в Москву, наверное, все. А там уже не занимаются музыкой. Там они работают менеджерами по продажам какими-нибудь.

– Саша, а ты вообще от жизни чего хочешь?

– Цель, бывает, меняется. Хочу, чтобы жизнь полной была, чтобы не просто так существовать.

– А финансовое обогащение?

– Нет, финансы – это, скорее, просто средство. Конечно, без еды трудно. И человек, который выполняет работу хорошо, достоин того, чтобы получать за нее хорошо. Особенно если кроме него эту работу мало кто выполняет или не выполняет вообще.