В Челябинске опять воняет? Привыкайте: у нас теперь другие приоритеты

В последние дни челябинцы жалуются на выбросы, которые особенно заметны в ночное время, а «Российская газета» называет город вторым после Магнитогорска по степени загрязненности (интересно, что статью удалили с сайта — ссылка на кэш поисковика). Наш журналист Артем Краснов рассказал, что думает о той статье и экологической обстановке в городе: по его мнению, у Челябинска были перспективы, но после известных событий шансы очистить город резко сократились.

Ночью я проснулся от духоты, потому что балкон, открытый с вечера, оказался задраен. Утром жена объяснила: дескать, ночью так воняло, что пришлось закупорить дверь. Челябинск — тот удивительный город, где, выходя из дома, втягиваешь носом воздух и изрекаешь что-то вроде: «О, а сегодня почти не пахнет, можно гулять». А в другой день от выбросов жжет горло, поэтому идёшь в магазин по короткому пути. И когда «Российская газета» назвала Челябинск и Магнитогорск самыми неблагоприятными городами России с точки зрения экологии, зёрна упали на плодородную почву — спасибо ночным атакам металлургов.

Министерство экологии Челябинской области отреагировало на публикацию «Российской газеты» скептически, указав, что источник данных для рейтинга не указан. Его автор Ольга Лакустова в телефонном разговоре с Минэко заявила, что данные взяты из интернета.

Если честно, конкретно та публикация «Российской газеты» не выглядит серьезной, и не зря ее удалили с сайта РГ. Чего стоит такой их абзац, цитирую: «Например, самыми вредными производствами считаются тепловые электростанции и котельные. В качестве топлива в них используется мазут, торф, уголь, которые выделяют в атмосферу вещества, загрязняющие воздух. Чем больше таких объектов в населенном пункте, тем менее экологически привлекательным он будет считаться».

Всё дело в теплоцентралях, серьезно? В Челябинске четыре крупных ТЭЦ, и три из них работают на природном газе, а угольную ТЭЦ-2 ее прежний владелец Fortum должен был перевести на газ в ближайшее время (правда, финская компания ушла из России, но об этом позже). Челябинские ТЭЦ относятся к крупным загрязнителям с точки зрения объема выбросов, но по составу и вредности лидируют скорее металлургические производства.

Вообще экологических рейтингов существует великое множество, и в той же «Российской газете» назывались разные аутсайдеры: то Красноярский край и его «флагман» Норильск, то соседние с ним регионы, то Тольятти с Рязанью. Челябинск с Магнитогорском тоже частенько фигурируют в подобных публикациях. Но для меня важнее то, что Челябинск в принципе является грязным городом, а находится он на первом или четвертом месте — не суть важно. Когда душной ночью не можешь открыть окно из-за гари, тебя мало радует тот факт, что в Норильске или Красноярске сейчас режим черного неба.

А теперь расскажу о личной досаде, связанной с челябинской экологией. Четыре года назад мы попали в пул городов, где проводится эксперимент по квотированию выбросов, то есть их снижению на 20% (в Челябинске даже подняли планку до 31,5%). Заработать система квотирования должна была в этом году, а результатов ждали к концу 2024 года.

До начала спецоперации я вполглаза следил за развитием проекта, и, хотя он шел с пробуксовками и сроки постоянно смещались, бесполезным он не казался. Впервые за долгое время экология попала в фокус внимания власти и промышленников, стала частью их предметного диалога и прокралась в бизнес-планы. Экологией занялись на практике. У меня до сих пор лежат огромные листы формата А3 с детализацией, что именно каждый завод или ТЭЦ должны сделать в ближайшее время.

Программа не была идеальной: ее, например, критиковали за отсутствие внятных критериев прогресса. Реальные выбросы челябинских предприятий не фиксируются в режиме онлайн — такая система только планируется. Количество выброшенных веществ определяется расчетным путем на основе данных самого предприятия, которые периодически должен перепроверять Росприроднадзор, но делает ли он это — вопрос отдельный. Короче, система изобилует серыми пятнами, которые, по замыслу, должны были устранить до конца 2024 года.

Но главное, дело сдвинулось с мертвой точки. На том же «Мечеле», чемпионе по объему выбросов, отремонтировали одну из домн, реконструировали часть коксовых батарей, реанимировали цех газоочистки конвертеров. Логика за экологическим проектом была вполне прагматичная: обновление и ремонт оборудования улучшает и производительность, и имидж предприятия. Инвестиции в современное оборудование (зачастую импортное) окупаются: этакая win-to-win ситуация.

Когда началась спецоперация, мой оптимизм резко иссяк, потому что экология — тема для благополучных времен. Когда говорят пушки, музы молчат, а граждане помалкивают. Экология требует больших вложений, которые оправданы для предприятия, если есть уверенность в будущем: в рынках сбыта, в котировках валют, в стабильности кадровой политики. К тому же челябинский экопроект во многом уповал на использование импортного оборудования и технологий, ставших недоступными. Сейчас на любые претензии уже готов ответ: виноваты сложности с логистикой, западные партнеры, рыночная конъюнктура. Можно вообще ничего не делать: кто же тронет промышленников в наши суровые времена?

Довольно скоро стало ясно, что предчувствия не обманывают. В марте 2022 года сроки экологического проекта сместили на два года, с 2024 на конец 2026 (а где два года, там и пять). Потом Россия отказалась от строгих стандартов «Евро-5» на автомобильные выбросы, вернув нормы к европейскому уровню 1992 года. А автомобили — это примерно треть общих выбросов даже в индустриальных городах. Потом Fortum, инвестировавший в уральскую энергетику миллионы евро, объявил об уходе из России. Под началом «Фортума» была полностью реконструирована самая старая челябинская теплоцентраль ЧГРЭС, превратившись в ТЭЦ-4. Финны вроде бы не отказываются завершить проект по газификации ТЭЦ-2 общей стоимостью более 4 млрд рублей, однако цыплят по осени считают — дождемся 2023 года.

Остальные промпредприятия Челябинска также аккуратны в заявлениях, и на наши запросы отвечают примерно так: реализация экологических программ идет в соответствии с утвержденным планом. Обещают сделать всё, что в их силах. Проблема в количестве этих сил. Работы и раньше буксовали по уважительным причинам, включая коронавирус, а теперь оправданий столько, что заниматься реальной экологией становится почти неприлично: о рабочих местах нужно думать да о дивидендах (которые не выплачиваются). А экология — это так, сказки для бедных. Лучше выпустим очередной релиз о планах и намерениях, пусть горожане им щели в окнах уплотняют.

Один товарищ, очень чувствительный к выбросам, чуть ли не каждый день донимает меня вопросами, мол, Тёмыч, как же так — миллионный город, а промышленники чхать хотели на жителей, травят по ночам и ухмыляются… Что, мол, делать-то? Я ему раз за разом отвечаю (занудным менторским тоном): ситуация возникла не вчера — Челябинск был экологическим нигилистом с самого начала индустриальных строек и волны эвакуации предприятий в 30-х и 40-х. И двадцать лет новой эпохи он попросту потерял, потому что экономика и политика здесь выше интересов людей, а сами люди привыкли мириться. А когда наконец появился общественный запрос и нормальная программа и мы уже было размечтались о новом Челябинске, началась спецоперация…

И это не только экологии касается. Тот же метротрам казался мне сомнительным проектом еще до всех событий, а теперь вопросов к нему еще больше. Физически работы еще не начаты, срок сдачи — через два года. И всё это на фоне разговоров о существенном урезании бюджета на нацпроекты: большую часть финансирования предлагают снять с программ «Развитие транспортной системы».

Я буду рад ошибиться (мы дышим одним воздухом и ездим по одним дорогам), но, по-моему, на челябинской экологии можно поставить крест. А если кто-то из заинтересованных сторон хочет меня в этом переубедить – я готов к встрече. Но вопросы у меня сплошь неудобные.