Бром среди ясного неба: как Челябинск 10 лет назад пережил сильнейшую утечку ядовитого вещества (видео)

10 лет назад в Челябинске стояла теплая безоблачная погода, +23... +25 °C, родители готовились вести первоклашек в школу. В ночь на 1 сентября на станции Челябинск-Главный, расположенной практически в центре города, произошла железнодорожная авария с утечкой брома. Ядовитое рыжее облако накрыло соседние жилые кварталы, школы, детсады. В больницы один за другим стали поступать люди с отравлением. Остановить распространение газа удалось только через десять часов. Сразу после ЧП чиновники пытались замолчать серьезность ситуации, а на РЖД посыпались обвинения в произошедшем и в позднем оповещении спасателей. Вместе с участниками, очевидцами и пострадавшими 74.RU поминутно восстановил события того дня, когда отравились более 200 человек, а приговор получил один «стрелочник».

Сутки ликвидировали последствия утечки

Поезд, в одном из вагонов которого везли более 6,2 тысячи стеклянных бутылей с жидким бромом, прибыл на станцию Челябинск-Главный в полвторого ночи 1 сентября 2011 года. Ядовитый груз стоимостью более 2,8 миллиона рублей направлялся из Крыма на Алтай для производства ингаляционного наркоза. Бутылки с бурой жидкостью были рассортированы по деревянным ящикам. В Челябинске вагон с бромом требовалось перецепить к другому поезду. Из-за опасного содержимого при формировании нового состава его должны были довезти с помощью маневрового локомотива. Но вместо этого его с соседними вагонами спустили с горки самоходом. В результате вагон с бромом столкнулся с впереди стоящим. От жесткой стыковки бутыли разбились, их содержимое вытекло и загорелось от контакта с металлическими деталями вагона и ящиков.

Это произошло в 03:30, но ядовитую утечку на станции обнаружили лишь спустя час. Приемщик поездов при осмотре вагонов увидел задымление и почувствовал резкий запах. Его коллеги сразу же предположили: горит бром. Диспетчер станции запросил пожарный поезд и в течение 20 минут предупредил о ЧП охрану и полицию. Дозвониться до спасателей он смог не сразу — дежурный МЧС связался с ним только через 40 минут после того, как информация поступила диспетчеру городского отдела по гражданской обороне и чрезвычайным ситуациям. К 07:35 эти данные передали в региональный Центр управления кризисными ситуациями МЧС.

К тому времени железнодорожники уже пытались собственными силами ликвидировать выброс брома. К 05:10 дымящий вагон отбуксировали в тупик недалеко от автодороги «Меридиан», тогда же к нему пригнали пожарный поезд. Его бригада пыталась потушить вагон привычными методами, но ситуация лишь ухудшалась — поднявшееся над станцией ярко-оранжевое бромное облако уже разносилось по соседним жилым кварталам. В зоне поражения оказались улицы Ленинского и Советского районов, а также города-спутника Копейска.

К семи утра, когда город уже просыпался, а родители собирали детей в школы, сотрудникам экстренных служб стало ясно, что справиться с ЧП не удается, катастрофа нарастает. Тогда решено было отправить вагон на станцию под Челябинском. В 08:12 окутанный ядовитым рыжим дымом состав выехал в сторону перегона Челябинск-Южный — Исаковский. Там потушить его удалось лишь к 14:08. Последствия чрезвычайного происшествия на станциях в Челябинске и Копейске устраняли еще сутки.

Первое официальное заявление по поводу утечки брома власти Челябинска сделали лишь к восьми утра. Это был не призыв к жителям ограничить пребывание на улице, как можно было подумать, а сообщение о ликвидации последствий чрезвычайной ситуации. Когда вагон еще вовсю полыхал, чиновники поспешили успокоить: происшествие на вокзале не угрожает людям.

— Ситуация с утечкой брома на вокзале искусственно раздута, — заявил тогда на экстренном брифинге министр радиационной и экологической безопасности Челябинской области Александр Галичин.

Роспотребнадзор тогда же рапортовал, что не выявил превышения предельно допустимой концентрации брома в пробах воздуха на железнодорожной станции и в жилых кварталах Ленинского района.

— Наша оперативная группа прибыла на место аварии в 09:05. В это время вагон силами железнодорожников уже был удален с места аварии и были проведены работы по обеззараживанию, — комментировал тогда сотрудник учреждения «ЩИТ» Роман Синельников. — После замеров было незначительное превышение концентрации [брома], следов разлива не было, дыма как такового — тоже. Мы уже работали без средств защиты, потому что опасности уже не было. Было бы опасно, если бы вагон оставили на месте. А так как его быстро протранспортировали, за счет естественных условий ветра бром рассеялся. Неприятный запах, резь ощущались, но опасности уже не представлял.

Но спустя два месяца эксперты Института химии твердого тела Уральского отделения РАН заключили: концентрация брома в почве на станции Челябинск-Главный на 6,7% превышала его фоновое содержание, а в воздухе на месте ЧП уровень ядовитого вещества был больше допустимого в 24 раза. Тогда же остатки уцелевшего брома утилизировали на атомном предприятии ПО «Маяк» в Озерске.

Несмотря на попытку властей сделать хорошую мину при плохой игре, едкую дымку, окутавшую улицы и дворы, было не спрятать. Слезились глаза, першило в горле. Директора соседних школ один за другим стали отменять праздничные линейки. В поселке Смолинском руководитель приняла такое решение прямо во время торжественного построения, остановила праздник и экстренно распустила всех детей и родителей по домам. Всего в тот день отменили линейки в честь Дня знаний 19 школ Ленинского и Советского районов.

Город накрыла паника. Оказавшиеся в зоне выброса магазины временно закрыли. Сотрудникам ЮУЖД, работавшим в офисных зданиях по соседству, из-за плохого самочувствия разрешили пойти по домам. При этом поезда и электрички продолжали движение по графику.

На время ликвидации выброса брома пожарные и полиция перекрыли проезд через «Меридиан» и мост возле железнодорожного вокзала, что тоже повлекло последствия.

— Людям плохо становилось в пробке, которая на «Меридиане» образовалась, — вспоминает Полина, жительница одного из соседних домов. — По нашему двору ходили люди в химзащите. Они предупреждали родителей, которые вели детей утром в 68-ю школу, чтобы те завели их обратно. Потому что эта школа на расстоянии в один-два двора от очага выброса находилась. Девочки с бантиками, мальчики с гладиолусами, мамы молодые нарядные — вот это всё в оранжевом облаке. А ведь никто не знал, отменяются занятия в школах или нет. Сирена проорала — и всё.

Оранжевым дымом надышались сотни жителей Челябинска и Копейска. Среди них — ликвидаторы аварии из числа железнодорожников и пожарных, а также те, кто получил утреннюю порцию токсичного выброса по пути на работу, в школу или институт. Многие не понимали, что происходит, строили предположения и обвиняли местные власти в молчании и бездействии.

— Я сначала думала, что это дом горит, девятиэтажка. В той стороне вообще ничего не видно было. Затем разнеслось всё по округе, дышать невозможно: слезы, гортань схватывает, — рассказывала тогда 74.RU одна из жительниц Ленинского района.

— Я встал с утра, почувствовал, что чем-то пахнет. Мама окна закрыла. У меня начали слезиться глаза, почувствовал, что тяжело дышать, — добавлял ученик школы в Ленинском районе. — Потом соседка зашла, сказала, что на Гончаренко перевернулась фура с ментолом. Там оцепили, говорит, всё, и милиционеры стоят в противогазах.

На аппаратном совещании в мэрии 5 сентября 2011 года занимавший тогда должность сити-менеджера Сергей Давыдов признал, что администрация Челябинска и сама несвоевременно узнала о реальной ситуации на железнодорожном вокзале.

— Основные события развивались с трех часов ночи, а железная дорога сообщила в администрацию спустя два часа, не зная, какие меры принять и как выйти из ситуации, — заявлял тогда Сергей Давыдов. — Если бы мы узнали об этом раньше и приняли меры, проблем было бы меньше.

В больницы с подозрением на отравление бромом 1 сентября обратились больше 200 взрослых и детей, из них 55 госпитализировали. На больничных койках им пришлось провести несколько дней. К врачам обращались целыми семьями.

Челябинец Николай Курышкин с женой и двумя взрослыми дочерями бромом отравились в своей квартире. Их дом находится в нескольких сотнях метров от места, куда для тушения перегнали дымящий вагон.

— Мы живем на улице Гончаренко, как раз напротив того места, где на железной дороге загорелся вагон с бромом. Помню, было жарко, окна все открыты. Глубокой ночью я почувствовал какое-то странное удушье, — ранее рассказывал 74.RU Николай Курышкин. — Рано утром пошел гулять с собакой и вижу, что от вокзала двигается рыжее облако. Я химик по образованию, сразу понял: что-то случилось на железной дороге. Прибежал домой, сказал всем собираться. Никаких оповещений не было. Никто не знал, что случилось. Позже пришел сотрудник МЧС и посоветовал всем взять документы и уходить. Мы намочили полотенца, закрыли ими рот и пошли на Гагарина. Оттуда нас забрал сын. Были у него до вечера.

Пожарный Максим Усирков оказался в эпицентре выброса брома. Со смены он уехал прямиком в больницу.

— Сначала мы находились от вагона подальше, метрах в 200–300, но без [дыхательных] аппаратов. А облако уже распространилось, — рассказывал он журналистам после госпитализации. — Во рту, носу першение, дышать сложно стало. Сотрудники мои сказали, чтобы я обязательно шел в скорую помощь. Там машина медиков [на месте тушения] стояла. Дошел до скорой помощи, они мне сделали укол, промывание. Сказали, что нужна госпитализация.

Медсестра детского сада Людмила Аргонова бромом надышалась по пути на работу. В дальнейшем у челябинки развился астматический бронхит, и ей пришлось уволиться.

— Это был какой-то кошмар. Я стала задыхаться еще по дороге на работу, но думала только о том, что у меня там 80 детей [в садике], — возмущалась Людмила Аргонова после ЧП. — Прибежала — детей рвет, все кричат, визжат, задыхаются. Я не знаю, куда кидаться, куда звонить. Пока детей всех отправляла [по домам], сама надышалась. Уже дома у меня стали синеть губы. Спасибо скорой помощи, они меня спасли. Я сутки провела в реанимации.

Челябинка Тамара Подкорытова 1 сентября 2011 года впервые узнала, что такое обморок. Женщина потеряла сознание, надышавшись парами брома. В семь утра она шла на работу и в районе вокзала увидела рыжее облако, но внимания этому не придала. О случившемся ЧП на станции она узнала уже на работе, а спустя три часа ей внезапно стало плохо: запершило в горле, зачесались и начали слезиться глаза, появились головокружение, тошнота и проблемы с дыханием. Пострадавшую на скорой увезли в больницу, там она провела несколько дней.

— Я не могу документально подтвердить, что мое здоровье ухудшилось после отравления — вылезли различные болячки. Медики не усматривают между этими фактами причинно-следственной связи, — сетует Тамара Подкорытова.

Выброс брома повлиял и на здоровье челябинки Ольги Семагиной. Токсичным веществом она надышалась в автобусе, который застрял на перекрытом мосту возле железнодорожного вокзала.

— Мы стояли в этом рыжем облаке. Жарко было, народу было очень много, автобус внутри битком. Водитель приоткрыл немножечко дверь, чтобы люди подышали [свежим воздухом] — жарко же. Я еще подумала, что как-то пахнет странно, — вспоминает Ольга Семагина. — Мы же сначала не понимали, что происходит. Думали, может, там авария, машина загорелась на мосту или что-то такое. Дым нетипичный, казалось, что откуда-то из-под моста шел. Пожарные, милиция были. Они остановить-то остановили транспорт, но не сказали же людям закрыть окна и не дышать. Машин много стояло, и все дружно вдыхали этот оранжевый дым.

Добравшись до работы, Ольга почувствовала себя плохо.

— У меня тремор какой-то был, руки тряслись. Начальник мне говорит: «Слушай, у тебя глаза бегают. Ты не замечаешь, что ты глазами вертишь-вертишь и постоянно лицо трогаешь?» Мы давай читать признаки отравления бромом, и там среди прочего ощущение паутины на лице, — продолжает пострадавшая челябинка. — Я пошла в наш медцентр. Мне сразу поставили капельницу, позвонили в службу ликвидации, чтобы узнать, что со мной делать. А после — госпитализировали. Взяли анализы на всё, что только можно было. В больнице все приходили посмотреть на меня, шептались, заглядывали в палату. Не знаю, что они хотели там увидеть. На меня тогда посмотрел весь персонал больницы, все пациенты из отделений. Всем было интересно, как выглядит отравившийся бромом человек.

По результатам анализов у Ольги обнаружили сильную анемию.

— До этого ее у меня не было. Не знаю, от брома или нет, но сейчас у меня тяжелая форма анемии. Вот уже сколько лет я не могу от нее избавиться, — говорит о последствиях Ольга.

Сразу после аварии представители РЖД обвинили грузоотправителя — украинскую компанию «Бром» — в нарушении правил перевозки.

— Обнаружены нарушения технических условий погрузки и крепления груза при его упаковке и размещении, — заявлял тогда заместитель начальника службы коммерческой работы в сфере грузовых перевозок Дирекции управления движением Южно-Уральской дороги Игорь Вараюнь.

Он подчеркивал, что стеклянные бутыли с бромом должны были перевозить в металлических или пластмассовых колбах с адсорбирующим материалом.

В ПАО «Бром» причастность к утечке опасного химиката на железной дороге отрицали и предлагали дождаться официальных выводов следствия. При этом представитель компании говорил, что всё же считает перевозчика виновным в случившемся.

К таким же выводам пришла и транспортная прокуратура. По заключению ведомства, к утечке брома привели ненадлежащая организация обучения работников ЮУЖД и пробелы в техническом оснащении.

В октябре 2011 года Управление государственного железнодорожного надзора оштрафовало ОАО «РЖД» на 250 тысяч рублей за нарушение правил перевозок опасных грузов. Компания пыталась обжаловать это решение в арбитражном суде, но безуспешно. В феврале 2012-го постановление вступило в силу, и административный штраф был оплачен.

В 2012 году начались судебные процессы о взыскании с «Российских железных дорог» и их страховщика выплат пострадавшим от утечки брома. В «РЖД» на запрос 74.RU уточнили, что всего выплатили 70 пострадавшим компенсации на общую сумму 2 170 000 рублей.

— Я не хотела сама судиться, ведь вроде ничего страшного я на себе не почувствовала. А так как меня официально госпитализировали, сведения поликлиника передала в прокуратуру. Провели экспертизу и меня официально признали потерпевшей, после этого вызвали в прокуратуру, — рассказывает пострадавшая Ольга Семагина. — О суде с [РЖД] я случайно узнала — позвонили из прокуратуры и сказали, что, оказывается, меня ждут на заседание. В итоге присудили мне порядка пяти тысяч рублей компенсации, потом в апелляции сумма увеличилась до 11 тысяч рублей. Это моральный вред и компенсация за полученное повреждение здоровья. Исполнительные листы отправили в Москву, но они там потерялись. Страховая компания [с которой взыскивали компенсацию] на тот момент перестала существовать, нашла правопреемников. И только через три года мне удалось эти деньги получить.

«Человек стал козлом отпущения»

По факту ЧП с утечкой брома Уральское управление Следственного комитета на транспорте возбудило два уголовных дела по части 3 статьи 247 УК (транспортировка химических веществ с нарушением установленных правил, повлекшим причинение вреда здоровью человека) и части 1 статьи 263 УК (нарушение правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного транспорта, повлекшее по неосторожности причинение крупного ущерба).

Потерпевшими стали больше 100 человек, из них 17 причинен легкий вред здоровью, а 35 перенесли токсические бронхиты, фарингиты, ларингиты и другие заболевания ЛОР-органов и глаз.

Виновным в случившемся признали дежурного по сортировочной горке Сергея Абрамова. Следователи пришли к выводу, что при роспуске грузового состава он не обратил внимания на штемпели «Ядовито», «С горки не спускать» в накладных на бром и дал коллегам команду на спуск вагона без маневрового локомотива. Абрамов вину не отрицал. В суде он извинился перед потерпевшими и объяснил ЧП случайностью.

— Было около четырех часов утра, конец смены, я не спал... Всё случилось из-за невнимательности, — заявлял тогда железнодорожник. — Мы делали всё, что могли. Вагон быстро транспортировали в тупик, там им занималось уже МЧС.

Весной 2012 года Советский райсуд Челябинска приговорил Сергея Абрамова к полутора годам колонии-поселения и на два года запретил ему занимать должности, связанные с эксплуатацией железнодорожного транспорта. Адвокат железнодорожника Татьяна Новоселова обжаловала это решение в Челябинский облсуд. Там приговор смягчили до условного срока.

При этом потерпевшие в суде первой инстанции просили не лишать Сергея Абрамова свободы.

— Чисто по-человечески, если бы мне сказали, что нужно подавать в суд именно на этого железнодорожника, я бы не пошла, какой бы мне вред ни был [причинен]. По мне, так не он виноват, а тот, кто упаковывал изначально в точке отправления [бром] в стеклянную тару. Тут еще надо было покопаться, кто виноват. А как всегда, виноват [оказался] стрелочник, — рассуждает пострадавшая Ольга Семагина.

Об этом же во время судебного процесса говорил и оказавшийся в числе пострадавших бывший коллега Абрамова — пенсионер-железнодорожник Дамир Галин.

— Он хороший мужик, ответственный, работящий. Как к человеку тоже никаких нареканий. Я бы сам не пошел в потерпевшие, но в больницу попал — всё, отвертеться не получилось. У каждого есть право на ошибку. Это не халатность, а стечение обстоятельств, — заявлял Дамир Галин.

До ЧП с бромом Сергей Абрамов ранее не был судим. На железнодорожной станции Челябинск-Главный он проработал почти 20 лет. Железнодорожник был основным кормильцем семьи, на иждивении у него находились родители, оба — инвалиды первой группы.

Что тогда, что сейчас теперь уже бывший адвокат Абрамова настаивает: утечку брома спровоцировал бардак с оформлением груза и документацией при его отправке.

— На вагоне не было указаний, что его нельзя пускать с горки и стыковать. И по документам не проходило, что внутри ядовитое вещество и вагон необходимо сцеплять вручную, — подчеркивает адвокат Татьяна Новоселова. — Не на этой, так на другой станции эти бутыли могли расколоться, и там бы пострадал другой человек. У пострадавших не было к Абрамову претензий. Все реально понимали, что человек просто козлом отпущения стал в этом процессе.

В суде защита указывала на показания сотрудников «РЖД» на другой сортировочной станции — в Пензе. Там роспуск вагонов производили в обычном режиме, так как указания об особом подходе к вагону с бромом в документах отсутствовали. Правда, с горки на этом участке опасный вагон не спускали — просто не было такой необходимости.

После ЧП на станции Челябинск-Главный Сергея Абрамова отстранили от должности дежурного по сортировочной горке. Но работать на железной дороге, по словам его защитника, он продолжал.

— Работник он прекрасный, у него характеристики великолепные были. Поэтому его на железной дороге и оставили. Но как сейчас сложилась его судьба, не могу сказать, — заключила бывший адвокат Абрамова.

При подготовке этой публикации мы спросили в пресс-службе РЖД, продолжает ли Сергей Абрамов до сих пор работать на железной дороге.

— 5 сентября 2011 года дежурный по сортировочной горке станции Челябинск-Главный Абрамов был освобожден от занимаемой должности, — ответили в компании. — Его непосредственному руководителю был объявлен выговор.

По данным 74.RU, к ответственности после утечки брома в Челябинске также привлекли еще двух железнодорожников. Выговор объявили диспетчеру дорожного регионального диспетчерского центра управления перевозками. А старшего диспетчера этого центра освободили от должности.